За хорошую плату и крупицу надежды (СИ)

– Какой догадливый.

Наглая физиономия парниши приятно поскучнела, а улыбка скислась, когда Сельма жестом фокусницы достала третью лицензию. На частную работорговлю в рамках малого предпринимательства. Покупка этой корочки – настоящей и чистой, хоть через десяток проверок прогони, – стоила Сельме накоплений за полгода и, как следствие, двух проигранных бывшему муженьку судов, но зато избавила от лишней нервотрепки. Ей, в отличие от более прижимистых коллег, ни к чему было прятаться от каждого патруля и добираться от Лайотры до Старого города и обратно окольными путями, в обход КПП и камер видеонаблюдения.

Паренек разглядывал лицензию так и эдак, тщетно ища приметы подделки или, на крайний случай, истекший на неделю-другую срок действия. Не найдя, сник окончательно и, буркнув дежурное "счастливого пути", махнул рукой товарищам в будке. Тяжелые стальные ворота поползли в стороны, грохоча и вздымая в воздух клубы пыли.

Сельма брезгливо подняла оконное стекло (не хватало еще глотать пыль в машине) и заставила старенький, но крепкий "Налетчик" с места выдать две сотни в час. Двигатель в "Налетчике" стоял мощный, рассчитанный на вес бронированного корпуса, так что "облегченная" модель разгонялась не хуже спорткара средней паршивости, но при этом энергию кушала экономно, как и положено добротному военному вездеходу. Ничего удивительного, что бывший предлагал без суда выменять "Налетчика" на квартиру. Сельма посоветовала ему сходить с такими предложениями в гей-клуб и просветлиться, и ни разу еще о своем ответе не пожалела. Ветеранская пенсия закончилась вместе с предыдущим составом правительства, так что купить хотя бы вполовину такого надежного "коня", как этот, ей с нынешним уровнем доходов не светило.

За воротами цивилизованный мир обрывался так резко, будто его взяли и отрезали ножницами. До первого КПП путь пролегал через сонные пригороды с красивыми особнячками и пышными садами за высокими заборами; до второго, обозначенного символическим шлагбаумом, – через поселки попроще. Добротные дома вперемешку с халупами, разномастными магазинами, больницами и школами тянулись вплоть до третьего блокпоста и ворот в дикие земли.

Сразу за ними кончалась безопасная Лайотра и начиналось наследие трех минувших войн. Опустошенное, нищее, безысходное. Сельма знала многих, кто находил в диких землях нечто по-своему привлекательное, но сама она предпочитала не задерживаться без причины среди руин, болезненно-сухой земли и местных обитателей, для которых ее кошелек, оружие и новехонькая кожаная куртка были пределом мечтаний и хорошим поводом для нападения.

А еще здесь водились зверушки. Много дивных зверушек, которых тайерцы, отступая, оставили в подарок войскам Литтера. У монархистов всегда было хорошо с выдумкой, и если их лазерное оружие Сельма считала дорогим баловством, то в эффективности оружия биологического убедилась на собственном печальном опыте. Весь Литтер убедился, и в особенности – историческая часть Лайотры, превратившаяся после войны в рассадник злобных тварей. Извести их оказалось гораздо накладнее, чем бросить Старый город и всех, кому не повезло пропустить эвакуационные рейсы, отгородившись от него крепкими стенами под высоковольтным напряжением.

Трагедия по общечеловеческим меркам, зато неиссякаемый источник дохода для таких, как господин Маброх и Сельма. В отсутствие войн ветеранше неполных сорока лет надо как-то зарабатывать на жизнь, и пусть подавятся своей высокоморальностью те, кто вздумает осуждать ее за это.

Она прибавила громкость аудиосистемы, и салон наполнился визгом электрогитар. Аджаар Тевьер бодро рычал что-то о безбашенном анархисте с огнем в сердце и пулей в виске, на соседнем сиденье тряслась старая добрая винтовка, оказавшаяся намного надежнее сослуживца-муженька, а в багажнике дожидался своего часа джентльменский набор работорговца – электрошокер тайерского производства (трофейный, честно снятый с трупа типчика из Королевской тайной службы), наручники, кляп и крепкий поводок, способный удержать разъяренного медведя.

