Вторая модель (Сборник) (ЛП)

— Мы победим…

А после этого настала полная тишина.

На губах Лемюэля играла счастливая, мирная и довольная улыбка. Он хорошо потрудился, о чем жалеть? Он лег на землю и принялся ждать, когда стая безмозглых человеческих животных его прикончит.

На службе у хозяина

(To Serve the Master)

Эпплквист решил срезать путь через пустырь и теперь быстро шел по тропе вдоль обрывистого склона оврага. И тут он услышал голос.

Он замер как вкопанный и на всякий случай положил руку на рукоять С-пистолета. Некоторое время человек прислушивался, но различал лишь тихое шелестение ветра в буреломе, глуховатый присвист, мешающийся с шорохом высохшей травы под ногами. Звук — если ему не послышалось, конечно — донесся из оврага. Дно лощины давно превратилось в непроходимую свалку мусора. Он присел, осторожно наклонился над краем и прищурился: что бы это могло быть?

Внизу — тишина и никакого движения. Как понять, где источник звука? Ноги затекли, вокруг жужжали мухи, садились на взмокший лоб. Солцне пекло так, что голова болела — в последние месяцы пылевые облака стали совсем тонкими.

Часы в противорадиационном защитном корпусе показывали три часа дня. Он пожал плечами и с трудом поднялся на ноги — размяться бы. Ну и черт с этим непонятным звуком. Пусть высылают вооруженный отряд. В конце концов, это не его дело — он гражданский человек, почтальон четвертого класса.

И он полез вверх по склону — к дороге. И тут же снова услышал… это. Обернулся и, поскольку стоял повыше, заметил, как на дне что-то шевельнулось. И тут ему стало страшно и… да как такое может быть? Невозможно! Невероятно! И в то же время — он же это только что видел! Сам! Своими глазами! Оказывается, новостные каналы не врали. Это не слухи.

Но что робот делает в овраге посреди пустыря? Роботов уничтожили давным-давно! Много лет назад. Но вот он лежит — там, внизу, среди мусора и сорной травы. Заржавевшая, рассыпающаяся на части развалина. И жалобно и тихо взывает к идущему человеку.

Тройные запоры отодвинулись, он прошел через защитный контур Компании и оказался в туннелях. И принялся медленно спускаться — было над чем подумать — к уровню, на котором располагались офисы. Сбросил сумку с письмами, и помощник Контролера Дженкинс тут же подскочил к нему:

— Где тебя носило? На часах четыре, а ты все шляешься!

— Прощения просим.

И Эпплквист отдал С-пистолет охраннику.

— Слушай, а на пять часов меня могут выпустить? Мне кое-что осмотреть нужно.

— Нет, конечно. Они ж в правом крыле все переналаживают-перенастраивают. Сказали, сутки глаз не смыкать — режим повышенной безопасности.

Эпплквист принялся раскладывать письма. Большая часть оказалась личными — большие шишки в Североамериканских компаниях строчили друг другу послания. А вот письма дамам, работающим в индустрии развлечений, — эти поступают извне, не из Компании. А вот письма домашним и прошения мелких служащих.

— Ну, раз так, — задумчиво сказал он, — я все равно выйду. По-любому.

Дженкинс искоса посмотрел на молодого человека:

— А что случилось-то? Похоже, ты какое-то оборудование нашел. Да? Небось целое, не битое, еще со времен войны. Тайник, да? Набитый всякой всячиной, правда? Где ты его раскопал?

Эпплквист едва не проболтался, но вовремя прикусил язык.

— Ну-ууу… — равнодушно протянул он. — Такое… возможно.

Дженкинс смерил его ненавидящим взглядом и гордо зашагал к раздвижным дверям в наблюдательскую. Там на большой, во всю стену карте отображалась вся деятельность Компании, а за ней надзирали специалисты. С полдюжины мужчин среднего возраста, по большей части лысых, в грязных и затертых воротничках, полулежали в креслах. В углу крепко спал Контролер Рюдде, вытянув толстые ноги. Рубашка разошлась, показывая волосатую грудь. Эти люди управляли Детройтской компанией. Они полностью контролировали жизнь десяти тясяч семей, проживающих в подземном убежище.

— Ты чего там удумал? — взревели у Эпплквиста над ухом.

