Беззумный Аддам

— Эй, расстрельная команда! — это Зеб. Он смотрит на нее и ухмыляется.

Тоби неловко поднимается на ноги. У нее грязные руки, и она не знает, куда их девать. Неужели он до сих пор спал? Она не может спросить, что произошло между ним и Американской Лисицей, и произошло ли вообще что-нибудь; она решительно отказывается быть мегерой.

— Я рада, что ты вернулся целый и невредимый, — говорит она. Она в самом деле рада — так, что и словами не сказать; но голос ее звучит фальшиво, это слышно даже ей самой.

— Я тоже рад, — отвечает Зеб. — Мне дорого далась эта вылазка; я приполз на последнем издыхании. Спал как бревно. Похоже, я старею.

Придумал удобную легенду? Да ладно, нельзя быть такой подозрительной.

— Я по тебе скучала, — говорит она.

Вот. Неужели это так трудно?

Он ухмыляется еще сильнее:

— Я на это и рассчитывал. Вот, принес тебе кое-что.

Это оказывается пудреница с компакт-пудрой и маленьким круглым зеркальцем.

— Спасибо, — говорит Тоби. Выдавливает из себя улыбку. Это что — подарок, чтобы загладить вину? Покувыркался тайком с сослуживицей — неси жене розы? Но Тоби ведь не жена.

— Еще я принес тебе бумаги. Пару школьных тетрадей, в той аптеке их еще держали — наверно, для детей из плебсвилля, которые не могли себе позволить планшет с вай-фаем. Несколько шариковых ручек, карандашей. Фломастеры.

— Откуда ты знаешь, что они мне нужны? — спрашивает она.

— Я когда-то работал ассистентом телепата. У вертоградарей учили каллиграфии, верно? Я решил, что ты захочешь вести счет дням. Ну что, я заслужил, чтобы меня хотя бы обняли?

— Я тебя всего перепачкаю, — она улыбается, сменив гнев на милость.

— Мне в жизни случалось быть и погрязнее.

Ну разве она может не обнять его, даже если у нее пальцы склизкие от слизняков?

И солнце сияет, и вокруг, на больших желтых цветах тыквы, жужжат пчелы.

— Знаешь, что мне нужно для полного счастья? — говорит она в продымленную бороду Зеба. — Очки для чтения. И улей пчел.

— Считай, ты все это уже получила. — Пауза. — Слушай, я хочу тебе показать одну вещь.

Он достает из рукава сандалию. Кустарная работа из вторсырья: подошва из автомобильной шины, ремешки из велосипедной камеры, декоративные полоски из серебристой изоленты. Сандалия грязная, но не очень изношенная.

— Вертоградари, — говорит Тоби. Она хорошо помнит эту моду — точнее, отсутствие таковой. Потом поправляется: — Во всяком случае, похоже. Может, и кто-то еще такие делал.

У нее в голове уже складывается картина: Адам Первый и выжившие вертоградари сбились в кучку в одном из тайных убежищ-араратов — например, в погребе, где они когда-то растили грибы; латают при свете свечи рукодельные сандалии, словно гномы, набившиеся в нору в доме у сапожника; живут запасами меда и соевых гранул, а наверху в это время рушатся города и человеческий род уходит в небытие. Тоби так хочет в это верить, что это просто не может быть правдой.

— Где ты это нашел? — спрашивает она.

— Недалеко от убитого поросенка. Другим я не показал.

— Ты думаешь, что это Адам. Ты думаешь, что он еще жив. Ты думаешь, что он оставил это как знак для тебя — или для кого-нибудь. Специально оставил.

Это не вопросы.

— Ты тоже так думаешь, — говорит Зеб.

— Не надейся слишком сильно. Надежда бывает губительной.

— Хорошо. Ты права. Но все же.

— Если ты прав, — говорит она, — ведь Адам бы тогда искал тебя?

Налобный фонарь черного света

История Зеба и Бля

Слушай, не обязательно каждый вечер им рассказывать. Пойдем лучше со мной. Один раз можно пропустить.

Я уже пропустила один раз. Нельзя их слишком сильно разочаровывать. Вдруг они решат уйти отсюда и вернуться на берег, и тогда станут легкой добычей. Больболисты могут… Я себе никогда не прощу, если…

Ну ладно. Тогда рассказывай покороче.

Не знаю, как получится. Они задают кучу вопросов.

Скажи им, чтобы шли на хер.

