Волк за волком (ЛП)

На улицах все еще никого не было, поэтому Яэль прошла сквозь площади с фонтанами и скульптурами довольно свободно. Черная, как уголь, мраморная статуя Фюрера, все еще блестящая от новизны, (Яэль подозревала, что когда-то тут стоял каменный Муссолини) проследила за ней своим мертвым взглядом. Капли птичьих экскрементов красовались у него на плече.

Молодец. Яэль кивнула ближайшему голубю, примостившемуся у окна сзади стоявшего собора. Продолжай в том же духе.

Она как раз собиралась свернуть в аллею, где оставила мотоцикл, как вдруг услышала чьи-то голоса. Яэль остановилась и прижалась к стене собора, прислушиваясь к трем различным говорящим на немецком языке голосам.

Патрульные. Аллея все-таки не такая пустынная, как она думала.

Пальцы Яэль сжали алебастровые стены здания. Она прокралась к углу и осмелилась выглянуть из-за него. Солдаты стояли вокруг ее мотоцикла, как она и опасалась. Тыкали пальцами в кожаное сидение, как стервятники - мертвое тело. Ружья свисали с их плеч, глаза были надежно прикрыты фуражками.

Железный Крест! Нарукавник со свастикой! Конечно, тайное дно, в котором она их оставила, было надежно заперто и скрыто, но солдаты все еще обыскивали мотоцикл. Рано или поздно они обнаружат его существование и найдут ее принадлежности, ясно указывающие на Национальных Социалистов. Сложат кусочки пазла. И все поймут, разрушив план сопротивления.

Времени у Яэль не было. Минуты бежали со скоростью света: тик-так, тик-так, тик-так. Она не могла терять ни секунды.

Показаться в образе Адель она не могла. Победительница Вулф ни под каким предлогом не оставила бы свой мотоцикл в заброшенной аллее, в такой близости от финиша. Какую бы историю она ни рассказала в качестве алиби, ее разберут по кусочкам, будут перебирать, как косточки, и в итоге найдут в ней какой-нибудь промах. Тогда Яэль конец.

На Зюндаппе не было никаких меток. Мужчины не должны были понять, что мотоцикл принадлежал Адель Вулф. Особенно, если темноволосая итальянка заломит им руки и выхвати ружье.

Все равно она не могла выйти сухой из этой истории.

Черные мраморные зрачки Фюрера следили за ней, когда она вышла в аллею.

- Хай Гитлер!

Они подпрыгнули от ее голоса, как будто слова были выстрелом из пистолета. Яэль быстро осмотрела аллею, убедившись, что кроме них никого нет. (Два рядовых. Один сержант. Все хорошо натренированные.) Три ружья. (Карканос. 7.35 мм. Сильный удар, точность орла.) Над их головами развевались простыни. А рядом стоял тяжелый, тяжелый Зюндапп.

Стоявший ближе всего к ней первым пришел в себя и ответил на приветствие.

- Вы вышли на улицу во время комендантского часа, - сказал он грубо по-итальянски.

—ВЕДИ СЕБЯ КАК ВАЖНАЯ ПЕРСОНА А НЕ КАК НЕСЕРЬЕЗНАЯ ДЕВОЧКА—

- Да, - Яэль остановилась у широкого покрывала. Газовые лампы над дверьми домов разрезали между ними воздух. - Я по официальному делу. У меня есть документы.

Мужчины посмотрели друг на друга. Оба рядовых сняли с плеча ружья, но не стали их заряжать. Они не ожидали драки. Кто бы стал, от одинокой девочки из парка?

- По официальному делу? - сержант приманивал ее на наживку. Ближе. Еще ближе.

Рука Яэль вытянулась вперед, затем вверх. Пальцы схватили ткань и потянули. Простыня накрыла голову сержанта, как снежная лавина. Удивленные рядовые начали кричать, пристроив ружья на плече, готовые стрелять. Яэль не дала им возможности напасть, накинувшись на сержанта и ударив его прямо в грудину, отталкивая на первого рядового. Оба запутались в простыни.

Третий патрульный медлил, его пальцы застыли, готовые в любой момент спустить курок. Яэль быстро выбила у него из руки Карканос и перекрыла дыхание, ударив прямо в живот. Он упал на землю, задыхаясь.

Он был просто мальчиком. Не старше того партизана, от которого она возвращалась. Яэль чувствовала дрожание его пульса через кожу на шее.

