Легенда (СИ)

  - Но, Рудольф...

  - Вам нет смысла лгать и увиливать,- остановил его собеседник.- Неужели вы думали, что мы выпустим ситуацию из-под контроля?..

  - Вы знаете, что собираются сделать первообщинники?!- Генрих, наконец, отошел от оглушающего шока.

  - Генрих, это не моя забота,- Геккер сделал такое движение, словно отметает все его аргументы.- Я поддерживаю общественный порядок. А верхняя часть города - это, вообще, не моя забота... Думаю, в вашем положение одного часа вполне достаточно, чтобы принять верное решение. А когда вас потянет на геройства, просто вспомните о семье. И вспомните, что я говорил вам совсем недавно, Генрих. Вспомните это... Бог разговаривает со своими детьми на множестве языков, жаль, что вы утратили веру...  

  Геккер дружески похлопал его по плечу, чего раньше не делал, и продолжил утреннюю пробежку.

  - Боже,- выдохнул Штольц, провожая его взглядом. В его голове стало тесно от лихорадочных мыслей.

  Он сошел с тротуара и тоже, но уже по инерции побежал вокруг фонтана. Его окликали из толпы бегущих. Генрих машинально приветствовал знакомых. Он лихорадочно соображал, как поступить дальше. И эти мысли так поглотили его, что он едва не пробежал мимо своего дома. Генрих подошел к калитке и замер. Сквозь песнопения, топот и приветствия бегущих по дороге людей он ясно различал голос Моники и смех детей, доносившиеся из сада. Он толкнул калитку и нарочито медленно прошел по пружинистой, влажной от росы траве и замер под раскидистым кедром.

  - Милый, мы ждем только тебя!- Окликнула его Моника. Сейчас она выглядела намного лучше, видимо за утренними хлопотами стряхнула с себя сумеречное настроение, овладевшее ею с вечера.- Мальчики, не балуйтесь! Кристина, милая, никуда не убегай, сейчас придет папа, и мы сядем за стол...

  Генрих подошел к жене, обнял ее и прошептал на ухо:

  - Моника, мы должны поговорить, сейчас, не откладывая...

  - Хорошо,- кивнула она.- Дети, нам с папой нужно поговорить. Завтракать будете без нас. Вы уже достаточно взрослые. Не балуйтесь...

  Он не рассказал ей и половины всего, но когда закончил говорить, Моника прижалась к нему и лихорадочно прошептала:

  - Я так и знала, что эти люди втянут тебя в неприятности. И все равно должен быть выход! Должен быть... Ты не можешь просто пойти в департамент и отправиться в ссылку. Мы сейчас же поедем к Азарову. В конце концов, он влиятельный человек. Если он втянул тебя в эту историю, то пусть он же и оградит от неприятностей.

  - Милая, боюсь, что Азарову не хватит влияния, чтобы себя спасти,- покачал головой Генрих.

  - Но зачем! Зачем вам понадобилось что-то менять?! Зачем?.. О, сейчас я понимаю это ваше самодовольное: "Скоро все изменится, и мы сможем помочь всем, кто нуждается в нашей заботе..." Боже, Боже... Я должна помолиться, я должна помолиться прямо сейчас,- Моника стремительно подошла к двери спальни, но тут же вернулась обратно и снова прижалась к Генриху.- Я не хочу бросать тебя ни на секунду, милый.

  И в это мгновение Генрих снова увидел нечто странное, словно он еще раз окунулся в реку времени. Словно он стоял и без того с открытыми глазами и каким-то образом открыл их снова. Теперь он понимал, что именно сказал ему Геккер на прощание.

  - Я знаю, что нужно сделать,- прошептал он.- Моника, собирай детей, мы уезжаем.

  - Куда?- Спросила она его.

  - В безопасное место. Поспеши, нам нужно сделать это как можно быстрей.

  Когда она ушла, он набрал код Азарова. В дальнем углу спальни развернулась часть его библиотеки. За круглым столом посреди нее сидели несколько мужчин в квадратных шапочках. Генрих не сразу сообразил, что видит первообщинников. Двое из них посмотрели на него, и Генрих увидел их холодные бесстрастные глаза. Потом послышался гортанный возглас и связь оборвалась.

