День Астарты

Его тираду прервал звонок вызова по корабельной сети. Он нажал кнопку ответа.

— Да, вахтенный помощник слушает…

— Чхи, это Айгор, — раздался голос сайберца, — Зайди в машинное, ладно?

— А что там?

— Зайди, — повторил стармех, — Не хочу без тебя разбираться.

— ОК, — вздохнул Чхи, — Через минуту буду.

— Что-то серьезное? — поинтересовалась Жанна.

— Думаю, обычный бардак, — ответил он, — Извини, я отойду на несколько минут. Ты посидишь здесь, или…?

— А тебе как удобнее?

— Мне будет спокойнее, если здесь останется толковый человек.

— ОК, — она улыбнулась, — постараюсь им побыть.

Помкэп кивнул и вышел. Жанна продолжала наблюдать за экзотическими страховыми комиссарами. Они решили сделать перерыв в плясках и сейчас всей четверкой пили по очереди что-то из огромного термоса, передавая по кругу пластиковую крышку-стакан. Портативный бинокль (который канадка весьма кстати взяла с собой) давал кратность всего x30, но этого было достаточно, чтобы увидеть: комиссары оживленно болтают, смеются и вообще ведут себя как нормальные молодые ребята в перерыве на работе…

Чхи вернулся минут через 10. Он был мрачен, удрученно потирал кисть левой руки, а первым его действием было извлечь из настенного шкафчика бутылку дешевого виски и обтереть внешнюю сторону кисти этим напитком с помощью смоченной салфетки.

— Ударился? — спросила Жанна.

— Вроде того… Я теперь понимаю, почему в XIX веке офицеры торгового флота носили перчатки, — он продемонстрировал канадке травмированную конечность. На костяшках среднего и безымянного пальцев наблюдались следы контакта с чьими-то зубами.

— Брр!.. А у тебя нет другого метода воспитательной работы с матросами?

— Ну… Я понимаю, что ты придерживаешься принципов декларации прав человека, но гамадрил, который курит марихуану прямо на посту в машинной рубке…

— Даже так? — удивилась она.

— Угу, — он мрачно кивнул, — Хорошо, что Айг до середины ночи смотрит свои любимые ретро-фильмы про II мировую войну, а потом, перед сном обходит свое хозяйство.

— Так, вы вдвоем избили этого парня?

Чхи отрицательно покачал головой.

— Того гамадрила отделал Айг. А я заехал в рыло другому. Он, засранец, начал качать права. Вот, сука… Надо же так, чтобы в самом начале рейса…

— А не боишься, что команда взбунтуется?

— Команда, — ответил он, — может быть, и взбунтовалась бы. Но этот сброд — никак не команда. Они каждый за себя. Максимум — по два, как с этими… В случае чего, можно вышвырнуть к рыбам одного самого наглого, и остальные станут овечками.

— Ты серьезно? — спросила Жанна.

— Нет, шучу, — ответил он, впрочем, не слишком убедительным тоном и, явно стараясь уйти от скользкой темы, кивнул головой в сторону форкстла, — …Вот если бы команда была из таких ребят, я вообще сейчас смотрел бы CNN и в ус не дул. У них порядок. А еще говорят: папуасы — дикари. Да они в сто раз цивилизованнее тех же азиопейцев!

— Несмотря на эти пляски голыми, раскрашенными с… гм… украшениями на…?

— Да мне по херу! — воскликнул помкэп, — Пусть хоть что угодно надевают на хер! Ты посмотри: вот сейчас у них пересменка. Те, которые плясали, пойдут в душ, помоются, вернутся и оденутся. Потом те, которые дежурили, разденутся, пойдут в душ, вернутся, наденут нахерники, возьмут дубинки и будут плясать. Дисциплина, черт меня дери!

— Девушка вряд ли наденет нахерник, — заметила Жанна.

— Ну, да, разумеется. У девушки вместо этого такая штука из цветных шнурков.

— А что будет, если я попробую подойти и снять их на видео? — спросила она.

— Черт его знает. Я бы на твоем месте не рисковал.

Канадка задумчиво почесала в затылке и выдвинула новое предположение:

— А что, если я подойду к кому-то из них по дороге в душ или обратно, и попрошу разрешение на видеосъемку?

— Это вариант, — согласился Чхи, — Лучше всего поймай их командира. Ну, ты его запомнила. Тот парень, у которого на пузе нарисован синий жук с красными глазами.

