Дорога домой

— Это Джедай, я хочу, чтобы, пока я с бойцами занимаюсь, он у вас посидел, — без экивоков объяснила она.

— Тот самый, из-за которого Хефе на тебя сегодня взъелся?

— Откуда вы знаете?! — удивилась Лесли.

— Да уж знаю, — ухмыльнулся сержант. — Ладно, отведи его ко мне, — кивнул на перегородку, где находилось его клетушка. — Туда уж точно никто не сунется.

Когда, усадив Джедая на кровать — больше в жилище у сержанта сесть было некуда — Лесли собралась уходить, он вдруг ухватил ее за руку:

— Погоди!

— Что? — обернулась она.

Он притянул ее к себе, прижался лбом к боку.

— Побудь со мной еще минутку, — действительно, с минуту просидел так, потом поднял голову. — В этом змеюшнике, когда ты уходишь, я никогда не знаю, вернешься ли ты. Пожалуйста… — он сглотнул, будто горло перехватило.

— Я вернусь, — она улыбнулась и поерошила ему волосы. — Не бойся, все будет в порядке. Еще несколько дней потерпеть осталось, — Джедай молча кивнул, отпустил ее руку, и Лесли двинулась к выходу — как ни хотелось обернуться, делать этого не стала.

Проходя мимо согнувшегося над мотоциклом сержанта Калвера, похлопала его по плечу:

— Спасибо.

Шагнула дальше.

— Кто он тебе? — раздалось вслед.

Она обернулась, готовая привычно сказать: «Травма головы… ничего не понимает и не говорит…», — но что-то во взгляде сержанта не позволило ей соврать.

Мгновенное колебание: довериться? Отмолчаться?

— Ну, он… — Лесли пожала плечами, — он мой муж.

Выговорить это само собой возникшее в голове слово было трудно и неловко — до сих она ни разу, даже про себя не называла Джедая так. Но произнесла, и сразу стало легче. Все правильно — как еще назвать человека, с которым она месяцами делила и последний кусок, и тропу, и постель; человека, который сказал «Я люблю тебя больше жизни!» — и который когда-то на руках перенес ее через порог их жилища, пусть даже жилищем этим был всего лишь шалаш в заснеженном лесу…

— Мы вместе уже полтора года. И сейчас он пришел за мной, — добавила, словно это что-то объясняло: — Он бывший морпех.

— Ясно, — протянул сержант. — И он не…

Не договорив, обернулся на донесшееся снаружи брямканье репродуктора, но Лесли уже поняла вопрос и помотала головой; на ходу бросила:

— Все, мне пора! — и выскочила из ангара.

За Джедаем она собиралась вернуться сразу после занятия, но не вышло — под самый конец, когда, поддавшись на уговоры бойцов: «А теперь вы покажите!», она с обеих рук кидала ножи в уже изрядно изрезанную деревяшку, наверху трибуны появился запыхавшийся паренек, крикнул:

— Миссис Лесли, там… Фрэнк упал с мотоцикла… у него нога!..

— Что — оторвалась? — мрачно пошутила Лесли.

— Нет, ожег! Сильно!

На этом тренировка закончилось.

Как выяснилось, Фрэнк упал не с мотоцикла, а вместе с этим мотоциклом, и ногу не только ожег о выхлопную трубу, но еще и вывихнул. Пока его несли в лазарет, пока Лесли вправляла эту самую ногу, накладывала шину и обрабатывала ожог, прошло добрых два часа, так что до ангара она добралась уже на закате.

Сержант Калвер по-прежнему корпел над мотоциклом. Оглянувшись и убедившись, что это она, сказал негромко:

— Все в порядке, вылезай.

Из-за ближайшего заваленного железками стола высунулся Джедай.

— Давай-ка, сынок, напоследок — подтащи мне еще тот зеленый байк, — распорядился сержант.

— Угу, — кивнул мнимый слабоумный и пошел к куче ржавых мотоциклов-инвалидов.

Сержант обернулся к Лесли:

— Когда вы бежите?

Она промедлила секунду перед тем, как неопределенно пожать плечами.

— Не доверяешь? — морщинистое лицо застыло камнем.

