Ксенос и фобос (СИ)

   ...

   Высаживались перед грузовым портом. Задача была такая - чтобы не видел никто. А мост железнодорожный наверняка наблюдается. Вот, до всех мостов еще, ниже, у правого берега, и пристали мягко, опустили деревянный трап с набитыми поперек рейками, попрыгали на берег, протянули канат к тополю на крутизне, похватали рюкзаки под "хабар". Расчехлили, у кого что. Было три ружья, ножи охотничьи, а в чехлах для удочек везли заостренные с одной стороны обрезки труб с обмотанными изолентой рукоятками, удобные ухватистые дубинки из твердого дерева, локтя в полтора длиной, молотки на длинных рукоятках, как у железнодорожников.

   - Ну, мужики,- Петрович сжал пальцы в кулак, постучал в такие же кулаки своим "бойцам".- Задача простая: брать то, что не занимает места и ценится у нас. Если попадутся военные - на рожон не лезть. Тут вполне могут быть исследовательские группы под охраной. Местных, если вякнет кто, бить, не жалея. Через двадцать часов отчаливаем, по темну. Ждать отставших не будем. Но и раньше уходить не станем. Нам нужна темная ночь. По течению можно даже на малых оборотах идти, без шума.

   Одна группа полезла наверх к гаражам, чтобы там сразу свернуть налево, в центр. По карте им идти часа полтора-два. Кто-то из молодых заглянул в распахнутые ворота, зашел-вышел:

   - Пусто, как в заводской столовке после свадьбы. Все вывезли.

   - Я и говорю - в городе пусто и тихо...

   Вторая группа пошла прямо, цепочкой под бетонным забором завода, стараясь не вылезать на перекрестки. Им те же два, а то и все три часа - вверх, к Гознаку. Там уж - как повезет. Правда, кто будет охранять фабрику в зоне ЧС? Вряд ли там кто остался.

   ...

   - Васильич!

   - Ну?

   - Васильич, чудится мне, следят за нами.

   - Чудится - перекрестись.

   - Без балды, Васильич!

   - Стоп! Отдохнем перед последним броском.

   Группа замерла на перекрестке. Слева обширная площадь, какой-то памятник. Впереди парусом раскинулось здание местной администрации. До центральной улицы осталось всего ничего - пара кварталов.

   - Вот тут Лёха говорит, что следят за нами. Кто заметил?

   Все заоглядывались настороженно, но на улицах - будто вымерло. Правда, в такую рань в субботний день и в нормальное-то время прохожих практически не бывало.

   - Вон, мелькнул кажись кто-то!

   Все повернули головы. Вдалеке вышел из-за дома и нырнул обратно человек. И чуть дальше, у сухих фонтанов быстро шли двое. С другой стороны, напротив, во дворе старого деревянного двухэтажного дома тоже было какое-то движение.

   - Ну? Не пусто, да... Но - пустынно. И потом, что нам эти местные? У нас катер, не забывайте. И времени полный рюкзак. Вперед!

   Двинулись, было, но тут сзади раздался переливчатый свист, как если бы горошинку в свисток засунули. Притормозили, скучившись, завертев головами. А тут и впереди отозвалось. И сверху, с улиц ведущих наверх, к рынку, из дворов послышались свистки.

   - Налево!

   Побежали налево, по некошеной траве, спотыкаясь и толкаясь. Разойтись в стороны - страшно!

   Опять свист сзади - но уже ближе. И остальные посвистывают. И тоже будто все ближе и ближе, а еще будто все больше их и больше, свистунов этих.

   - В переулок, от площадей!

   Задыхаясь, обливаясь потом, забежали за какие-то закопченные развалины, ушли с открытого места. Тут же перешли на шаг, отдуваясь и утираясь, продолжая, однако, двигаться в нужном направлении.

   - Стоп! Местные, блин! А Петрович-то говорил...

   Впереди, метрах в ста, как-то лениво и неторопливо разворачивалась в цепь поперек улицы группа мужиков с красными повязками на рукавах, вывернувшая из-за поворота.

   - Пробьемся?- неуверенно предложил кто-то, покачивая в руке дубинку.

   - Лучше вернуться, думаю. Раз туда не пускают - лучше вернуться.

