Пастухи на костылях

— Вы хотите гибели этой стране? Зачем, Штейн? — Задал вполне резонный вопрос незнакомец.

В другой бы ситуации старый Штейн только посмеялся с заявления гостя, но не в этой. Суховато он отозвался:

— Глупости не говорите. Штейн всю жизнь работал для этой страны. И люди, которым помог он сейчас, когда все успокоится, вернутся, чтобы поднимать страну из разрухи. Ни вы, ни я ничего не сможем сделать. Ничего не сможем остановить. Вам нужны мои расчеты? Я могу вам показать их. И если нет шансов, то надо спасть хоть кого-то. Чтобы они потом спасли других. Какой толк в том, что бы разорились они? Никакого. Штейн хорошо подумал, прежде чем открывать правду. Поверьте старику.

— Люди остались без работы. — Спокойно и даже как-то участливо сказал неизвестный. — Завтра они пополнят ряды мятежников. Послезавтра озверев от голода, они пойдут грабить и убивать своих соотечественников. Через месяц страна погрузится в такой хаос, что вам отсидеться в горах не удастся.

— Не преувеличивайте. — Попросил раздраженно старик. — Большевики уже несколько лет были у власти, а в некоторых местах еще служили старые городовые и действовала старая полиция. Так что первую волну мы пересидим. А со второй, если я не ошибаюсь, справится тот, кто возглавит мятежников.

Раздался отчетливый вздох и незнакомец насмешливо спросил:

— Вы догадываетесь, кто станет во главе этой толпы?

— Догадываюсь. — Покивал Штейн.

— И вам не страшно? — с усмешкой спросил незнакомец.

— Штейн так часто в своей жизни боялся, что уже перестал. У Штейна орган, которым другие боятся, ампутирован той жизнью, из которой он сбежал.

Незнакомец как-то неуверенно откинулся на спинку дивана и закинув на нее руку сказал:

— Штейн, мы вас уважаем. Больше того, мне не стыдно это сказать, мы вас опасаемся. То как вы вычислили нашу агентуру и передали ее КГБ, делает вас очень опасным. И тогда мы с вами не решили вопрос, только из-за того, что за вас вступилисьдругие. — Незнакомец повернул голову к окну и как-то отстраненно продолжил, словно в никуда: — Сейчас они не вступятся. Вы перешли грань дозволенного. Вы начали влиять на события. Когда вы сняли наше влияние, это было закономерно. Но сейчас нет. Вы действительно хотите и с нами и с ними поссориться одновременно и окончательно?

Штейн молчал. Он вообще был не сторонник отвечать на риторические вопросы. А этот вопрос был «пустым» от начала до конца. Старик уже давно поссорился сэтимиокончательно. Поссорился и где мог вредил им. Не слыша ответа, незнакомец повернулся и сказал негромко:

— Мы не конфликтные… Мы привыкли все делать спокойно, методично, и тихо. И если вы хотите ссориться с нами, то ссориться вы будете с другими людьми. Мы их вам предоставим, поверьте. Предоставим и забудем о вашем существовании. — Словно рассуждая сам с собой, гость сказал: — Конечно, будет неприятно. Вы ведь все-таки гений…

Старик усмехнулся откровенной лести, но промолчал. Жизнь научила его главному в общении с кем-либо. Больше слушай, меньше говори. Собеседник сам все выболтает, если уметь слушать. И гость, видя, что ответов от старика он не получает, спросил:

— Или вы себя почувствовали настолько старым, что уже не думаете о последствиях?

— Да, Штейн очень старый, чтобы чего-то боятся. — Сказал старик с улыбкой.

— Ну, вам стоит лишь сказать, и вас внесут в список ежемесячной рассылки. — Со странной надеждой сказал незнакомец. — Вам будет приятно почувствовать себя, если не молодым, то и не стариком. Не смотря на то, что вы уже сделали против нас, мы прекрасно понимаем ваши чувства… и уважаем вашу человеческую позицию.

В этот раз замолчали оба. Они просидели молча вплоть до того момента, когда в комнате появился Фидан с чашками в руках и, поставив одну перед гостем и вторую перед Штейном, сам уселся в глубокое кресло.

Старик поглядел на своего товарища и сказал:

— Нам тут бессмертие предлагают.

— Таки за сколько? — спросил Фидан, больше прикалываясь, чем, серьезно решив этот вопрос обсудить.

