У Вечной реки.

— Тогда о чем мы все говорим? — тихо заметил Пилот. — Не лучше ли подождать, пока Контакт состоится? Ведь мы ничего не знаем о НЕМ.

А про себя подумал, что Врач прав. Какую тоску и боль должен испытать незнакомец, очнувшись на чужом корабле и осознав, что остался один. Навсегда. Потому что на возвращение не хватит жизни. И никто не сумеет помочь — ведь люди не научились еще побеждать Время. У Вселенной — свои законы…

Тамара всматривалась в бледное лицо спящего и ловила себя на странной мысли, — что все это уже было когда-то и она видела эти выразительные черты. Хотелось провести ладонью по мягким темным кудрям, заглянуть в глаза — какого они цвета?.. Но глаза были закрыты, а коснуться волос Гостя она не посмела. Так и сидела, пока не истекли положенные часы дежурства. А потом пришел Врач, и она отправилась в свою каюту, не без сожаления покинув пост.

Там, поудобнее устроившись в кресле, потянулась за книгой, без особой надежды отвлечься от смутных дум. Томик Лермонтова попал под руку. И тогда, забыв обо всем, она отдалась грустному очарованию его стихов.

плавно, как мелодия, текли строки. Тамара не заметила, как задремала. Но и во сне кружились вокруг нее призрачные образы, навеянные древней поэмой. И казалось, что это она парит в сияющей бездне, и черные крылья Демона все дальше уносят ее. Как сильны и нежны объятия… А голос, печальный и мудрый, шепчет пугливой душе:

А мимо проплывают Галактики, россыпи звезд и алмазов устилают путь… И Время течет в стороне, не властное над Бессмертием…

Очнулась Тамара. Но не было в теле прилива сил. Скорее, усталость, как будто и в самом деле вернулась из долгого странствия. И было такое чувство, когда сон сливается с явью, и не хочется расставаться с таинственным миром грез…

Стряхнув с себя остатки сна, девушка поднялась и вышла в коридор, собираясь заглянуть в медблок — узнать, кто принял дежурство у Дока и все ли там по-прежнему. В эту минуту сигнал тревоги прокатился по кораблю — Чужак открыл глаза.

Они стояли перед ним — растерянные, разочарованные, не зная, как теперь быть… Гость смотрел на людей холодно, без малейшего интереса, и столько ледяной отчужденности было в его взгляде, что экипажу ничего другого не оставалось, как отложить «знакомство» и освободить медицинский отсек от своего присутствия.

Капитан вышел подавленный и злой. Вместо благодарности за спасение — полное равнодушие! Есть от чего обижаться. Но с другой стороны, — легко осуждать, не умея, не пытаясь понять… Кто знает, что случилось с Чужаком? Почему он должен вести себя, как привычно землянам?! Что мы знаем о нем, о его планете, о его народе?.. Нужно искать ключ к пониманию. Без него — невозможен Контакт. Понадеялись на внешнее сходство… Но не так-то просто начать разговор. Чужая душа — потемки. Чужой язык — иероглифы. Но кто-то должен первым сказать: «Здравствуй!» И улыбнуться. И протянуть руку: «В моей ладони нет камня…»

Никто не видел, что Тамара осталась в медблоке. Одна, лицом к лицу с настороженным Гостем. Осталась, заметив, как чуть потеплели глаза Чужака, встретившись с ее взглядом. На какой-то миг, — но его хватило, чтобы угадать под каменной маской горечь и одиночество. И пожалеть — просто, по-женски, с той чуткостью, на какую не способны мужчины… И мягким жестом взять в руки его холодные пальцы. И спросить глазами: «Тебе плохо? Чем я могу помочь?..» И услышать в ответ чужую мысль — так легко и ясно, словно всю жизнь говорила, не разжимая губ: «Я так долго искал тебя… Как прекрасно, что ты есть во Вселенной…»

И все. Он откинулся назад, опустил ресницы… Ниточка оборвалась. И Тамара уже не знала, слышала эти слова, или ей почудилось только… А Гость в самом деле уснул или давал понять, что его лучше оставить в покое?

