Легенда (СИ)

  - Я все помню, милая,- неожиданно даже для себя прошептал он и словно увидел происходящее со стороны: вал горных пиков на горизонте; хищников, окруживших стойбище; и одичавших людей возле костра. И в этот неуловимый, и в то же время бесконечно затяжной миг мир прошлого и настоящего и будущего рухнул, как рассыпается карточный домик. И Генрих явственно ощутил солоноватый привкус на губах и увидел нечто стремительное и яркое, мелькнувшее перед глазами вспышкой молнии.

  Алекс смотрел на него с полуулыбкой, а когда они встретились взглядами, кивнул:

  - Теперь ты знаешь, Генрих...

  - Аух! Аух! Аух!

  Ночной воздух содрогнулся от первобытного вопля. Звезды спокойно мерцали в бездне над головой, жар от костра поднимался к ним, остывая и превращаясь в тонкую изморось.

  - Я все помню...- выдохнул Генрих и с трудом сделал следующий вдох.

  - Друг мой,- Алекс продолжал смотреть на него.- Вы до сих пор надеетесь выжить, вернуться к семье, сделать еще что-то. Отбросьте надежды. Без сожалений, без трепета.

  Генрих кивнул и поднялся.

  - Я должен подумать,- прошептал он.

  Митидзанэ бесстрастно наблюдал за ним, к нему с обеих сторон прижимались круглолицые девушки с костяными украшениями в волосах. Шаманы как духи из загробного мира кружились вокруг костра в стремительном танце. Соплеменники взирали на них с благоговейным ужасом. Одна из женщин взяла Генриха за руку и принялась быстро говорить, поглаживая его ладонь.

  - Простите,- Генрих освободился от ее настойчивого внимания и шагнул в темноту.

  Следом за ним бежали молчаливые крупные собаки рыжей масти.

  - Ночью опасно,- спустя минуту раздался голос их хозяина. Хорса нагнал Генриха.- Опасно быть одному ночью. Она сказала вам это.

  Вдали среди солончаков отблески костров отражались в глазах хищников.

  - Они убивают всех,- продолжал говорить Хорса.- Старики говорят: кайлу - дети страшных отцов,- он кивнул в сторону горной гряды.- Мы для них - еда...

  Их глаза как светлячки в нашем саду, неожиданно подумал Генрих и прошептал:

  - Это похоже на сон. Это похоже на сон...- Перед его мысленным взором пронеслось стремительное видение - два месяца пути после бегства из Нового Галеона. Он бы дорого дал, чтобы Бог повернул время вспять и избавил его от этого кровавого путешествия.

  Ночной воздух за его спиной содрогнулся от громогласного вопля соплеменников Хорса. А в пустыне жалобными голосами перекликались кайлу.

  - Мой отец,- Хорса прикоснулся кончиками пальцев ко лбу,- хочет говорить. Расскажи ему все. Он ждал тебя...

  - Я вспомнил твой язык, но говорить трудно,- Римм протянул Генриху металлическую кружку с прозрачной жидкостью.

  Гость пригубил ее скорей из вежливости. От очага шло тепло, масляные светильники отбрасывали тусклые отблески на стены шатра.

  - Сын Рода, я должен услышать твою правду,- сказал Римм, осушив кружку.

  Генрих посмотрел на собеседника, он не знал, с чего начать. И не знал, как можно объяснить происходящее этому примитивному человеку.

  - Погибнут все... Моя жена, мои дети...- только и сказал он и осекся. Несколько мгновений молчал, вновь оглушенный этим знанием.- Мы хотели спасти, но не смогли... И я сбежал. Мне помогли сбежать... А потом я узнал, что есть место в горах, и там живут люди, которые смогут помочь мне. Я нашел друзей, и мы отправились в путь. А сейчас я сижу с вами, господин Римм, и понимаю, что все было напрасно. Спасения нет...

  - Спасение есть. Если ты дойдешь до конца,- собеседник посмотрел на него.- Я все приготовил. Я ждал тебя, Сын Рода. Но нужен еще человек - Пес, он и его щенки. Он придет завтра после заката. Великая Душа, Герой, ты, мой сын и этот человек должны идти вместе. Только так ты дойдешь до конца.

  - Я не понимаю...- заговорил Генрих, но Римм оборвал его:

  - Я тоже. Но я знал, что должен сделать и делал это. Я не один, и ты не один. Но я знаю это, ты - нет. Мы связаны. Все что знают они, знаю я. Я видел...