Директор Лоуз опять застал его врасплох. И когда он только появился в комнате?

— Да ничего такого, сэр, — ответил Эпплквист.

Фарфорово-голубые глаза впились в него острым подозрительным взглядом: чего, мол, скрываешь? Ну-ка выкладывай…

— Да так, обычная накопленная усталость. Опять же напряженность повышенная и все такое. Я все хотел взять отгул, мне положено, но работы, знаете ли, столько, что…

— Хватит врать-то. Кому ты нужен, почтальон четвертого класса… Ты чего удумал, еще раз спрашиваю?

— Сэр, — Эпплеквист решил пойти в лобовую. — Почему роботов уничтожили?

Вокруг все резко замолчали. Лоуз сначала удивился, а потом одарил его неприкрыто враждебным взглядом. Но прежде чем начальство заговорило, Эпплквист пробормотал:

— Я знаю, что представителям моего класса запрещено задавать вопросы теоретического характера. Но, похоже, это очень важно для меня.

— Это конфиденциальная информация, — угрожающе прорычал Лоуз. — Даже для руководства.

— Какая связь между войной и роботами? Почему она вообще началась, эта война? Как люди жили до войны?

— Информация конфиденциальная, — повторил Лоуз. — Я же сказал.

И он медленно отошел к стене с картой, а Эпплквист остался стоять один среди пощелкивающих машин и шепчущихся и бормочущих клерков и чинуш.

Машинально он снова вернулся к раскладыванию писем. Когда-то давно случилась война. В ней участвовали роботы. Вот и все, что он знал. Лишь немногие пережили войну. В детстве отец возил его в промышленный центр, и там он видел роботов, которые управляли оборудованием. Некогда роботы могли выполнять и более сложные задачи, но таких уже не осталось. Да и этих, простых, тоже скоро на металлолом пустят. А новых не производили. Совсем.

— Что же произошло? — спросил он — уходить не хотелось, и отец едва ли не насильно утащил его с фабрики. — Куда все роботы подевались?

Тогда ему тоже ничего не ответили. А ведь это было шестнадцать лет назад — с тех пор точно ни одного робота не уцелело, всех на свалку отправили. Даже самая память о них стала изглаживаться. Через несколько лет и слово-то такое — робот — выйдет из употребления. Так что случилось?

Он закончил раскладывать письма и вышел из зала. Никто из начальства не заметил: они стояли и обсуждали какой-то замысловатый момент корпоративной стратегии. Маневры, контрманевры. Разговор был напряженным, стороны обменивались оскорблениями. Эпплквист полез в карман, нащупал раскрошенную сигарету и с трудом прикурил.

— Сигнал к ужину, — заверещал громкоговоритель в коридоре. — Часовой перерыв для руководства!

Немногочисленное начальство шумно протопало мимо. Эпплквист затушил сигарету и пошел к своему рабочему месту. Там он проторчал до шести. Затем пришла его очередь идти на ужин. До субботы перерывов не предвидится… Но если пожертвовать ужином…

Тот робот — наверняка из самых простых. Из тех, что отправили на свалку в недавнем прошлом. Таких, как он, видел в детстве на фабрике. Не сохранился же он со времен войны? Это совершенно невероятно… Столько лет пролежать в овраге, покрываясь ржавчиной, гния заживо в куче отбросов…

Нет, не нужно питать напрасных надежд. Сердце бешено колотилось. Он зашел в лифт и дернул за рычаг. К вечеру он все узнает наверняка.

Робот лежал в густых зарослях бурьяна, среди куч механического лома. Ржавые, торчащие во все стороны обломки мешали спускаться, но Эпплквист упорно лез вниз, в овраг. В руке он крепко сжимал С-пистолет и то и дело проверял, крепко ли прилегает к лицу противорадиационная маска.

Счетчик громко щелкал — дно оврага излучало жар. Красноватые ошметки металлических конструкций в лужах жидких отходов, кучи и бесформенные комья железа, пластика и изуродованного оборудования. Он отпихнул в сторону паутину черной спекшейся проволоки и осторожно проскользнул мимо разверстого бензобака какой-то старинной машины, заросшей плющом. Из-под ног метнулась крыса. Солнце уже садилось. Кругом протянулись длинные черные тени.