Пришелец

Его размышления прервал скрип ступеней за спиной. Бэрг повернул голову и увидел, что в трюм спускаются Эрних и два гардара. Эрних первым ступил в проход между скамьями и, перешагнув через припавшего к доскам пола рысенка, подошел к Сконну, сидевшему перед Бэргом и при гребле упиравшемуся ногами в переборку, отделявшую отсек гребцов от общей каюты гардаров. Они о чем-то быстро поговорили на вяжском, а затем Эрних повернулся к Бэргу и тихо, не сводя глаз с гардаров, почему-то снимавших замок в конце отсека, быстро прошептал: «Птица летела — земля близко — Сконн сказал!»

Гардары тем временем разомкнули замок и, держа наготове пистолеты, стали вытягивать цепь через кольца на поясах каторжников. Освободив кольцо Дильса, один из гардаров ткнул воина пистолетом в ухо и жестом приказал ему встать. Дильс повиновался и, выпрямившись, стукнулся затылком о потолочную балку. Гардар подозвал Эрниха, что-то сказал ему, и тот уже по-кеттски повторил Дильсу его слова.

— Они хотят, чтобы ты поднялся на палубу и вступил в поединок с Гусой, — услышал Бэрг, — они положат перед тобой оружие, и ты сам выберешь то, что тебе понравится!

Дильс исподлобья недоверчиво посмотрел на Эрниха, потом скосил глаза на упертое ему в живот дуло пистолета и согласно кивнул головой. Затем низко наклонил голову, оперся о подставленное Эрнихом плечо и, тяжело переступая закостеневшими от долгого сидения ногами, двинулся к люку, на краю которого сверкали острые носки сапог Нормана. Гардары, держа наготове пистолеты, проследили, как он вылез на палубу, затем вновь пропустили цепь через поясные кольца, замкнули замок и поднялись следом, оставив Эрниха наедине с гребцами. Он начал с того, что отцепил от пояса большую глиняную флягу в кожаной оплетке и обошел все скамьи, дав каждому отпить по глотку горького настоя. Бэрг опять ощутил, как все его тело словно растворяется в окружающем воздухе, а мышцы наливаются легкой стремительной силой. Наверху, над самой головой, кто-то тяжелый переступал по доскам палубы, и они прогибались и скрипели под его грузными шагами. Затем оттуда же, сверху, донесся короткий резкий стук, словно кто-то с силой вогнал в ствол дерева острый наконечник копья. Бэрг догадался, что это Дильс топчется по палубе и пробует разложенное перед ним оружие. Оглянулся через плечо. Эрних сидел на месте Дильса и о чем-то негромко переговаривался с прикованным гардаром, точнее, не столько переговаривался, сколько вслушивался, что тот бормочет ему в самое ухо. Эрних кивал и порой, тоже как бы впадая в легкое забытье, повторял следом за ним по-кеттски обрывки фраз: «…да-да, Люс, сменить телохранителя… Гуса много знает… поединок вдохнет в людей боевой дух… у нас говорят: одним камнем двух тетеревов…» Тут глаза Бэрга заволокла зеленоватая пелена, он почувствовал, как сухая кожа на его груди вспухает двумя упругими буграми, и в следующий миг увидел перед глазами отчетливую занозистую щель между досками.