  - Все равно ничего не понимаю,- покачал головой Генрих. В этот миг он решил, что, скорей всего, старик не в своем уме.

  - Ты должен верить,- улыбнулся Римм.- Ты дойдешь до конца. Тебя ждут.

  - Простите, я выйду,- Генрих поднялся.- Мне нужно выйти на воздух...

  Возле шатра курился костер. Хорса бросил на угли кизяк, и потрепал сидевшего рядом с ним пса. Генрих остановился возле них. В этот момент ему больше всего хотелось сказать: "Прости, парень, мне так жаль, твой отец..." Но сказал он совсем другое:

  - Вам нелегко живется, Хорса. Эта пустыня, хищники, изоляция. Это трудно...

  - Ты говорил с отцом, ты ему не веришь,- Хорса перемешал угли.- Верь. Он говорит то, что есть. Чего нет, он не говорит об этом.

  - Как вы можете знать что-то кроме этой пустыни?- Генрих улыбнулся на прощание.- Мне так жаль...

  Над его головой мерцали яркие звезды. Воздух был настолько чист, что казалось, к ним можно прикоснуться рукой.

  - Проводи его,- сказал Хорса псу.

  Собака вскочила и побежала за Генрихом. Следом за ней, как тени, пронеслись остальные псы. Хорса проводил их взглядом, поднялся и ушел в шатер.

  - Он не верит, отец,- послышался его голос из-за полога.- Идет вперед, но не верит.

  - Это неважно, Хорса. Ему дан только один путь...

  Генрих проснулся на рассвете. В очаге еще курились угли. Снаружи доносились негромкие голоса и блеяние овец. Генрих закрыл глаза, пытаясь воскресить в памяти рокот Большого Колокола. Десятки тысяч миль отделяли его от привычного мира.

  - Моника, где ты?- Прошептал он, чувствуя, как вновь накатывает отчаянье.

  - Генрих, как вы?!- Алекс откинул полог шатра.- А я признаться, провел не самую плохую ночь в своей жизни...

  - Избавьте меня от подробностей, Алекс.

  - Друг мой, это никуда не годится,- его собеседник зашел внутрь.- Кстати, горючее мы нашли. И не только горючее. Наши толмачи оказались запасливыми ребятами. К полудню мы будем готовы, но старик попросил переждать еще день.

  - Он не в себе, Алекс,- Генрих сел на ворохе овечьих шкур.- Ночью я разговаривал с ним. Кажется, он бредит.

  - Как знать, друг мой, как знать. Впрочем, шоу должно продолжаться! У нас с вами уже нет выбора. Мы так далеко зашли.

  - Послушайте, Алекс, зачем вам это? Мы с вами разговаривали обо всем, кроме вашего решения разделить со мной этот путь.

  - Решения?- Алекс рассмеялся.- Нет, Генрих, желания разделить этот путь... А почему нет, Генрих? Вы - славный парень. Вы мне нравитесь.

  - Это не ответ, Алекс,- Генрих поднялся с лежанки.- Скажите мне правду.

  - Генрих, Генрих,- собеседник с улыбкой взял его за руку.- Неужели вы до сих пор не поняли?.. Сто тысяч лет я искал наслаждение в боли. И столько же искал его в болезни. В холодной страсти. В удушающем порыве. Я помню падение великих царств. Я помню лица тех, чьи имена до сих пор гремят во вселенной. Я уходил в леса и горы. А вернувшись, понимал, что в этом мире ничего не изменилось. Этот век я ждал еще сто тысяч лет. Уходил и возвращался. Но я уже вижу конец пути.

  - Кто вы, Алекс?- Прошептал Генрих.

  - Я ваш друг. Это все, что нужно знать.

  - Алекс, остановите это!- Генрих судорожно сжал его руку.- Я знаю, вы можете это сделать!

  - Нет, не могу,- покачал головой его собеседник.- Это ваша судьба, Генрих. Мой удел - помочь вам, и только. Крепитесь, Генрих, и прислушайтесь к словам старика. Ему дано многое... Держите, друг мой: ваш плащ, ваша шляпа. Вас уже ждут.

  Солнечные лучи озарили вершины далеких гор. Высокие перистые облака предвещали перемену погоды.

  - Вот миновала весна, да и лето уже на исходе,- прошептал Митидзанэ, глядя в предрассветные небеса.- Ветер прохладный подул, об осенней напомнив погоде...*** Шевелитесь, бездельники!- Через мгновение рявкнул уже привычно.- Долго я буду ждать?!