Мы другие

   —  Зачем, это нужно, — спросил Эльхан.

   —  Ты не воспринимай ИГ как что-то ужасное, рассматривай это как оружие. Ты же не смотришь на крылатую ракету или атомную бомбу, как на что-то неизящное или противное. Это оружие, мощное оружие, я бы сказал, что то, что находится внутри атомной бомбы — венец творения тысяч умных людей. Никто же не воротит нос и не говорит, что это как-то не очень. То, из чего состоит бомба, не имеет особого значения по отдельности, важен результат. ИГ — это оружие, очень сильное оружие, также венец творения многих умных людей. То, из чего оно состоит — не важно, важен результат. Те, кто туда идут, совсем не Ханоты — это заготовки и детали, а наши инженеры делают все, чтобы они такими оставались.

   —  У меня голова кругом. Но то, что ты говоришь, мне близко, — через какое то время сказал Эльхан.

   —  Если человек пришел в это государство, значит, это его путь. Просто так никто не приходит. Многие родители, дети которых попали сюда, в истерике проклинают ИГ, считая это главной причиной их бед. ИГ — не причина, ИГ — это следствие бездуховности, алчности, эгоизма или тщеславия их детей, которые умерли раньше, чем пришли в ИГ. Все имеет причину и следствие, Эльхан.

   —  В современный век придумываются новые и новые виды оружия, но бомбу под названием «демократия» еще никто не переплюнул.

   —  Что плохого в демократии? — спросил Эльхан.

   —  В этом и сила этого оружия, что массы не только воспринимает его как оружие, а хотят его себе, как дураки борются за него. Зачем уничтожать все живое в государстве, когда оно само себя уничтожит? Дай дураку демократию, так он воспримет это как вседозволенность. Любые идиотские мысли будут выдаваться за свободное мнение, а жуткие поступки — за что-то нормальное, прикрываемое свободой. Такие люди начнут себе позволять больше и больше, пока не разрушат себя и все вокруг. Так устроен человек. Ты посмотри, что стало со всем Ближним востоком, когда спасали несчастных, страдающих без демократии людей, уничтожив при этом тысячелетние процессы. Это как в самолете: если одному из пассажиров станет некомфортно от шума двигателей за бортом, то для «спасения» этого пассажира уничтожат все двигатели во время полета, а потом, после катастрофы, станут оправдывать свои действия, всем доказывая, что поступили правильно.

Темир замолчал, а они так и сидели возле костра, молча подбрасывая дрова. Эльхан пытался сложить в голове поступившую информацию, которой у него за последние дни накопилось предостаточно.

   —  Тебе надо убрать много лишнего из головы и пройти этапы развития, чтобы стать истинным Ханом. Чтобы управлять другими, ты должен избавиться от этих вирусов в своей голове, — начал говорить Темир, но Эльхан прервал его:

   —  Каких вирусов?

   —  Не перебивай меня. Вирусы — это не только болезни и компьютерные «черви», хотя принцип у всех один и тот же. Я говорю про отрицательные качества, которые поселяются в незащищенной системе. Это те же тщеславие, эгоизм, гордыня, ненависть, зависть и прочее. Чем слабее система, тем легче вирусам заполонить тебя, и они уже тобой управляют, а не ты ими. Настоящий Хан сильнее их, и не они им управляют, а хан управляет ими, только в других людях, — серьезно сказал Темир.

Они несколько минут молчали, каждый думая о своем, после чего Темир, дав переварить информацию Эльхану, продолжил:

   —  Я буду твоим наставником на этом пути. Возможно, в твоем роду будет тот, кто еще не родился... Род Ханотов — самый великий, мы созданы по другой структуре, в отличие от прочих родов.

   —  Какой структуре? — спросил Эльхан.

   —  Ну... как тебе объяснить... как в компьютере есть операционная система, на которой установлены программы. Так вот, у нас иная архитектура, поэтому другие установки и метапрограммы, которые дают нам ряд преимуществ.

   —  Какие? — продолжил расспрашивать Эльхан.

   —  Множество. Мы, например, никогда не болеем, так как имеем другое строение ДНК. Мы можем управлять своими эмоциями и желаниями, которые разрушают воинов, — ответил Темир.