— Таки как всегда за душу! — сказал старик, театрально разведя руками.

— А не продешевите? — спросил Фидан у незнакомца.

Даже в темноте чувствовалась улыбка гостя. Кто бы не были эти двое, они ему нравились и давно. Настолько что он бы очень сожалел, если бы пришлось решать вопрос с нимиокончательно.

— Мы на другом гешефт сделаем. — Сказал незнакомец и, протянув руку, взял чашку со стола. — Как всегда, дикарям бусы, нам товар, посредникам, вам то есть, комиссионные.

Фидан посмотрел с улыбкой на Штейна и спросил:

— А давай согласимся?

Штейн улыбнулся в ответ и сказал со вздохом.

— Нельзя, Фиданчик. Нельзя, дорогой. — Старик отпил из кружки и сказал немного обидные для гостя слова: — Они и так людей за паразитов на планете считают, мы последний пример обратного для них. Мы должны остаться людьми. И умереть в положенный нам час. Штейн таки все делает по порядку.

Фидан посмотрел на незнакомца и развел руками. Мол, сами слышали.

— Но ведь глупо. — Сказал незнакомец с легкой грустью. — Столько сделать, что бы умереть и не увидеть, правы вы были или нет? Разве не хочется узнать?

— Велик соблазн. — Покивал согласно головой старик: — Но взамен же я знаю, что вы потребуете. Не мешать тому, что вы делаете. И смысл, какой мне в том, что бы дожить и увидеть, как вы окончательно приберете к рукам этот мир? Да ладно с этим миром. Эту страну жалко. Людей… Уже столько вынесли.

— Ну, так позвольте нам завершить начатое. — Со смешком сказал незнакомец. — Вы просто не видели другой жизни. Вы не знаете как это по-настоящему. В ИТОГЕ.

— Знаю. — Сказал уверенно Штейн. — Родиться, беззаботное детство, интересная юность, стабильная жизнь, благополучная старость в окружении беззаботных внуков. Я знаю. Старый Штейн это видел. В Германии, в Англии… в США в том же.

— И что? — удивился незнакомец. — Разве это плохо?

Фидан хоть и не относился к спорщикам, однако заявил:

— Это суррогат. И мы, и вы знаем его последствия. Ионизнают. Потому тоже противодействуютвами помогают нам.

— Не думайте оних,как о добреньких богах. Унихтоже есть свои цели. И для любого разумного эти цели хуже, чем наши. — Видя почти презрительные улыбки собеседников, незнакомец сказал вдруг: — Ну что вы забыли в космосе? Что вам там делать? Вы свои проблемы на Земле не можете решить. И хотите их выплеснуть за пределы? Ну ладно, дух познания и прочая пафосная чушь… Но чем вам мешает, что мы ведем честную торговлю…

— Честную? — вслух изумились Штейн с Фиданом.

Не ожидая такого возмущения, незнакомец уже хотел что-то сказать, но Фидан не сдерживая больше себя, заявил:

— Это честное? Тогда мы точно не согласимся с вашим предложением. Ибо ваше понятие честной сделки несколько отличается от нашего. Засрать мозги, подменить ценности, и толкать по безумным деньгам копеечные «бусы», это честным не называется. Когда за рисунок два на два, что дает минимальные преимущества в интернет-игрушке люди платят несколько тысяч евро, когда за сумочку с логотипом ваших партнеров люди отстегивают десятки тысяч долларов, и вообще, когда человеческие ценности определяются деньгами это не то, что нам надо. Когда нищие нищают, а богатые с жиру бесятся, когда…

Закончить Фидану не дал незнакомец. Он поднял руку и словно заткнул его готовившегося наговорить многое из того, что накипело у отшельника.

— Я знаю все, что вы нам можете высказать. — Спокойно сказал гость. — Но вы же сами не даете нам закончить начатое. Построить социальное общество, где богатые будут заботиться о бедных. Где, как правильно сказал Штейн, будет беззаботное детство, будет интересная познавательная юность, будет стабильность среднего возраста и конечно будет приличная старость. Это-то вам, чем мешает?

Ответил Штейн. Ответил не сразу, но твердо и спокойно:

— Счастье индивидуума, не стоит капсуляции всего общества. Вырождение, которое последует за принесенным вами «миром», мы уже видели и видим. И ваши методы тоже.