Экспедиция в преисподнюю

– Да-да, – проскрипел Мээс, всхлипывая. – Сейчас. Я только соберусь с мыслями…

Дело оборачивалось скверно. Разумеется, Мээс был совершенно прав: они попались в ловушку. Вперед идти нельзя: оттуда уже спешат к участку кантины поднятые по тревоге и вооруженные до зубов тарантулы, вояки многоопытные и беспощадные, на стороне которых во встречном бою будут все преимущества, поскольку эти коридоры они знают как свои пять пальцев, или шесть щупальцев, или сколько там у них чего есть. Назад идти бессмысленно: даже если удастся пробиться через толпу пьяных головорезов, засевших в кантине, и вернуться на борт «Черной Пирайи», стратеги Великого Спрута успеют связать причины со следствиями и бригантину располосуют лазерными пушками при первой же попытке оторваться от космодрома. Ждать на месте… Но чего, собственно?

– Кстати, а где Ятуркенженсирхив? – спросил флагман Макомбер.

– По-моему, у вас за пазухой, – рассеянно отозвался Арамис.

Прославленный космолетчик сунул руку за пазуху и нащупал в боковом кармане пушистое теплое тельце с бешено стучащим сердцем.

– Да, верно, – сказал он.

Из темноты, в которую была теперь погружена кантина, послышались шорохи, скрип хитиновых панцирей, дробный перестук когтей, и десяток глоток разом взревели:

– Вперед, ребята! Хватай их! Бей!..

Флагман Макомбер поспешно схватился за бластер, но Атос уже сорвал с пояса очередную бомбочку и, широко размахнувшись, швырнул ее навстречу атакующим. Послышался звонкий хлопок, рев сменился сдавленными воплями и скрежетанием челюстей, и все снова стихло.

– Хорошо еще, что они почти не вооружены, – раздумчиво произнес Арамис. – Видимо, посещать кантину с оружием запрещено, чтобы с пьяных глаз не перестреляли друг друга… А кстати, что это у вас в портфеле, флагман Макомбер?

– В портфеле? – Флагман Макомбер взглянул на свой портфель из кожи венерианского бегемота, словно увидел его впервые. – А, в портфеле… Так, ничего особенного. Это на самый крайний случай.

– На самый крайний случай, – веско произнесла левая голова Двуглавого Юла, – надлежит иметь в запасе флягу ртути или, если ртуть не по карману, уксусной эссенции…

И вот тогда Мээс звонко хлопнул себя хоботом по лбу.

– Винные погреба! – взвизгнул он. – Клянусь кроваво-красной Протуберой и мертвенно-синей Некридой, как это я сразу не подумал об этом? Мы спасены! То есть не то чтобы окончательно спасены, но имеем все возможности значительно отсрочить неминуемую гибель… Ищите двери с пиковыми тузами! Не с бубновыми тузами, не с червовыми тузами и, уж конечно, не приведи бог, не с трефовыми тузами, а именно с пиковыми! Любого цвета!..

Он пришел в ужасное возбуждение, речь его сделалась совсем невнятной, и флагману Макомберу пришлось снова пошлепать его по щекам, чтобы привести в чувство. И тогда выяснилось одно интересное обстоятельство.

Под седьмым ярусом располагались гигантские винные погреба Великого Спрута. В них хранились цистерны редчайших изотопов ртути, бочки нашатырного спирта двадцатитысячелетней выдержки, баки сногсшибательных смесей фтороводородной, азотной и серной кислот, а также бесчисленные бутылки сжиженного хлора, игристого метилового спирта и полугорького пропана. Специальный вход в погреба был из соображений дисциплины наглухо заделан, но – и это было известно только самому Великому Спруту, его личному кравчему и опять-таки Мээсу – в них можно было без труда проникнуть через любые апартаменты седьмого яруса, двери которых отмечены изображением пикового туза. К счастью, дверь в палаты чудо-доктора Итай-итай тоже отмечена изображением пикового туза.

– Это же сколько мы таких дверей прошли! – с упреком сказал Двуглавый Юл. – Чего же ты раньше-то не сообразил, голова садовая!

– Во-первых, я лично непьющий, – с достоинством ответил Мээс.

– Приготовиться к выступлению! – скомандовал флагман Макомбер. – Атос, прошу вас обеспечить арьергардное прикрытие. Бомбочек не жалейте, Арамис… Где Арамис?