Нож Яэль мостился в ботинке. П38 надежно спрятан у груди. Простой выход из ситуации. Вечное молчание.

Влад обучил ее искусству убивать. Способов отнять у человека жизнь было множество: удар в висок, выстрел в грудь, перелом шеи. Яэль идеально усвоила их все. Она чувствовала грань, эту натянутую тонкую линию между миром живых и миром мертвых. И она знала, как ее пересечь.

Однако никогда этого не делала.

Кролики, которых Влад заставлял ее ловить и готовить, не в счет. Как и множество бутылок из-под водки, которые она разбивала, чтобы довести до идеала технику удара. И чучела, которых она награждала отверстиями от ножа.

Люди, живые, дышащие люди, - это совсем по-другому.

Смерть. Цена жизни. Яэль так часто встречалась с ней, что прекрасно знала: возможность вызвать чью-то смерть - не та сила, которой легко владеть.

Нет. Бояться нужно было власти. Власти и силы, которые пожирали твою душу до последнего кусочка.

Она не хочет быть такой же, как смотритель с холодными глазами, который пинал тело Бабушки снова и снова. Она не хочет быть такой же, как солдаты Германии, которые отстреливали евреев, как дворняжек. Когда Яэль отнимет у кого-то жизнь, это будет что-то значить.

Смерть, чтобы прекратить смерть.

Да, у нее были собственные принципы. Ее немало измучили, и мстить ей было за что. Но ее оружие и нож предназначались для трех целей: защиты, обуздания и сердца Фюрера.

Сегодня принципы не могли остановить Яэль. Она наклонилась над мальчиком-солдатом. Этот случай мог сойти за защиту, да он был не таким уж и невиновным. Она вытащила пистолет. Увидела горькую тяжесть в глазах мальчика. Увидела страх, такой знакомый ей с детства. Страх, с которым она сталкивалась до сих пор, каждую ночь, просыпаясь от кошмаров о черном дыме или волках.

Он был одним из них. Но она - нет.

Яэль направила оружие прямо в голову рядового. Видения смерти озарили его глаза, а затем они поникли, как и все его тело.

Оставшиеся два солдата все еще пытались выбраться из простынь. Яэль вскочила на мотоцикл, заводя мотор. Второй рядовой потянулся за ружьем, но колеса Зюндаппа уже катились по мощенной дороге. Яэль пустилась вперед сквозь постельное белье и скрылась за поворотом древних улиц Рима.

ГЛАВА 10 (СЕЙЧАС)

11 МАРТА, 1956

РИМ, КОНТРОЛЬНО-ПРОПУСКНОЙ ПУНКТ

КИЛОМЕТР НОМЕР 1654

1-е место: Тсуда Катсуо, 13 часов, 38 минут, 30 секунд.

2-ое место: Лука Лоу, 13 часов, 38 минут, 34 секунды

3-е место: Адель Вулф, 15 часов, 48 минут, 53 секунды

Яэль сидела в столовой башни для гонщиков, размышляя о несчастной семье, которая жила в этом доме, до того как их заставили съехать из собственных владений. Кем бы ни были эти люди, они явно были богаты. Мраморные полы, кованные канделябры ручной работы, погреб, наполненный лучшими винами со всего света. Гобелены покрывали абсолютно каждую стену кроме той, где висело табло. Яэль села за стол, изучая его. Перед ней стояла целая миска спагетти "Болоньезе", но ей не хватало сил даже взять в руки вилку.

Два часа. Десять минут. Двадцать три секунды.

Вот столько времени она потеряла. Яэль подумала об огромной разнице, испуская свистящий вздох. Она обязана показать лучший результат. Третье место не обеспечит ей приглашения на бал. Оно не даст ей шанс станцевать вальс с Гитлером, улыбнуться на камеру и ударить его ножом в сердце.

Она должна была вскарабкаться на первое место и остаться там до конца.

- Посмотрите, кто, наконец, пожаловал!

Челюсти Яэль сомкнулись в ярости при звуке голоса Луки. Парень до сих пор не переоделся и стоял в полной экипировке: ботинки и перчатки, покрытые грязью, потрепанная коричневая куртка свисающая с плеч. Он выглядел таким же уставшим, как Яэль. Щетина разрослась еще больше. Мешки под глазами смешивались с синяками, полученными от кулаков Феликса.