  Генрих еще несколько мгновений смотрел в угол спальни, потом крепко сжал зубы и спустился в кухню. Он захватил с собой два тесака для рубки мяса и увесистый медный пестик, который в шкафчике для посуды хранила каждая уважающая себя хозяйка.

  В прихожей раздался дружный детский вопль и через мгновение дом наполнился топотом и смехом.

  Генрих вышел с кухни и сказал так громко, чтобы в доме его услышали все:

  - Мы должны торопиться! Уезжаем через десять минут.

  Сообщения от Свенсона и Свешникова застали его уже в дороге. Свешников сказал только одно слово: "Бегите...", после чего послышались звуки выстрелов, и связь оборвалась. Сообщение от Свенсона не было таким кратким.

  Том и Марта сидели за обеденным столом, обнявшись. За последние две недели Генрих с Моникой не раз бывали у них в гостях и сразу узнали обстановку гостиной.

  - Здравствуй, Генрих,- улыбнулся Том.- Ты уже знаешь, что происходит. Именно этого мы боялись. Нас опередили и нас уничтожают. Я не знаю, что посоветовать вам, Генрих. Простите, что втянул вас...- его голос неожиданно сорвался, а на глазах блеснули слезы.- Прощайте,- он рывком забросил себе в рот что-то и тут же захрипел. Марта выскользнула из его объятия и рухнула на пол. Оказывается, она уже была мертва.

  Моника зажала себе рот ладонью, а Генрих выключил монитор, чтобы сидевшие сзади дети случайно не увидели происходящее.

  - Боже,- простонала Моника, ее щеки стали мокрыми от слез.- Что вы натворили, Генрих?.. Что вы натворили...

  Она уткнулась лицом в колени и беззвучно разрыдалась. А Генрих только крепче сжал руль.

  Темная Лощина была окутана молочно-белым клубящимся туманом. Словно уставшее облако решило прильнуть к земле. Только увидев это великолепие издали, дети уже заверещали от восторга. По обе стороны дороги громоздились огромные тополя с замшелыми неохватными стволами. Их кроны скрывал туман, а дерн между ними был усеян мелкими синими цветами. Из них торчали покрытые мхом пни и валуны темные от времени и осевшего на них тумана. Временами казалось, что дорога вьется по сказочному лесу. Но оборвалась она перед дощатыми воротами, за которыми открывался вид на группу приземистых строений с невысокими двускатными кровлями из красной черепицы.

  Генрих вышел из машины и открыл ворота. За ними начинался обширный пустырь, засыпанный гравием. Над домиками громоздились тополя. Их кроны были окутаны туманом. На крыльцо одного из домов вышел очень высокий, массивный человек в штанах и безрукавке из черного сукна. На его грудь ниспадала широкая черная борода. Наверно, это и был Карл Геккер.

  Он спустился с крыльца и неторопливо направился к гостям. Генрих несколько мгновений размышлял, как поступить дальше, и пошел к нему навстречу.

  - Бог в помощь,- произнес незнакомец, протягивая руку для пожатия.- Вы - Штольц?

  - Да,- кивнул Генрих.

  - Брат сообщил, что вы приедете. Подъезжайте к моему дому. Не волнуйтесь, Генрих. Здесь вы в безопасности...

  Услышав его слова, Генрих с трудом проглотил колючий комок, застрявший в горле. А Карл Геккер подошел к их машине и постучал в окно:

  - Доброе утро, милая госпожа,- произнес он непередаваемым тоном, приветствуя Монику.- Доброе утро, дети. Рад видеть вас!

  Дети притихли и смотрели на него во все глаза. Они впервые видели такого бородатого гиганта. А Моника попыталась улыбнуться в ответ. Ее глаза были красными от пролитых слез.

  Генрих вернулся в машину и с улыбкой сказал детям:

  - Что нужно говорить в ответ на приветствие? Господин Геккер любезно пригласил нас к себе в гости.

  - Здравствуйте, господин Геккер!- Дружно отозвались дети.

  И Геккер неожиданно задрал бороду в небо и расхохотался:

  - Здравствуйте, дети!

  С крыльца за ними наблюдала невысокая, черноволосая женщина. Когда гости подъехали к крыльцу хозяйского дома, она спустилась к ним.

  - Здравствуйте, рада видеть вас. Я, Хана, супруга Карла. Прошу вас, проходите в дом.