Даймон

ное — вступил в неравную драку с нациками, в бой кровавый за права человека, за европейскую интеграцию. Пострадал, но и врагу не сладко. Наше кун-фу все равно ихнего сильнее!

Так и сказал, только не обманешь. Умная она, Варя из Тростянца, даром что ни по-русски, ни по-украински чисто говорить не выучилась.

— Малюю-ю-юня! Ты полежи, малюю-юня, не поспешай. А я тэбэ цилуваты буду… Би-и-идный!..

Спешить Алёше и в самом деле ни к чему. Куда спешить? Сквозь холодный мёрзлый город, прихваченный вечерним морозцем, в пустую комнату, где ждёт только немытая чашка из-под кофе? И зачем? Тепло, Варя рядом, её рука на груди, а по тёмному потолку — лёгкие световые зайчики. То ли от окон соседнего корпуса, то ли даже откуда повыше. Трудно найти Эдем в чужом городе, пусть самый маленький, за тонкой дверью из деревоплиты, с двумя фикусами на окне и старым кассетным магнитофоном прямо на полу. Удобно! Протянул руку — щёлк. Слушай мюзикл про Собор Богоматери пока не надоест.

— Малю-ю-юня! Ты самый лучший, мой малюю-юня. Мэни ни с кем ще так хорошо не було, ни с кем. И не будэ! Мой малюю-ю-юня!..

Потому и не расстался он с Варей Охрименко, работницей завода холодильной аппаратуры, хозяйкой маленького Алешиного рая. Хотя по его теории им даже встречаться не стоило. Каста есть каста. Суржик с выворачиванием слов наизнанку ничего, даже с песней про Эсмеральду-цыганку свыкнуться можно (не «Руки вверх!», и слава богу). Но если все, что молодого историка Лебедева интересует, заботит, тревожит, для девушки из Тростянца исключительно «Тю! От дурныця!»? Иной раз найдёшь в библиотеке, в книжке древней, изданной в городе Бонне 1844 AD, такое! Такое!!!

«От дурныця! На що тебе, бидный малюня? Лучше ко мне йды!..»

Et vice versa. Варю тоже интересовали совершенно никчёмные Алёшиной с точки зрения вещи. Постоянная прописка, скажем, или лишний отгул. Или новая шуба, потом как в старой на улицу не выйдешь. «Дурныцями» это воспитанный молодой человек вслух не называл — но слушал вполуха.

Где двоим таким встретиться? Нигде! Разве что на случайной дискотеке — или в метро друг другу на ноги наступить.

Познакомились, как ни странно, в университете, в святая святых — на пятом истфаковском этаже. Варина подруга, тоже из Тростянца, вздумала на исторический поступать, на День открытых дверей зашла, что в начале каждого марта бывает. Варя, дабы землячку морально поддержать, с ней вместе в храм знаний пожаловала. А второкурснику Лебедеву доверили важное задание — отвести будущих абитуриентов в университетский музей. С пятого этажа на второй.

Подруга не поступила — срезалась на первом же экзамене. А Варя с Алёшей как-то рядышком оказались. Думали вначале: раз — и раз-бежимся. Но все не разбегались. Несколько нестойких минут Эдема, когда никуда не хочется уходить, у тебя все в порядке, ты самый-самый, Варины губы скользят по коже…

— Мой малюю-юнечка! Мой такый хороший…

Что ещё надо в такой миг? Даже о борьбе за свободную прессу и права сексуальных меньшинств напрочь