   Один из "красноповязочников" поднял руку ко рту - снова раздался свист.

   И такой же свист - сзади! Такой же цепью, густеющей на глазах, наполняющейся народом, вытекающим из поперечных переулков, оказалась перегорожена улица и сзади.

   - А вот теперь - прорываться. Вперед. К катеру не пустят. Ну, как на футболе?

   Встав по двое, упершись плечом к плечу, рванули было вперед, в ногу топча асфальт. Но тут вздрогнул воздух от выстрела, провизжал жакан над головами, выступил вперед высокий седой мужик из местных, в сером плаще-пыльнике и тоже с красной повязкой на рукаве.

   - Ну, здравствуй, племя младое, незнакомое. От имени совета рабочих депутатов поздравляю вас, новых жителей города Молотова. Предлагаю сложить инвентарь на землю и подходить по одному для знакомства и регистрации.

   - Чего?

   - Того. Глуховат ты, старшой? Повторяю для всех: теперь вы граждане нашего города. И будете исполнять законы нашего города.

   - Не, нам бы домой...,- а глаза так и шарят, ища выход.

   - Ваш дом теперь здесь. И отсюда никому пути нет,- сказано было так уверенно и спокойно, что мороз по коже и слезы на глазах.

   И хочется еще доказать, что есть путь, что сейчас вобьем вас в землю, да пробьемся домой, к катеру... Но из-за поворота, со стороны реки, на выстрел выворачивает, слегка урча двигателем, БТР, и башенка с пулеметом повернута правильно, а сидящий сверху прапорщик в бронежилете кричит со смехом седому:

   - Что за стрельба, а трупов нет? Плохой охотник!

   - Да вот, новички у нас.

   - Помочь?

   - Ну, покараульте пока. Пока разберемся тут с ними...

Глава 13

   По поводу происхождения слова Пермь возникло также немало предположений.

   Широкую известность получило, например, мнение, согласно которому Пермь - видоизмененное коми слово парма - возвышенная местность, поросшая еловым лесом. Однако это предположение было отвергнуто и оказалось, что слово Пермь по происхождению не коми и не русское. Его истоки в языке летописной веси Перама. Основной территорией предков современных вепсов (веси) в прошлом было пространство между Ладожским и Онежским озерами (Перама по вепски - задняя Земля). Вепское Перама попало в русский язык в формах Перемь и Пермь. В связи с переселением населения с северо-запада территории слово Пермь попало сначала к вычегодским коми, проживавшим в бассейне Северной Двины, позднее Пермь пришло в Верхнее Прикамье. Пермь Великая так называли земли Западного Урала. ...

   ... 1940 - Март. Город Пермь переименован в Молотов

   Информация с сайта о городе

   Семен сидел на скамейке в парке и медленно, со вкусом очищал уже второй подряд банан. Ну, получилось так - любил он бананы с детства. И потом, они сейчас были самым дешевым из фруктов-овощей, хотя о деньгах он никогда не задумывался. Но знал, что огурцы - и те дороже. А еще бананы - сытные. Съел пару-тройку длинных спелых сладких бананов - вроде, пообедал. И еще в рекламе говорили, какие-то там особые сахара, какие-то микроэлементы. В общем, и вкусно и полезно.

   И лето он всегда любил. Вот даже такое, полубездельное, тихое. Вроде и рабочее, но не напряжное, без лишней суеты. Жаркое, но с ветерком. С проливными дождями по ночам, смывающими всю дневную пыль с города. С шелестом тополиных листьев над головой, и с девушками, с гордыми фигурами проходящими мимо.

   Нет, бананов у него было много, потому что купил целую ветку и нес ее домой. Мог бы с девушками и поделиться. Но они, красиво шагая, что положено - спереди, что надо - сзади, двигались мимо Семена по тенистой аллее, только изредка стреляя глазами в сияющую желтым солнечным теплом банановую связку, лежащую рядом на скамейке, и иногда в него, длинного крепкого мужика среднего возраста в богатом костюме.

   Ну, вот, загляделся на очередную пару девчонок, в спортивном и обтягивающем мелкой рысцой пробегающую мимо. А банан - спелый. Ты его такой чистишь, а он отламывается, и - ба-бах! Почти весь упал. Прямо на песок. Черт побери!