Охота обещала быть легкой и прибыльной. Главное, не задумываться о том, что и как собирается делать Маброх с маленькой девочкой. Материнский инстинкт, недобитая совесть, ну это к черту…

* * *

В городе сегодня было не так уж страшно. По крайней мере, не страшнее, чем всегда. Поначалу Тамика, памятуя о здоровенной неведомой тварюге, пробиралась по улицам крадучись, вздрагивая от каждого шороха и чуть не до визга пугаясь обыкновенных крыс, но постепенно осмелела. Все было вполне обыденно: никаких выпотрошенных трупов или задранных новым монстром животных на дороге не валялось, из темных закоулков леденящего душу воя не доносилось. Ярко светило солнце, в лучах которого покинутые кварталы выглядели почти симпатично. Центр Старого города был совсем не таким, как северо-западные окраины, где, как болтают старики, тайерские оккупанты целых полгода держали свой штаб. Там ничего, кроме руин и ям, заполненных какой-то мерзко пахнущей жижей, не осталось: солдаты Литтера нещадно бомбили свой же город, чтобы выбить оттуда врагов, и в процессе не шибко заботились об окрестных домах и тех, кто в них жил. А вот в центре и дальше на юг, к широченной дороге под названием "автомагистраль", войны будто не было вообще: так, попадались иногда здания с обвалившейся стеной или просевшей крышей, и все. Если не знать про монстров, можно подумать, что люди просто взяли и дружно решили куда-то переехать, побросав свои жилища.

Тамика этого совсем не понимала. С иностранцами, значит, армия Литтера воевать могла, а с чудовищами в собственных городах – нет. Лучше бросить всех, кто не успел вовремя сбежать, и пусть выживают, как хотят. Сволочи какие-то это придумали. Наверное, такие же, как мамаша Тамики, сдавшая ее на руки двоюродной тетке Миллите и свалившая в Новый город со своим богатым хахалем.

Девочка, сморщив нос, обошла распахнутый канализационный люк. Оттуда несло, к тому же на асфальте вокруг него виднелись маленькие, но очень приметные выбоинки. Обычно чешуйчатые и очень когтистые дакки днем спали, выбираясь на поверхность только после заката, но Тамика предпочла не рисковать – обошла люк по широкой дуге и для верности перебежала на другую сторону улицы.

"И чего все такую панику развели? – Тамика, храбрясь, вздернула нос и скорчила рожицу каменному лицу под крышей одного из домов. – Будто в окрестностях раньше зверюг мало было. Ничего, выживаем как-то. И этих новых мужики от нашего района отвадят, справятся".

Настроение у нее было приподнятое. Ее любимые часики – ярко-розовые, с красивыми цветочками на треснувшем циферблате – показывали всего лишь половину четвертого, а рюкзак уже приятно оттягивал плечи, до отказа набитый полезными штуками. Сегодня у Тамики был хороший улов: несколько целых стеклянных тарелок и чашек, набор ножей, вилки и ложки из блестящего металла с затейливым узором и работающий тостер – тяжелый, но зато такой дорогой, что Миллита, продав его, могла даже расщедриться батрачке-племяннице на новую одежду. Только придурки-пацаны, мечтающие о крутых трофеях вроде оружия и драгоценностей, считают домашнюю утварь хламом. Это в нормальных городах есть заводы, где производят все нужное и даже не очень нужное, а тут попробуй купить у барахольщика завалящий чайник – несколько дней после такой покупки будешь недоедать. Оттого работа мусорщика в Старом городе считалась прибыльной и завидной: они и зарабатывали хорошо, и всегда могли оставить себе приглянувшуюся добычу.

Жаль только, что все деньги и хорошие вещи, которые добывала Тамика, доставались Миллите. Иногда девочка думала, что здорово было бы придушить ее во сне или, на худой конец, сбежать, но всегда с досадой отмахивалась от таких идей. Она пока слишком маленькая, чтобы самостоятельно о себе заботиться. Любой взрослый сможет ее ограбить и выкинуть из дома, и никто из общины не вступится. Лучше уж потерпеть старушенцию еще лет пять-шесть, а потом найти себе парня и поселиться с ним в одной из пустующих квартирок. Может, ее парнем будет Мирам: Тамика точно знала, что нравится ему, хоть этот пень ни за что не признается первым.