Лечиться будем

Произнесено это было с маниакальной нежностью - и по спине Артёма Стратополоха пробежал озноб. Редактор крякнул.

– Ну, так уж совсем никуда не годится! - сказал он, помрачнев. Обернулся, увидел Артёма, сунул руку для пожатия. - Хорошо, что заглянул. Пойдем-ка выйдем на пару слов…

Они вышли в коридор.

– Общество надо лечить! - неотвратимо следовало по пятам. - Нам нужны не тюрьмы! Нам нужны поликлиники! Стационары и психоприемники! Преступник - это больной человек, которого мы, не разобравшись, укладываем не на те шконки…

– Конечно! - фыркнул редактор, прикрывая дверь. Сильно был уязвлен. - Нормальными-то нас любой примет! А ты нас такими как есть прими… Значит, так, - сказал он, уперев указательный палец в грудь литератора. - Статью твою я поставил на завтра. В штабе, правда, скулили, что резковата, но я настоял… - Далее палец его утратил твердость, а речь - напористость. Редактор замялся. - Слушай… - покряхтывая, начал он. - Ты вот что… Ты прямо скажи… Родину любишь?

– Какую? - хладнокровно уточнил Стратополох.

– То есть как - какую? - опешил редактор.

– В моем понимании Родина - это страна, где ты родился, - терпеливо пояснил Артём. - Я родился в Сусловском государстве. Присягал ему, кстати. Сейчас этого государства уже два месяца как не существует…

– Ну! - непонимающе поддакнул тот. - Стало быть, теперь твоя Родина - Сызново…

– Вообще-то я родом из Баклужино.

– Да какая разница, откуда ты родом? - вспылил редактор. - Где ты был прописан на момент распада Суслова - вот в чем суть! - Тут же спохватился, и в голосе его вновь зазвучали проникновенные нотки: - Я к чему веду-то… Может, хватит тебе с Отчизной блудить? Пора, знаешь, оформить официальные отношения. Так сказать, зарегистрировать законный брак… Я бы тебе рекомендацию дал…

– Вы сами сперва зарегистрируйтесь, - огрызнулся Артём.

Каждый раз, стоило ему зайти в «Заединщик», как его принимались сватать и охмурять. Каждый раз Артём хмуро отнекивался. Терпеть не мог, когда на него оказывают давление.

– Зарегистрируемся! - заверил редактор, устремив на литератора честные партийные глаза. - Сразу же после выборов. Ты думаешь, мы одни такие? Сейчас все организации на положении клубов… Ну так как?

– Ладно, подумаю… - буркнул тот. То, что происходило сейчас за прикрытой дверью, казалось ему куда интереснее. Во всяком случае, забавнее.

Повеселевший редактор хлопнул Артёма по плечу, и они вернулись в компьютерную. -…Навязчивое мытье рук в связи с бредовыми идеями загрязнения, - встретил их бодрый голос ненормального в белом халате. - И возникает вопрос: во всех ли случаях имеет смысл лечить нервное расстройство, если оно безвредно или даже полезно для общества? Вспомним, сколько раз то, что считали помешательством, на поверку оказывалось моралью!

Слушатели веселились от души.

В том, что произошло месяц спустя, мужская часть населения Сызново традиционно обвиняла женскую. Всё бабы, всё они! Как вынули тогда из почтовых ящиков рекламку - так губенки и раскатали. Нет, вы вслушайтесь только: «Бесплатно (понимаете, бесплатно!) кодируем от алкоголизма, табакокурения, наркозависимости, патологической ревности и (слушайте! слушайте!) склонности к супружеским изменам. Результат гарантируем». Ну и, конечно, клюнули дуры - погнали мужей пинками в эту чертову клинику.

А ведь предупреждали умные люди: «Не вздумайте ни от чего кодироваться перед выборами!» Но разве ж с бабами сладишь…

К сожалению, Артёму Стратополоху в этом смысле даже злость сорвать было не на ком, поскольку он сам привел отбившуюся от рук супругу в лечебницу Безуглова. Специалистов, следует признать, доктор подобрал отличных: хватило всего трех сеансов, чтобы Виктория бросила разом пить, курить, ширяться, ревновать Артёма к каждой юбке и путаться со всеми мужиками подряд. Мир и тишина воцарились в доме. И все бы ничего, если бы через неделю на президентских выборах, с хорошим отрывом обойдя бывшего мэра, не победил - кто бы вы думали? Ну конечно же, доктор Безуглов, будь он неладен!

Дальнейшие шаги Паши Моджахеда были вполне предсказуемы. Считая, подобно древним, что с властью следует расставаться лишь в том случае, когда тебя уже волокут с трона за ноги, он немедленно попытался учинить путч, каковой, ясное дело, провалился, ибо глава силовиков района Викентий Полицеймако по прозвищу Полицай за три недели до упомянутых событий тоже имел неосторожность добровольно закодироваться от табакокурения.

Характер у Артёма Стратополоха выработался с годами тихий, трудный. С младых ногтей ненавидя все, что кишит, он имел несчастье, по выражению доктора Безуглова, хронически не совпадать по диагнозу с окружающими.

Вам, конечно, встречались подобные личности. Проще всего их выявить во время психических эпидемий. Когда нарядная толпа, ликуя, прет на празднество в честь независимости головы от тулова или под канонаду динамиков визгом приветствует кумира, глаз нет-нет да задержится на кислой физиономии субъекта, явно приведенного сюда после долгих уговоров, а то и вовсе под угрозой развода. Глядя на то, с какой неохотой он испускает должные звуки и проделывает полагающиеся телодвижения, понимаешь, что отнюдь не чувства в нем теснятся, но мысли, и что случись, допустим, идти в атаку, - он и «ура» будет кричать столь же неубедительно.

В застолье его наверняка очень трудно подвигнуть на хоровое пение, а раскрыв перед ним душу, рискуешь остаться без ответной исповеди. Не то что с народом - он даже с себе подобными не может слиться в едином порыве, поскольку подобных ему нет. По этой самой причине он практически неуязвим для идеологии, рекламы и религии. Когда вокруг в процессе кристаллизации бреда происходит становление массовой галлюцинации, именуемой светлым будущим или, скажем, возрождением духовности, в сердцах подобных субъектов ничего не копошится, кроме сомнений.

Вы не поверите, но таких даже Фрейд лечить отказывался.

Каким же образом Артёма занесло к патриотам?

История, загадочная лишь на первый взгляд. У этих нравственных чистюль все ведь не по-людски. Пока существовало единое Сусловское государство, Артём Стратополох, понятно, слыл оппозиционером. А стоило Великому Суслову рухнуть, вчерашний критикан немедленно проникся любовью к бывшей Родине и яростно обрушился на виновников ее гибели. Удобная, кстати, позиция для тех, кто пытается жить не как надо, а как хочется. Перебежав в лагерь поверженных, на первых порах неминуемо очутишься в обществе приличных людей, поскольку все проходимцы благополучно переметнулись на сторону победителя.