— Да нет, — покачала головой Лесли. — Действительно не знаю. Хотелось бы поскорей, но у него нога стерта, — кивнула на Джедая, который, по непонятным критериям выбрав одну из развалюх (ничего зеленого в ней не было), волок ее к ним. — И ослабел он очень — кожа да кости.

— Я в порядке! — приблизившись настолько, что услышал последние слова, заявил Джедай. Прислонил развалюху к столу: — Вот, сардж! [15]

— Да не в порядке ты! — огрызнулась Лесли. — Сам же знаешь! Вон, сюда шел — и то хромал, куда тебе бежать сейчас! — кивнула сержанту: — Ладно, пойдем мы. Спасибо, что приютили!

— Ты правда сказала ему, что я твой муж? — спросил Джедай, когда они вышли из ангара.

Лесли покосилась на него — ишь, в улыбке расплылся! — и сердито дернула поводок:

— Тебе что — выдать нас не терпится?! Дома поговорим!

Лишь после этого он принял подобающе-тупой и понурый вид.

Пару минут она колебалась: по кружной, проходящей за домами дорожке отвести его в комнату, а потом отдельно сходить за обедом — или пройти по главной улице, мимо столовой, и заодно взять там еды. Наконец, сделав выбор в пользу столовой — едва ли у нее есть шанс там столкнуться с Джерико, ему и завтраки, и обеды Лео готовит — потянула поводок в сторону главной улицы.

Так что в комнату они пришли не с пустыми руками: Лесли несла кофейник, краюшку хлеба и кусок сладкого пирога на тарелочке, Джедай же, ладони которого были обмотаны ее курткой, тащил две миски с жареной картошкой.

Едва войдя в комнату, он поставил миски на стол, дождался, пока она тоже разгрузится, и обнял ее:

— Так ты правда сказала ему, что я твой муж?

Ну а орать-то об этом зачем?! Она придавила ему пальцами рот, потащила за собой в ванную и уже там шепотом ответила:

— Ну правда, правда! Только говори потише!

Но Джедай говорить больше ничего и не стал — зажал ее обеими ручищами и принялся целовать; она мотала головой и выкручивалась, больше в шутку, чем всерьез. Наконец, угомонившись, он сообщил:

— Мне мистер Калвер рассказывал про Лоридейл. Сказал, что там церковь есть. Ты не против будешь?

— Что — не против? — не поняла Лесли.

— Когда мы придем туда, обвенчаться со мной!

Она удивленно взглянула: по нынешним временам, когда священника далеко не в каждом поселке встретишь и большинство пар живут невенчанные — что это еще за внезапный приступ религиозности? Может, он просто шутит? Но дымчато-серые глаза смотрели серьезно.

Ну, раз ему так хочется…

— Я не против, — Лесли мысленно усмехнулась, представив себя в белом платье с кружевами — таком же, какое она когда-то принесла дочери Сары Гриссоп; зрелище было пренелепейшее. — Только давай-ка мы для начала отсюда сбежим, а потом уже более дальние планы строить будем.

После ужина она села на кровать и принялась приводить в порядок камуфляж Джедая — дырок на нем, особенно на штанах, было немерено, будто специально в колючие кусты лез! Сам Джедай, сидя на полу и прислонившись виском к ее колену, дремал; нормально лечь спать отказался — заявил: «Мне и так хорошо».

На улице уже давно стемнело и отбрямкал последний колокол, когда донесшийся из коридора странный воющий звук заставил Лесли вскинуться. Воткнув иголку в шитье, она жестом показала Джедаю: «Иди на свой матрас!», — на цыпочках подошла к двери и прислушалась.

Шорох… шаги — тяжелые, шаркающие — все ближе и ближе. «Ы-ы-ы!» — снова простонал непонятный голос, и об дверь что-то с силой грохнуло.

На всякий случай положив руку на рукоятку ножа, Лесли отперла замок и отступила.

За дверью стоял Пит, пьяный в зюзю — настолько, что еле-еле, ухватившись за косяк, держался на ногах.

— Ребя-ата! — увидев ее, невнятно провыл он. — Не ссоорьтесь, а-а-а!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Ты чего? — удивилась Лесли.

— Ле-если! — пьяно заулыбался Пит. Спиртным от него несло так, будто он в нем искупался.

— Случилось что-то?

— П… поговорить надо.

Шагнув в комнату, он пошатнулся — Лесли подхватила его под локоть, довела до кресла и усадила.