Эффект загадки (СИ)

- При третьих условиях луч может стать способным записать информацию! – быстро говорит Лекка, - Вы уже превратили его в оружие!

Ученый все с той же странной улыбкой разводит руками.

- Увы… Наука требует жертв, Лекка. Жертв во благо спасения других. Так было всегда…

- Что вы собираетесь сделать дальше? Убить еще одного охранника? Или Стаффи с ее любимым? Или меня? Как двух оставшихся крыс?

Доктор Чикк с усилием встает с дивана.

- Кстати, пойдемте, посмотрим на них, - говорит он, - Они должны быть живы…

Лекка испуганно отодвигается к краю стола.

- Не подходите ко мне! Я буду кричать и меня услышит охрана!

Доктор, не глядя на нее, проходит мимо, коротко бросив:

- Аффект страха? Тогда кричите…

Он проходит в угол и снимает кожух с клетки. В двух ячейках между черных перегородок сиротливо съежились два последних серых зверька. Они неподвижны. Перед носом каждого – нетронутый корм. Доктор Чикк берет одного из них, подносит к глазам и осторожно гладит по пушистой шерсти. Лекка, забывшись, вскакивает и подбегает к клетке.

- Доктор Чикк, перчатки!

Чикк Кштфорс неподвижен.

- Перчатки уже не требуются, Лекка, - негромко и задумчиво говорит он, - Крыса безопасна. Это самец, я называю его Крыс. Он скучает… Он умирает от тоски, Лекка. Давайте поможем ему?

Церсса заворожено смотрит на руки доктора. Тот неторопливо подносит животное к соседней ячейке, занятой другой крысой и сажает туда.

- Его соседка спит… Когда она проснется, она будет самым счастливым лабораторным животным на свете… Это будет длиться долго… Пока работает сердце…

Крыс осторожно обнюхивает соседку и прячет нос под ее шею.

- Вот так… Лекка, ученые созданы для того, чтобы дарить счастье. Да? Не бойтесь меня…

Но Церсса, стряхнув оцепенение, резко ударяет перчатками по протянутой руке и одним прыжком оказывается возле пульта, на котором лежит телефонная трубка.

- Замолчите, доктор, и оставайтесь на месте! Я не знаю, что вы сделали с крысой, но вы не имеете права скрывать это от остального мира! Излучение смертельно!

- Ну, зачем же так кричать? Как видите, вовсе не смертельно. Этот луч – волшебный, как все прекрасное… Он принесет людям счастье. Разве вы не хотите этого?

Лекка, чувствуя, что вновь попадает под влияние вкрадчивого голоса ученого, хватает с пульта первый же попавшийся предмет и швыряет в него. Небольшая колба попадает в грудь доктора и вдребезги разлетается на полу.

- Стоять… - задыхающимся голосом говорит ассистентка, - Я звоню в службу безопасности. Простите меня, доктор Чикк, но я уверена, что вы больны. Вы больны и у вас в руках страшное оружие. Не двигайтесь!

Чикк Кштфорс медленно склоняет голову. Его голос тихий и глухой, это полушепот.

- Хорошо, Лекка, - со вздохом говорит он, - Да. Вы правы. Наверное, я действительно болен. Это началось полгода назад… Я устал, моя бедная Лекка. Я загнал себя и вас в круг, из которого уже нет выхода. Если вы хотите куда-то звонить, тогда звоните прямо господину Генералу. Он поймет, что случилось. Скажите, что мне плохо… Все будет в порядке…

Лекка на секунду отводит глаза и дрожащими руками берет трубку. В тот же момент доктор Чикк подхватывает тяжелый фарфоровый сосуд со стеклянными палочками и бросает в голову Церссы. Слышен глухой удар. Девушка падает назад, опрокинув кресло и высокую стеклянную стойку.

- Все… - тихо говорит доктор, когда звон и грохот стихают.

Лекка лежит неподвижно. Кровь с рассеченного лба медленно стекает на волосы.

- Все, - повторяет Чикк Кштфорс и переводит взгляд на часы, - Две минуты…

Пинками расшвыривая осколки стекла, он быстро берет Лекку на руки и усаживает в кресло под кольцевидным колпаком. Пристегивает ремнями. Сорвав повязку с руки, полоской бинта фиксирует ее голову к двум широким присоскам. Лекка стонет. Доктор, в лице которого не осталось никаких следов усталости, размахивается и ударяет ее по щеке. Затем рывком выдергивает ящик стола и высыпает на пол содержимое. Его глаза широко раскрыты, губы поджаты. По полу катится шприц, наполненный какой-то мутной жидкостью.

