#ДДД или 2012 2.0 (СИ)

Кто или что такое @RuslanUsachev? Он вроде как живой, настоящий, и я даже с ним спала. Но при этом какой-то ирреальный, с другой планеты. Мне хотелось к нему, хотелось быть с ним. С ним я поняла, что устала жить на обочине жизни, хотя общались мы совсем немного. Каждый больничный день я забрасывала @RuslanUsachev SMS-ками, и он отвечал на каждую. В любое время суток. Со своими шутками-прибаутками, но отвечал, не высказывал неудовольствия, делал комплименты. Как он умудрился влюбить меня в себя? Это невозможно. Я недостойна его любить, а он недостоин моей любви. Вообще, каждый недостоин любви, абсолютно каждый. Каждый человек на планете достоин исключительно розог. Но любовь приходит однажды и все, человеку ничего для этого не надо делать, ни хорошего, ни плохого. Надо просто быть. @RuslanUsachev просто был. И я хотела только одного — чтобы этот мучительный, провальный, адский проект не заканчивался, чтобы у меня была возможность еще раз увидеть @RuslanUsachev на законных основаниях. Как мне жить дальше после того, как проект закончится?

И что в жизни @RuslanUsachev значит @Konstanna? Когда стены палаты сжимались до размеров черепной коробки, я перематывала снова и снова все эпизоды встреч с @Konstanna, вспоминала их в мельчайших подробностях и переживала заново. Вспоминала ее звонки, письма, интонацию голоса и черт побери — почему она говорит не открывая рта? Откуда и зачем она появилась в моей жизни? Все, что случилось плохого со мной в последнее время — из-за нее. Здесь, в гребаной палате я тоже по вине этой суки! Она начала мне сниться и снилась каждый день, она зацепилась крючками за меня изнутри и не хотела оттуда выходить.

Я не любила много думать про @Konstanna, а @RuslanUsachev потихоньку начинал жутко бесить своими нелепыми шутками. Я как-то написала в два часа ночи SMS-ку с вопросом: «Где та девушка, что лапала твои коленки на интервью?». Ответ был идиотский, в его стиле, что-то вроде: «Одну из тех девушек уволили, вторая в больнице, а про третью ничего не знаю, но ход мыслей в сторону оргии с тремя барышнями мне нравится». И вдогонку масса смайликов и несколько сообщений вдогонку с вариантами поз, «чтобы все были довольны». Придурок.

Все мониторинги долбоебичны и делаются по-распиздяйски, хоть ты в регионе, хоть в Москве. Каждый мониторинг однозначно хреновый. Я долго думала почему так, неужели это сложно? Ведь всего лишь надо один раз все систематизировать и обработать! Но этого не умел делать никто.

Я ненавидела все компании, которые делают нам мониторинг прессы, но больше всего ненавидела людей, непосредственно отвечающих за мониторинги. Все они — стадо глупых гусей: ты задаешь им вопросы, а с них стекает вода, они дальше сидят и смотрят на тебя такими круглыми глазами типа «ну и че». Цифры ставят, какие хотят, и как их проверить, неизвестно. Разве что сделать новый мониторинг, но тогда зачем это все?

Мониторщик динамил нас полторы недели, якобы все у него не срасталось. Дела, понимаете ли. Но мы его приперли к стенке, тянуть больше нет никакой возможности. Сидим с Громозекой, ждем. Человек опаздывает на полчаса. Мы нервничаем. Наконец, приходит мужичок. Я его помню, он приходит уже не в первый раз. И это плохо: если такого человека вызывают на встречу, значит, что-то не так. Потому что зачем на него время тратить, если все хорошо? В общем, призывали этого упыря уже на пару-тройку встреч исключительно спросить: «Чувак, че ты за херню-то гонишь, а? Реально же херня! Мы с тобой о чем-то договаривались, платили тебе неплохие даже по московским меркам деньги, а ты нам херню присылаешь опять… не хотим херню!» На что он пытается уводить куда-то разговор, находит какие-то гнилые аргументы… вот, кстати, главный аргумент: «Так у меня дел полно, когда ж я буду делать»? Или еще: «Так у нас какая-то там автоматизированная система не работала»! Здесь не выдерживает Громозека и начинает орать. В голос. А это страшно:

— Почему нас это должно волновать? — ощущение было такое, как будто в переговорке проехала фура.

