Отступник

«…Я не убоюсь Зла, покуда твоя милость со мной …».

Грузовик, зашитый в броню, вырастал передо мной. Нас разделяло не больше десятка шагов. Расстояние молниеносно сокращалось. Еще один миг…

«…Вера в правильность моего деяния дает мне успокоение…»

Офицер стоял ко мне спиной, всматриваясь в действо у танкера. Вороненый маузер поблескивал в руке. Вояка заметно нервничал.

«…Ты подготовил трапезу предо мной. И чаша моя переполнилась…»

Пальцы рук дрожали. Адреналин с лихвой поступал в кровь. Виски ломило от боли.

Офицер вздрогнул и стал медленно поворачиваться, будто спиной почуяв неладное. Я, подлетев к нему, саданул рукоятью револьвера по виску. Его тело обмякло, стало заваливаться. Я подхватил его трясущимися руками и, схватив за волосы, со всей силы ударил головой об дверцу грузовика. Раздался глухой стук. Офицер расшиб лоб и теперь, оставляя кровавый след, сползал по покатой дверце с желтой подковой.

«… Кровью жертвенного мутанта, скорчившегося от боли в вечных муках на святом распятии.… Аминь…»

За танкером мелькали черные фигуры солдат. Было видно, что, занявшись охотой на кота, они совсем забыли про своего командира.

Я вскочил на спину распластавшегося у моих ног офицера и потянулся к ручке двери, но дотянуться не успел. Дверь с неимоверной силой распахнулась, врезав мне по зубам. В глазах вспыхнул сноп искр. Я рухнул навзничь, сильно приложившись затылком. Окружающий мир вздрогнул и пошел кругом. В образовавшемся проеме появилось крепкое волосатое запястье с синими прожилками вен, широкая клешня сжимала короткоствольный пистолет.

Все же в кабине сидел водитель, будь он неладен! Но почему он остался в грузовике, а не стал защищать своего офицера?

Водила нажал на курок, я откатился в сторону. Из-за боязни попасть в своего командира он промахнулся. Пуля попала в мелкий камешек, чудом не задев меня и распластавшегося в бесчувствии офицера. Небольшой осколок, отскочивший от земли, ударил мне в щеку и поцарапал кожу. Откатываясь в сторону, я выстрелил, пуля высекла искры, рикошетя от прочной брони. Нужно было поскорее покинуть линию огня. Вторая пуля, выпущенная водителем, угодила в титановую кость моей кибернетической руки и со звоном срикошетила.

Наверняка омеговцы, рыщущие за танкером в поисках подстреленного ими зверя, услышали завязавшуюся у грузовика пальбу. Из-за скрывшегося в грузовике водителя, мой план пошел панцирному волку под хвост.

Мысли бились в рассудке, вызывая нервную дрожь. Взгляд блуждал по окрестностям, бесконечно перемещаясь от кабины грузовика к танкеру и обратно.

Следопыт, справившись с тяжелым бездыханным телом цыгана, прикрыл увесистый борт. Теперь он выглядывал из-за края грузовика, боясь попасть под обстрел.

Не знаю, как такое могло прийти в мою голову, но я, прокричав что-то нечленораздельное, почему-то кинул револьвер в водителя. Он рефлекторно прикрыл лицо рукой, а я в это время вскочил и кибернетической рукой вцепился в зияющее черным жерлом дуло, уводя в сторону. Прогремели выстрелы, в ушах зазвенело. Свободной рукой ударил его, а кибернетической – вырвал пистолет. Развернул и несколько раз нажал на спуск. Прогремело два выстрела, обе пули нашли свою цель.

Омеговцы, разобравшись в происходящем, открыли огонь. Длинные очереди бились в бронированный корпус грузовика. Раскрытая бронированная дверь спасла меня от неминуемой гибели.

Отбросив ненужный пистолет в сторону, я с трудом запрыгнул в кабину. В ней восседал пожилой, крепко сбитый человек, гладкая лысина отливала синевой. Грудь разворотило в сплошное кровавое месиво.

С трудом выдернув труп из-за руля, я скинул его на землю.

Резко нахлынуло сильнейшее головокружение. Виски сжало стальным обручем, боль взорвалась во всем теле. Силы были на исходе.

Охотник подскочил с боку, как всегда незаметно.

– Надо за пулемет! Дай я по ним очередью! – Следопыт прошмыгнул в кабину. Не замечая кровавых подтеков, он добрался до пулемета и, не целясь, сдавил гашетку.