Лекка стонет и открывает глаза. Но игла входит в вену и ассистентка вновь бессильно повисает на ремнях.

С хрустом шагая по битому стеклу, доктор садится за пульт. Одной рукой нажимая кнопки, другой он достает из кармана небольшой диктофон. Экран компьютера заполняется текстом, затем там появляется черный вертящийся куб.

- Энрхх, - говорит в диктофон доктор на непонятном языке, - Энрхх мирн травгн Лекка Церсса овлатп двести девяносто…

В разных углах лаборатории начинают с щелчками включаться какие-то приборы. Слышен нарастающий вой, дребезжащее гудение. Блестящий аппарат в углу рядом с клеткой издает противный свист. Круглый белый цилиндр отбрасывает на потолок конус желто-зеленого света. По контуру колпака над головой ассистентки начинают перебегать огоньки.

Доктор вскакивает, вынимает из шкафа черно-серебристый комбинезон и торопливо влезает в него прямо в ботинках. Поднимает застежку. Держа в руке цилиндрический непрозрачный шлем, подходит к креслу. Лицо Лекки расслаблено и спокойно, впечатление, что она спит, едва заметно улыбаясь. На лбу из-под бинта выступила капелька крови. Пальцами в толстой перчатке Кштфорс осторожно стирает эту капельку и подносит руку к глазам. Его взгляд поразительно меняется, в нем теперь какая-то растерянность, испуг и удивление, словно это лицо маленького ребенка, которого незаслуженно обидел взрослый…

С пульта раздается резкий требовательный сигнал. Мы больше не видим лица доктора, потому что он надел шлем и подключил к нему пучок проводов, выдернув их из пульта. Лаборатория озаряется ярким белым светом, в котором исчезают контуры предметов…

12.

Ну и сон приснился мне нынче ночью… До сих пор какая-то дрожь во всем теле. Впрочем, утро сегодня пасмурное, прохладно. Ночью шел дождь. Спал в машине, а форточку открыть забыл. Душновато было, вот и сны такие снятся. Надо ставить палатку и спать на свежем воздухе.

Дрова промокли напрочь. Пришлось наломать тонких веточек и сначала развести маленький дымный костерок, прежде чем пламени хватило на приготовление чая. Вчерашнее жареное мясо я разогрел, нанизав на проволоку. И только закончил завтрак, как мелкий дождь решил продолжить свое мокрое дело. Не оставалось ничего, кроме как забраться обратно в салон и вытянуться на матрасе. Дым сигареты красиво уходил в решетку вентиляции, дождь шуршал по металлу крыши, а я принялся вспоминать свой сон.

Прежде всего – страх. Страх, который заставлял сердце стучать где-то в районе горла и сковывал движения. И еще боль. Боль была где-то внутри, словно я проглотил раскаленный металл. Темнота, а впереди что-то ярко светилось, какое-то здание. И страх исходил оттуда. Я пытался повернуться и бежать, но что-то останавливало меня и влекло назад, к страшному дому. Я был один, но меня не покидало ощущение, что здесь, в темноте, есть еще кто-то и он смотрит на меня. Наблюдает. Нужно было найти его и бежать вместе. Я знал, что он ждет меня. Все казалось каким-то очень знакомым, я уже бывал там… Свет стал обжигать глаза. Потом увидел  освещенное пространство, я лежал и смотрел вверх и человек, лицо которого оказалось на потолке, что-то сердито кричал мне и держал мои руки. Снова страх и скованность. И впечатление, что центр событий – именно я, я создал этот сон и управлял им. И в этом сне кто-то умер, я отчетливо это понял, а может, тот человек сверху сообщил мне. Наверное, тот, кого я искал, остался возле светящегося здания и погиб. Значит, я не спас его…

Ну, страх и боль – это понятно. Просто давление воздуха упало и мне перестало его хватать. На всякий случай, когда буду в городе, надо заехать в поликлинику и снять кардиограмму.

Размышляя таким образом, я незаметно опять заснул под шум дождя и проснулся ближе к полудню. В зашторенные окна ярко светило солнце.