Но дядечку это не смущает, он даже глазом не моргнул. Отвечает типа: а теперь я говорю, послушайте! Первое: я вам уже объяснял, что автоматизированная система поиска не срабатывает на ваши запросы, мы это все сделали, и вот вчера, вчера все запустилось…

— Мы же хотели это месяц назад и деньги платили именно за нее, — терпеливо вклиниваюсь уже я, пока еще добрый полицейский, — платили именно за то, чтобы она запустилась именно месяц назад.

— Вчера она уже запустилась — вот давайте щас откроем, смотрите, этот поиск работает! — он невозмутим, быстро тараторит и сует мне в лицо ноутбук.

— Хорошо, — Громозека шумно выдыхает, кладет папку на стол и пододвигает к упырю. Я вижу, что он на грани, — вот, это наш собственный отчет по публикациям, которые сгенерировали лично мы, сами. За последние две недели вышло 48 публикаций, мы сами были их инициаторами, и у нас есть верстка. В твоем мониторинге нет даже этого! А сколько всего публикаций проходит мимо? — он начал заводиться, — Если ты наши, гарантированные не видишь, а?

Упырь снова: нет ну вы знаете, я не понимаю, как вы считаете… что вы мне ваши бумажки суете, вы возьмите да откройте в электронном виде у нас на сайте — поиск теперь работает!

Громозека багровеет, начинает орать, и я прошу его выйти покурить.

Оставшись наедине, продолжаю играть в добренькую.

— Ну, хорошо, давайте посчитаем. Открывайте вашу систему, давайте посчитаем вместе. Заходим, логин-пароль, да, хорошо. Вот перед вами листочек, вот ваша автоматизированная система мониторинга. Считаю при вас: раз, два, семь, пятнадцать… все, больше нету! Больше половины нету! Вы понимаете, что ваша система не работает? Вообще?

Сидит, хлопает глазами. Смотрит в монитор, беззвучно шевелит губами, как будто в первый раз увидел собственную систему. Потом откидывается назад, переводит взгляд на меня и спрашивает:

— Да, я вижу. Какие еще претензии?

Я тут же начинаю орать, моментально входит Громозека и в команде хозяев происходит замена. В курилке меня трясет, руки дрожат так, что не могу зажечь сигарету.

Вернувшись, стою у двери и прислушиваюсь к происходящему, готовясь войти как только обстановка накалится. Происходит это быстро.

— Ну а по региональной-то прессе у нас все в порядке!

— Да ну?

— Ну да! Я о чем и говорю!

— Ты сейчас говоришь про конкретные районные издания?

— А вы откройте июньский, мы там все прислали!

— Да когда ты прислал, в конце июля?

— Ну, извините, пока у нас нет оригинала, мы не можем предоставить публикацию…

— Так какого хрена ты берешься, если не можешь, а?!!

Здесь вхожу я и застаю Громозеку, нависшего над упырем со сжатыми кулаками. Я дергаю Громозеку за рукав, но он, похоже, больше уходить не собирается.

— Ну как, мы договаривались изначально, что я не ставлю публикацию, пока у меня на руках оригинала нет… — продолжает бубнить он, бубнит и бубнит…

Начинаю кричать я. Ко мне присоединяется Громозека. Мы орем оба, с разных сторон, а он сидит и усом не ведет. Затем внезапно:

— Если у вас нет денег, то зачем вы вообще меня сюда позвали?

— Ты че, охренел что ль? — разными фразами, но почти хором кричим мы.

— Нет, у вас же денег нету, я читал в газете, что у вас все хреново.