Взрыв Генерального штаба

 – почему-то обрадовался Зорко. – А вы скатайте бумажки в шарики. Лён, идем…

Они отошли на пять шагов, встали к старику спиной. А тот сказал через полминуты:

– Готово.

Два бумажных шарика лежали на стариковой ладони.

– Вот. Кто будет тянуть?

– Нет! Не мы… – Лён схватил шарики. – Тиви-тиви-тиви!..

Хохлатый Тиви тут же оказался рядом. Лен сел на корточки.

– Тиви, смотри, две бумажки! Какую клюнешь? Ну?

Тиви, кажется, ощутил важность момента. Постоял с головкой на бок, подумал. Потом нерешительно взял в клюв катышок. И… побежал.

– Эй, стой! – Зорко бросился следом. – Отдай!

Тиви прыгнул на парапет. Дальше случилось непонятное: петушок взлетел, затрепыхался в воздухе, закрякал, будто его подстрелили. Снова прыгнул на площадку и побежал к дремлющему Румпелю, словно искал у него защиты. Но тот не увидел никакого врага. Добродушно замахал хвостом.

– Что это с птицей? – удивился старик.

– Бумажку уронил! Теперь не найти! – чуть не заплакал Зорко.

– Разве это беда? Разверни другую. Если на ней “да”, значит, на той было “нет”. Или наоборот…

– Ой, правда! Лён… разверни…

– Стойте! Вы меня не дослушали! – Старик Август сжал бумажку в кулаке. – Имейте в виду! Выигравшим считается тот билетик, который вы развернете. А тот, что потерял Тиви – проиграл. Что упало, то пропало. Такое у этого жребия правило, я его помню с детства.

Лён посмотрел на Зорко: “Согласен?” Тот зажмурился и кивнул.

Лён непослушными пальцами сжал бумажный комок.

Твердыми синими буквами судьба признала свою ошибку: “Да”.

Субмарина

День прошел как обычно. Только молчаливее. Зорко сортировал раковины (зачем они ему?). Потом вдруг бросил с обрыва большую раковину “Камин”. Лён рассеянно играл с Тиви. Петушок подбирался и норовил клюнуть большую веснушку на запястье. Лён притворялся дремлющим, а потом подскакивал:

– Вот я тебя!

Тиви взъерошенно подлетал и удирал.

Но все это было без веселья, механически.

Забежала ненадолго Динка. Поглядела на Зорко, на Лёна.

– Вы поссорились, что ли?

– Просто на солнце перегрелись, – буркнул Лён.

– А я Ермилку потеряла. Вторые сутки его нет на прудах. Неизвестно, где свищет, обормот такой…

Неужели она думает, что Лён и Зорко вправду верят в мальчишку-невидимку? А может, так заигралась, что сама верит в свою выдумку?

– Чтобы, когда приду снова, оба были веселые! Понятно?

– Так точно, ваше превосходительство, – вздохнул Лён. Завтра не будет здесь ни его, ни Зорко. Оба должны уйти вечером.

Лён ушел первым. Рано еще было, но не хватало уже сил тянуть время. Старику Лён ничего не сказал. А Зорко…

Тот сидел на парапете и смотрел в море. Лён выговорил ему в спину:

– Зорко, прощай.

У Зорко под зеленым широким воротником шевельнулись лопатки. Он спросил не оборачиваясь:

– Мы ведь больше не увидимся в жизни, да?

– Да…

– Ну, прощай, – полушепотом сказал Зорко. Так и не оглянулся.

Лён до темноты болтался по улицам, по Приморскому