Со смятением в сердце вышла она из каюты и решила никому не рассказывать о том, что было. Полно, было ли?! Она и сама не уверена в этом…

Долго думала в одиночестве «звездная странница» и не могла в себе разобраться. И улыбалась — непонятно чему… А во сне опять распахнулась бездна и вспыхивали перед глазами космические протуберанцы, и влюбленный Демон нашептывал искренне и серьезно:

И просыпалась Тамара в странном волнении, не зная, что происходит, — почему она и боится, и ждет этих тревожных снов, так похожих на сказку, но приносящих одно смятение… И хранила в себе предчувствия и догадки, и тянулась к заветной двери, за которой Гость из Неведомого встречал леденящим взглядом всех, кроме нее… И вслух повторяла слова старинной поэмы, к НЕЙ обращенные сквозь века и пространства:

звучала тихая музыка. Может быть, в самом деле Судьба существует и не бывает в этом мире случайных встреч? И в иных мирах — не бывает…

«Полно, ведь ты не Демон», — хотелось сказать непонятному Гостю. И слышалось неизменно в ответ: «Но разве ты — не Тамара?..»

А «Дельфин» продолжал свой путь, и Кибермозгу были недоступны сомнения и чувства людей, но и он ощущал, что в его программы вторгается чужая, непонятная сила, подчиняться которой он не имеет права — и которой не может не подчиниться…

Меньше суток прошло с той минуты, когда Чужак был принят на борт корабля. Внешне мало что изменилось, хотя экипаж бодрствовал, нес дежурства и вахты и думать забыл об анабиозе: все желали принять участие в Контакте, хотя первая попытка не удалась и немного охладила нетерпеливый пыл астронавтов.

Но Капитан, на словах не терявший оптимизма, чувствовал смутное беспокойство, в чем после некоторых колебаний и признался Врачу:

— Знаешь, Док, с тех пор, как ОН на «Дельфине», мне кажется, будто кто-то все время стоит за спиной, и каждое движение, каждое слово, даже мысли — мне больше не принадлежат. ОН знает их, ОН их диктует…

— Успокойся, Кэп. Это нервы. Все мы сейчас возбуждены до предела — естественная реакция организма на незапланированные «чудеса», — сказал Психолог, не слишком уверенный в собственной правоте, но видя свой долг в том, чтобы поддерживать нормальное состояние членов экипажа в самых неожиданных обстоятельствах.

— Ты думаешь? — Капитан недоверчиво улыбнулся. — Мне бы очень хотелось, чтобы все было именно так. Даже если по прибытии домой меня отправят в психушку…

Он медленно вышел, и дверь бесшумно задвинулась за ним.

Док встал и несколько раз прошелся по тесной каюте.

«А ведь, возможно, Гость в самом деле изучает нас, — не без страха подумал он. — Вторгается в чужое сознание, а сам остается „закрытым“ для всех. Тайком, без ведома партнера, совершать „психологический обыск“ — вне всяких этических норм. Но что мы знаем об их морали?! Быть может, там это в порядке вещей… А если так, — он невольно поежился, — лучше не думать, к чему может привести такое „знакомство“…»

Нельзя сказать, чтобы кто-то из команды испытывал особое желание снова «пообщаться» с Чужаком, но пускать дело на самотек было рискованно. Гостя нужно чем-то кормить. Не воздухом же он питается, в самом деле! Но эта «бытовая» проблема была не по зубам Кибермозгу, который пока не собрал достаточно данных о его биологической природе. Не смог собрать! Что-то его смущало. Что-то не укладывалось ни в одну известную схему. Что-то опровергало очевидную истину, что Чужак — человек. И это что-то ускользало от его понимания…