Тинга не только слышала шум, топот и радостные крики гардаров за дощатой перегородкой, отделявшей загон с женщинами и детьми от остальной палубы. Она видела большую белую птицу, кружившую над мачтами на неподвижных, широко раскинутых крыльях. Когда мешок с покойником скользнул в воду, птица сложила крылья, упала вниз где-то далеко за кормой, но вскоре опять показалась в небе и опустилась на вершину мачты, заглатывая рыбу широко раскрытым клювом. Она сидела прямо над косматой неподвижной головой Уни и широко расправленными крыльями заслоняла отшельника от палящего полуденного солнца. Но тут за перегородкой опять послышался шум, и Тинга снова приникла к щели, переполняемая любопытством и какой-то странной литой тяжестью. Она мельком успела подумать, что если бы она была пустым кувшином, то сейчас чувствовала бы себя так, как если бы кто-то быстрой струей налил в нее воды до самых глаз, отчего и глаза ее вдруг стали видеть то, на что она раньше никогда не обращала внимания. Она увидела, как высокий мускулистый человек, поднявшийся из трюма на палубу в сопровождении двух гардаров, сдвинул со лба на самые брови широкий кожаный ремень, перехватывавший его длинные спутанные волосы, а затем чуть отогнул край ремня, образовав над глазами нечто вроде узкого козырька, положившего на глубоко посаженные глаза неровную полоску прозрачной синеватой тени. Гардары, сопровождавшие его, закрыли дощатую крышку люка и отошли к основанию мачты, не сводя с человека острых внимательных глаз и протягивая к нему кривые сучки с черными дырочками на концах. Тинга увидела Нормана, бледного рыжеволосого человека в просторной красной рубашке с короткими широкими рукавами, окантованными блестящей черной лентой. Норман разложил на крышке люка ряд предметов, одни из которых были знакомы Тинге, другие — нет. Она увидела свернутую в кольцо пращу, три коротких копья с разными наконечниками, длинный прямой клинок из блестящего, как рыбья чешуя, камня, такой же клинок покороче, трехзубый гарпун, дубину с оставленными на толстом конце сучками и брошенную комом сеть с крупными ячеями. Человек в кожаном ремешке, на котором Тинга заметила несколько насечек в виде вороньих следов, склонился над этим рядом и, стоя спиной к мачте, стал неторопливо перебирать копья и клинки жилистыми узловатыми пальцами. Выбрав короткое копье с широким плоским наконечником, он попробовал переломить его о колено, а когда это ему не удалось, перехватил древко посередине и, резко крутнувшись на месте, на треть вогнал наконечник в толстый ствол мачты над головой одного из гардаров. Короткий кривой сучок в руке гардара мгновенно взорвался острой вспышкой огня и дыма, человек в кожаном ремешке упал на руки, Тинга отпрянула от щели, услышав сухой треск доски у самого уха и почувствовав во лбу резкий укол щепки. Она провела рукой по лбу, посмотрела на ладонь и увидела кровь. В доске зияла круглая дыра с расщепленными краями и, припав к ней глазом, Тинга увидела, как человек в повязке вскочил на ноги и стал плавно пятиться спиной к лошадиному загону, выставив перед собой ладони с собранными в комок, на манер рысьих лап, пальцами. Обрывки волчьей шкуры свисали с его широких костлявых плеч, когтистые лапы были завязаны на груди мертвым двойным узлом, пояс окружала широкая черная полоса с кольцом в боку, и из-под нее тоже падали почти до колен свалявшиеся пожелтевшие волчьи хвосты.

Бэрг очнулся от короткого резкого треска над самым ухом, встряхнул головой, провел ладонью по лбу и нащупал между бровями острую короткую щепку. По переносице сбежала и запуталась в усах теплая струйка, и Бэрг почуял запах крови, своей крови. Он услышал над головой резкий повелительный окрик, затем кто-то с силой топнул по палубе острым каблуком и назвал имя Эрниха. Люк распахнулся, и из широкого ослепительного проема послышался голос Нормана: «Эрних!»

— Иду! — коротко отозвался тот и поднялся на палубу. Люк за ним опять захлопнулся, и гребцы остались в сумрачном трюме, освещенном лишь рассеянными пятнами света из круглых отверстий для весел.

Глава четвертая

БУНТ

Все произошло как-то очень быстро. Норман повторил Эрниху условия поединка, предупредив, что если Дильс еще раз сделает хоть одно движение в сторону, то он пристрелит его сам, и увернуться тому уже не удастся. Эрних передал все это Дильсу, тот выслушал, наклонив голову и из-под козырька простреливая глазами гардаров, стоявших вдоль бортов и не сводивших с обоих кеттов внимательных настороженных взглядов. Про Гусу они словно забыли; никто не оглянулся на него даже тогда, когда черный великан появился из-за мачты и легко выдернул вогнанное Дильсом копье. Затем Гуса подошел к Дильсу и положил перед ним два небольших круглых щита, обитых горящими на солнце медными бляшками. Дальше Эрних мог уже ничего не объяснять; Дильс сам молча поднял оба щита, поочередно примерил их, пропустив кисть левой руки в ременные петли на тыльной стороне, сделал несколько резких угловатых взмахов, отражая невидимые выпады, и, оставив на руке второй щит, отошел к мачте, подхватив с палубы широкий короткий клинок с массивной крестообразной рукояткой.