Загрохотал пулемет, со звоном посыпались гильзы на капот. Фонтанчиками взвилась земля, зачмокало, полетела бетонная крошка, высекаемая из угловатых обломков плит у гусеничных траков танкера. Тяжелые пули, высекая вспышки искр, ударили в корпус. Омеговцы бросились врассыпную, сверкая пятками. Двое бойцов не успели скрыться за бронированной тушей танкера. Срезанные беспощадной очередью они повалились наземь, заливая песок кровью.

У подножки зашевелился офицер, приходя в себя. Я саданул его по макушке каблуком кирзового сапога. Офицер всхлипнул и снова обмяк. Я одним рывком сел за руль. С трудом привел машину в движение.

Следопыт продолжал поливать тушу танкера шквальным огнем. Бойцы робко отстреливались короткими очередями. Я пустил грузовик между танкером и покорёженной временем покосившейся постройкой.

Сухо щелкнула затворная рамка приёмника пулемета, возвещая о кончине патронов в ленте. Куч изливался потом, его трясло. Всплеск адреналина зашкаливал. Трясущиеся пальцы вновь и вновь жали на гашетку.

Я схватил его за край плаща и рванул вниз, узел на шее вдавился в кадык. Хрипя, следопыт повалился в замусоленное сиденье, то скрипнуло ржавыми пружинами.

– Тихо, Куч! Успокойся! Все мы проскочили их! – Я подмигнул ему, расплываясь в усталой улыбке.

– Однако, пулемета – сильная штука! – Кочевник заговорил быстро, жадно хватая спертый воздух, пропахший потом и кровью.

– Это тебе не по Донной пустыне в одной набедренной повязке бегать, да каменным топориком размахивать. Вещь! Харьковчане делали, а они мастера на такие штуки! – Толкнув следопыта в плечо, я зевнул, чуть не вывихнув себе челюсть.

– А эти, однако, м-мегавцы? – Он мотнул рукой, указывая себе за спину. – За нами в погоню не бросятся?

– Размечтался, одичалый! Конечно погонятся!

В своем ответе я не сомневался. Ведь я затронул честь офицера, уронив ее в грязь. Теперь клювонос скорее пулю себе в лоб пустит, чем простит мне такое унижение. Радовал тот факт, что рысий кот задрал всех танкистов, тем самым дав нам немного шанса.

– Вот только новую команду на танкер сладят и вперед за нами… – закончил я мысль.

– А моя, однако, сможет танкером управлять? – Прервал мои размышления следопыт.

– Без обид, Куч, но какой из тебя получится танкист? – Я разрядился в диком хохоте.

Следопыт опустил голову и надул потрескавшиеся губы.

– Ну ладно, брось! Как там наши? – Спросил я и чуть не поперхнулся от последнего произнесенного слова.

Наши? С каких это пор для меня мутанты стали своими? Когда-то давно я был преданным учеником Ордена Чистоты. Беспрекословно очищал земли великой Пустоши от мутантов и мутафагов. Я был уверен, что делаю правое дело. А сейчас я спасаю им жизнь. Даже называю их «наши».

Тут же в голову пришла другая мысль. А что в этом такого? Разве они не имеют право на существование? И в чем они виновны? Природа лишь переделала их внешне, дав шанс выжить, пусть и ценой страшных мутаций. Но их внутренний мир ничем не отличался от нашего.

– Однако, живы! Тео совсем слаб, его к шаману надо.

– А здоровяк как?

– Моя, когда его тащил, однако, сильно потел! А твоя здоровяка мне еще в глаз дал! Перепутал с мегавцами, наверное. – Потер щеку Следопыт, видно вспоминая огромный кулак цыгана.

– Это да, это он может! – улыбнулся я.

Глава 18. Расставание

Мы катили по ухабистой дороге, между двумя длинными пологими склонами. Куч молчал, всматриваясь вдаль, неуклюже управляясь с баранкой грузовика. Он был прилежным учеником и внимательным стажером. Убедившись в том, что следопыт не опрокинет нас в обрыв и не перепутает педаль тормоза с газом, я позволил себе прикорнуть.

Толчок в плечо заставил меня выйти из глубокого сна, лишённого каких либо сновидений. Протирая глаза и сильно зевая, я попытался разглядеть открывшуюся панораму сквозь узкую смотровую щель брони, которая заменяла лобовое стекло.

В низине широкой лентой тянулась река. Небо, затянутое густыми серыми облаками, отражалось в неспешно двигающейся глади, будто любуясь своим отражением. Стоял поздний вечер, туманная дымка, стелящаяся у противоположенного берега реки, почти растворилась, и городишко, где жили старатели, был виден как на ладони.