Оказалось, что Арамис не стал дожидаться объяснений и сразу отправился искать двери с пиковыми тузами, едва лишь Мээс заикнулся об этом. Теперь он стоял в сотне шагов впереди и призывно махал рукой. Флагман Макомбер втолкнул Мээса на летающую платформу, помог взобраться Двуглавому Юлу и сам встал к рулю. Платформа тронулась. Атос швырнул в темноту еще одну бомбочку и побежал следом.

– Скажите, Мээс, – произнес прославленный космолетчик, – есть ли какой-нибудь специальный смысл в таком обозначении дверей? Кто за ними содержится?

– Главным образом пленники, с которыми экспериментирует Искусник Крэг, – объяснил Мээс. – Им пьянство противопоказано, дабы не нарушалась чистота эксперимента… Ну и, конечно, пленники-алкоголики. Вы не поверите, но за дверью с синим пиковым тузом вот уже десятый год живет одно разумное дерево. Так оно умудрилось продраться корнями сквозь хромоникелевый пол и стальную крышку бочки с нашатырным спиртом… Правда, Искусник Крэг не разрешал ему ни капли воды… Но все равно, можете мне поверить: алкоголизм – общественное бедствие.

– Охотно верю, – сухо сказал флагман Макомбер.

Дверь, у которой стоял Арамис, была квадратная, матово-черная, с большим пиковым тузом зеленого цвета в центре. Флагман Макомбер остановил летающую платформу у стены напротив и спросил Мээса:

– Подойдет?

– Подойдет, – ответил Мээс.

– Кто там за нею?

Мээс наморщил белый лоб, подумал, потом почесал хоботом за ухом.

– Не припоминаю, – признался он.

– Как ее открыть?

Мээс развел руки и встопорщил кожистые крылья.

– Ключи от всех дверей у Конопатой Сколопендры, – сказал он.

– Гм, – произнес прославленный космолетчик. – Впрочем, все равно дверь слишком узка, платформе здесь не пройти. Придется ломать стену. – Он подошел к двери и постучал. – Эй, гражданин! – гаркнул он командирским голосом.

– Кто там? – испуганно проблеяли за дверью.

– Флагман Макомбер, планета Земля.

– Очень приятно. Профессор Ай Хохо, планета Мокса. Чем могу быть полезен, флагман Макомбер?

– Прошу вас удалиться от дверей как можно дальше, профессор. Я ломаю стену.

– Сию минуту, флагман Макомбер, – проблеял голос за дверью.

В наступившей тишине послышался отдаленный металлический скрип и лязг гусениц.

– Тарантулы… – обморочным голосом пролепетал Мээс.

– Да, надо торопиться, – произнес прославленный космолетчик и скомандовал: – Всем отойти к противоположной стене, лечь на пол ничком и прикрыть головы руками!

Когда приказание было выполнено – последним лег Атос, предварительно швырнув в сторону кантины еще две бомбочки, – флагман Макомбер вскочил на платформу, положил портфель на спектролитовую капсулу Портоса и уперся спиной в стену. Точными размеренными движениями он перевел спусковой механизм бластера на автоматическую стрельбу и, сжав рукоять обеими руками, поднял ствол до уровня глаз.

Бластер разразился тремя оглушительными очередями, и, когда утих огненный ураган, прекратился град раскаленных осколков и замерло звенящее и ревущее эхо, все подняли головы и увидели: матово-черной двери с зеленым пиковым тузом больше нет, а на ее месте зияет великолепный прямоугольный пролом, не уступающий по ширине воротам в кантину.

– Ювелирная работа! – вырвалось у Атоса.

– Да, удачно получилось, – скромно согласился прославленный космолетчик.

Он стоял на летающей платформе и перезаряжал бластер. Лицо и руки его были черны от копоти и ожогов, волосы дымились, куртка на груди была прожжена, и из дыры торчал слегка подпаленный и трясущийся хвостик Ятуркенженсирхива.

– Подумаешь, – проворчала левая голова Двуглавого Юла. – А вот я, например, на второй луне Кассандры расписался лазером на вертикальной скале…

– Целился-то я, – слабым голосом возразила правая голова.

– Как это так – ты? – изумилась левая голова. – Ты же…

– Отставить воспоминания! – скомандовал флагман Макомбер. – Мээс, покажите вход в погреба! Арамис, будьте любезны снова встать к рулю. Атос, если вас не затруднит, займите свое место в арьергарде! Марш!