— Да. Этого парня зовут Дв, верно?

— Верно. Только произносить надо по-другому, но он, вроде, и так отзывается.

Шефа «страховых комиссаров» она поймала на палубе между бытовой надстройкой и грузовыми площадками, когда он возвращался из душа на позицию. Канадка собралась было задать свой вопрос на английском — но ее остановила одна странная особенность одежды своего визави. На первый взгляд, этот хорошо сложенный молодой парень был совершенно голым, только раскрашенным. Но если присмотреться — то его левую руку чуть выше бицепса опоясывал не орнамент на коже, а эластичный тканевый браслет — и это меняло дело. Такие браслеты широко распространены лишь в Меганезии, и служат футлярами для миниатюрных мобайлов типа i-phone/woki-toki. Разумеется, эти удобные штучки можно встретить и в других странах, но… Жанна задумалась на пару секунд, и резко изменила план завязки разговора. Она использовала лексическую конструкцию языка утафоа, которая в Меганезии применяется для обращения к офицеру автономно действующего подразделения вооруженных сил.

— Iaora comandante Dv! Reportero mai au. Hina-aro au e video-para-i oe. Vaiiho oe?

И это сработало. На просьбу разрешить видеосъемку, Дв отреагировал ровно так, как сделал бы это офицер меганезийского ВМФ где-нибудь на Таити или Самоа.

— No hea y i-oa mai oe? — задал он резонный вопрос о стране происхождения и об имени, уже предполагая, что собеседница — меганезийка (а по его улыбке было ясно, что это сразу вызвало у него симпатию).

— No te Nova Scotia mai au. O Janna to-u, — она специально, не стала уточнять, что Новая Шотландия находится в Канаде. По опыту, она знала, что меганезийцы довольно часто ошибаются и полагают, будто Новая Шотландия расположена в том же регионе, где и Новая Британия и Новая Ирландия — в меганезийской провинции Ист-Папуа. Похоже, фокус удался. Дв дружески хлопнул ее по плечу.

— Aita pe-a, glo! A haere mai! Come with me.

— Mauru, — ответила она, — Thanks.

— Oe te parau Engli? — поинтересовалася он.

— E o au, — подтвердила она, — Yes I am. It’s parau-noho for me. I am huaai engli-foa.

На территориях Ист-Папуа от восточного побережья Папуа до Соломоновых островов живет очень много потомков британских колонистов, для которых английский язык до сих пор более привычен, чем лифра (лингва-франка) и утафоа (интер-полинезийский). Шеф «страховых комиссаров» кивнул, показывая, что это сообщение его не удивило.

На позиции, оборудованной на ближнем к форкастлу штабеле контейнеров, все быстро перезнакомились. Двух парней, вставших на вахту (и потому одевшихся в униформу) звали Чап и Гкн, а девушку, которая сменилась с вахты вместе с шефом — Упу. Что касается Жанны, то ее имя прозвучало, как Йана, и она решила не поправлять. Зачем?

— Пресса! Медиа! — важно сообщил Дв, хлопая Жанну по плечу, — PR. Реклама, мотор коммерции, ага. Сейчас мы устроим такое…

Коллеги по страховому бизнесу поддержали предложение «устроить такое» дружными одобрительными возгласами. Всего через пол-минуты на члене шефа уже красовался конический чехол, а Упу была одета в ремешок с пучком ярких цветных шнурков. Они взяли в руки дубинки, раздалась фольклорная барабанно-завывающая мелодия и…

Парочка взяла темп, который невозможно было долго выдержать, но короткого танца-сражения на дубинках на фоне то темного океана, то вызывающе-красного флага с черным силуэтом бабочки, то штабелей контейнеров и далекой белой надстройки, для репортажа было достаточно. Исполнители, довольные собой, уселись около Жанны.

— Ну, как? — спросил Дв.

— Круто, — честно сказала она, — Слушай, а зачем эта штука на члене?

— Это? — он снял свой конус и повертел в руках, — Ну, так, народный обычай. Киви и австралийцы носят галстуки, нези носят лавалава с узлом-бантиком, а мы вот это.

— Репрезентативно-культурологический символ состоятельности, — произнес Гкн, не отрываясь от ноутбука (на котором отображалась тактическая обстановка в данном регионе океана, по сумме информации со спутника и с переносного радара).