Эльхан вдруг на секунду вспомнил о жизни в Москве и даже о своих родителях, но Темир, словно прочивший его мысли, сказал:

   —  Не думай о прошлом, которое держит тебя, — идти вперед. Ты уже в другом мире и у тебя свой путь. Те, кто окружали тебя раньше и казались близкими, остались в том мире, и у них свой путь, пусть и не такой великий, как у тебя.

Эльхан подумал, что, действительно, все, что его окружало раньше, сейчас уже не имело никого значения, и это показалось ему приятным. Ход его мыслей снова прервал Темир.

— Сейчас ночь, надо поохотиться. Не дави в себе зверя, выпусти его на волю, — блеснув черными глазами, сказал он, резко вскочив, и стремглав побежал в пустоту ночи. Эльхан, не раздумывая, побежал за ним, совершенно не осознавая, как ориентируется в полной темноте. Наращивая темп, совершенно не чувствуя усталости, он бежал за Темиром, постепенно догоняя его и видя все, что происходит вокруг. Вдруг, словно ударившая сзади молния, неведомая сила придала ему ускорение и «разорвала» сознание. На мгновение все вокруг остановилось, только биение сердца в вакууме и...

ОБЩИНА

Иван ушел в лес, поручив сестре поставить Гари на ноги. Светлана каждый день готовила неизвестную, но вкусную еду, в которой чувствовался аромат разных трав. Несколько дней проведя в библиотеке Ивана и окончательно поправившись, Гари был готов к новым приключениям, тем более что то состояние от зелья, которое дал ему Иван, напрочь засело в участке мозга, отвечающем за удовольствие.

Через несколько дней появился Иван и в своей манере, с легкой иронией, сказал:

   —  Собирайся, Гари, навстречу своей судьбе, пока она сама к тебе не пришла.

   —  Община готова меня принять? — с такой же иронией спросил молодой человек.

   —  Если ты готов принять, то и тебя примут! — серьезно ответил Иван.

Быстро собравшись, они пошли в лес, который уже не казался Гари страшным и непролазным. К концу дня они подошли к большой этно-деревне, в которой было более двухсот домов и еще несколько странных сооружений. Даже издалека было видно, что все дома сделаны из современных и качественных материалов, а дороги и лужайки ухоженные и выстриженные. Все столбы и провода были новыми, современными и аккуратными. Все это чем-то напоминало бельгийскую деревушку, только больших размеров и в другом стиле. Эта деревня поразила Гари, который меньше всего ожидал увидеть здесь такую цивилизацию. Поблизости были река и поля, где трудились люди в странных одеждах. Поселение походило на старообрядческую русскую деревню — передачу о примерно такой же Гари как-то видел по телевизору.

Проходя через деревню, Гари внимательно всматривался в лица людей, которые выглядели невероятно красивыми. Гари, которого после Европы было сложно удивить, приводило в замешательство смешение фасонов одежды, манер и причесок. Если весь антураж деревни напоминал старорусский стиль, то одеяния жителей были совершенно разными, ближе к современным.

Навстречу прошли три молодые девушки, кокетливо улыбаясь глубокими изумрудными глазами. У одной Гари успел заметить фрагмент татуировки на шее, а у другой — наушники. Это поразило его, так как он планировал встретить здесь смиренную общину странных и молчаливых людей, а увиденное выходило за рамки придуманного им образа.

Люди, с которыми Гари встречался глазами, улыбались ему в ответ, а их лица казались неглупыми. Через некоторое время он вдруг понял, что у всех людей в деревне были яркие зеленые глаза.

   —  А... это, почему у всех... глаза... — показывая пальцем в сторону, попытался сформулировать вопрос Гари.

   —  Да, зеленые глаза у нас у всех, — улыбаясь, сказал Иван.

   —  А что они все здесь делают? — зачем-то спросил Гари.

   —  Живут, работают, учатся, отдыхают, — ответил Иван.

Они зашли в небольшое капитальное здание, напоминавшее питейное заведение — что-то вроде бара. К удивлению Гари, это действительно был типичный европейский бар, даже с рекламой пива на английском языке. Улыбаясь, Гари проследовал внутрь заведения, в котором, несмотря на дневное время, уже сидело несколько молодых людей.