Они не поймут. Для них все, что связано с половыми органами и сексом — хорошо. Как слово «бля». Они думают, что Бля — это невидимое существо, которое помогает Коростелю в час нужды. И Джимми тоже помогает — они слышали, как он говорит «о бля».

Я с ними совершенно согласен. Невидимое существо! Помощник в час нужды! Это святая правда!

Они требуют, чтобы я рассказала им историю про него. Точнее, про него и про тебя. Про ваши совместные приключения в юные годы. Вы оба сейчас у них настоящие знаменитости. Они меня уже замучили просьбами рассказать о вас.

А можно я послушаю?

Нет. Ты будешь смеяться.

Видишь этот рот? Виртуальная изолента! Если бы у меня был суперклей, я бы мог… О, слушай, я бы мог приклеить свой рот к твоей…

Какой ты извращенец!

Вся окружающая действительность — извращение. Я просто хорошо приспосабливаюсь.

Спасибо вам за рыбу.

Видите, у меня на голове красная кепка, и я надела на руку круглую блестящую штуку и послушала, что она мне говорит.

Сегодня я расскажу вам историю про Зеба и Бля. Как вы меня просили.

Однажды Зеб ушел из дома, где его отец и его мать плохо обращались с ним. И стал блуждать туда и сюда в хаосе. Он не знал, куда ему теперь идти, и не знал, где его брат Адам, который был его единственным другом и помощником.

Да, Бля тоже был его другом и помощником, но он был невидим.

Нет, там в темноте за кустом — это не животное. Это Зеб. Нет, он не смеется, это он так кашляет.

Итак, Адам, брат Зеба, был его единственным другом и помощником, которого можно увидеть и потрогать. Потерялся ли Адам? А может быть, его кто-то украл? Зеб не знал, и оттого был печален.

Но Бля все время был с ним и давал ему советы. Бля жил в воздухе и очень быстро летал, совсем как муха. Поэтому его еще называют Бляха-Муха. Он так быстро летал, что мог быть с Зебом, а через минуту — с Коростелем, а еще через минуту — с Джимми-Снежнычеловеком. Он мог быть в нескольких местах сразу. Если человек попадал в беду и звал его: «Бля!», то Бля сразу прилетал, как раз когда был нужен. И поэтому, стоило позвать Бля по имени, и человеку сразу становилось легче.

Да, у Зеба очень сильный кашель. Нет, прямо сейчас вам не нужно над ним мурлыкать.

Да, очень хорошо иметь такого друга, как Бля. Я бы хотела иметь такого друга.

Нет, мне Бля не помогает. У меня другая помощница, ее зовут Пилар. Она умерла и приняла форму дерева и теперь живет с пчелами.

Да, я с ней разговариваю, даже когда ее не вижу. Но она не такая… стремительная, как Бля. Она меньше похожа на гром и больше — на ветерок.

Историю Пилар я расскажу вам как-нибудь в другой раз.

Итак, Зеб все глубже и глубже забредал в опасные места, где было очень много плохих людей, которые делали другим плохо и больно. И однажды он пришел в место, где жарили и ели Детей Орикс. И он знал, что это неправильно. И он позвал Бля, чтобы получить от него совет. И Бля велел ему покинуть то место. После этого Зеб жил в домах, со всех сторон окруженных водой, и познакомился со змеей. Но там было опасно, и он сказал: «О Бля!» И Бля прилетел и говорил с Зебом, и обещал, что поможет ему спастись из того места.

На сегодня достаточно историй. Вы уже знаете, что Зеб оттуда спасся, потому что вот он сидит, верно ведь? И он тоже очень рад услышать эту историю. Поэтому он теперь смеется и больше не кашляет.

Спасибо, что пожелали мне спокойной ночи. Мне приятно знать, что вы хотите, чтобы я спала спокойно и не видела плохих снов.

Да, спокойной ночи.

Спокойной ночи!

Достаточно. Можете перестать говорить «спокойной ночи».

Спасибо.

Плавучий Мир

Однажды Зеб проснулся рядом с Винеттой, переворачивательницей бургеров, и понял, что от нее пахнет жареным мясом и прогорклым фритюром. Конечно, от него самого пахло точно так же, но это было совсем другое дело, потому что (объясняет Зеб) всегда совсем другое дело, когда это твой собственный запах. Но хочется, чтобы от объекта твоего вожделения пахло не так. Это говорит в нас древний примат, это базовая потребность человека, доказано экспериментами. Не веришь — спроси любого из здешних биогиков.