Последняя принцесса

— А мне куртку, — добавила вторая.

Я прикрыла рот ладонью. Меня мутило. От лисицы с лисенком исходил кислый запах, мелкие мушки ползали по их глазам и ушам.

Тушки я выбросила, но запах смерти витал вокруг моей кровати всю ночь.

15

Грузовики увозили нас по грязной дороге прочь от дворца. Я смотрела в поля. Нам сказали: едем в рейд на деревню Малберри. Я не задавала вопросов — уже успела этому научиться. С тех пор как Порция оставила мертвых лис на моей постели, я старалась с ней не сталкиваться. Слова, которые я мысленно твердила в свою первую ночь здесь, стали еще важнее: «Спокойно. Не задавай вопросов». Но я всегда чувствовала ее взгляд.

В ярком свете луны видны были здания без окон, обнесенные высоким забором из колючей проволоки. Я повернулась к сидящему рядом солдату, мальчишке лет пятнадцати с ясными карими глазами.

— Не знаешь, что в этих домах? — спросила тихо.

Он выглянул из машины и пожал плечами:

— Не знаю. Никогда их раньше не видел.

Рядом с каждым домом — большая траншея, наполненная рыхлой землей. Я прижалась лицом к стеклу. Кажется, из земли торчала человеческая рука…

Я уткнулась лбом в колени. От страха сводило желудок. Похоже, пленников хоронят именно здесь. Неужели и моих брата и сестру забросали землей? Может, это рука Мэри или Джейми?

Грузовики катили по разбитому шоссе, миля за милей, потом по узким проселкам, по обе стороны которых разрослись живые изгороди. Вдруг машины резко остановились, и нас подбросило.

Снаружи оказался небольшой беленый домик с соломенной крышей, похожей на коричневую шапку. В окнах мерцают свечи. Посыпанная гравием дорожка ведет мимо садовых шпалер к арке входа. Самшитовый садик и каменная поилка для птиц. Увидев красный почтовый ящик на двери, я сразу поняла, где мы.

Сержант Факс приказал выходить из машин и поспешил по дорожке через сад. Он пинком распахнул дверь — та грохнула о стену — и приказал отряду заходить.

Я заставила себя переступить — сначала левой ногой, потом правой — через порог дома, где жили две женщины, вырастившие меня. Первое, что я уловила в воздухе, — аромат чая, тостов и пудинга из тапиоки. Он напомнил мне о детстве. Мы вошли в уютную гостиную. Две старые дамы сидели в креслах перед очагом. Серая кошка, устроившаяся на подлокотнике, подняла голову.

Я не видела Нору и Риту уже много лет, но сразу поняла, что это они. Конечно же, старушки не узнали меня в форме Новой стражи, испуганную и голодную. Сердце глухо забилось в груди. Когда-то они купали меня, кормили, читали сказки на ночь… А теперь я в них целилась.

Они подняли смущенно-озадаченные лица от раскрытых книг, лежавших у них на коленях.

— Отдайте корону! — взревел сержант Факс, его толстая шея вздулась. — Мы знаем, что она спрятана здесь!

Я лихорадочно обдумывала ситуацию, нож едва не выскользнул из руки. Неужели корона и правда здесь? А если так, кто проболтался Новой страже? Об этом знала только Мэри, но она никогда бы не выдала Нору и Риту. Конечно, если только ей не оставили выбора. Я отвернулась, мучась от мысли, что Мэри и Джейми живы, но их зверски пытают.

Вдруг Рита улыбнулась сержанту Факсу, потом солдатам, стоящим вдоль стен. На ней были свитер и брюки лавандового цвета. У подлокотника кресла — резная деревянная трость. На стенах висели в рамках портреты друзей и родных. Я узнала себя и Мэри на пикнике у пруда в Гайд-парке.

Отступив за спины рекрутов, чтобы остаться незамеченной, я стала разглядывать овальный коврик на полу.

— Прошу меня извинить, сэр, но я не могу отдать вам корону Виндзоров, — спокойно сказала Рита. — У меня ее нет, а даже если бы и была, я не вправе распоряжаться чужими вещами.

— Не знаю, правильно ли вы меня поняли. — Сержант тяжело ронял слова. — Я велел вам отдать ее.

Рита только улыбнулась и сложила тонкие руки. Нора подняла на нее обеспокоенный взгляд.

— Думаю, это вы не поняли мой ответ. Я сказала: мне очень жаль, но, боюсь, я не могу отдать вам корону. Зато могу предложить чашечку превосходного чая. Я только что напекла сконов с чеддером.

По комнате прокатились сдавленные смешки. Уэсли стоял у дверей, сдерживая улыбку.

Прогремел выстрел, раздался крик. Сержант Факс застрелил кошку, сидевшую на подлокотнике кресла Норы. Кровь забрызгала ей лицо и руки. У меня похолодело внутри.

— Хватит болтать языком! Немедленно отдайте драгоценности! Или кончите как эта кошка.

Нору затрясло. Я не раздумывая рванулась ей на помощь, но Уэсли схватил меня за запястье.

— Не двигайся, — приказал он.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

Рита смотрела на сержанта Факса. За спиной у нее мирно потрескивал камин.

Нора — мертвенно-бледная, слезы струятся по щекам — посмотрела в ее сторону.

— Пожалуйста, Рита, отдай им корону, — тихо сказала она.

Казалось, Нора не могла двинуться: она так и осталась сидеть в кресле рядом с кошкой, истекающей кровью.

И Рита молча выполнила ее просьбу: словно в трансе, она пошла в спальню, и мы услышали, как открылся сейф. Минутой позже старушка вернулась, неся в руках резную деревянную шкатулку с серебряной скважиной для ключа. Я едва не расхохоталась. Символ власти моего отца был спрятан в маленьком домике в лесу, под защитой двух пожилых дам! И сразу подумала: интересно, почему отец отправил драгоценности сюда? Может быть, он понял, каким могущественным стал Корнелиус Холлистер, и решил, что здесь их не станут искать?

Сержант Факс вырвал ларец у нее из рук, взял ключ и открыл. Осмотрел внутренние отделения и вытащил главное сокровище — корону Виндзоров, которая была нужна Холлистеру, чтобы провозгласить себя королем.

Теперь ему осталось только уничтожить нашу династию.

Факс поднял пистолет, целясь Норе в голову.

— Прощай, Рита, — прошептала старушка, закрыв глаза.

Кожа на ее веках была тонкой и сморщенной, как оберточная бумага.

Я представила, как выхватываю из-за пояса кинжал и перерезаю толстую шею сержанта Факса. А потом говорю умирающему, что его командир, Корнелиус Холлистер, никогда не наденет корону.

— Стой! — твердо сказал кто-то.

Факс обернулся. Уэсли без церемоний протиснулся вперед. Сержант опустил пистолет, глядя на него.

— Давай не будем тратить на них пули. Мы же получили то, за чем пришли.

После напряженной паузы Факс кивнул и зашагал прочь впереди шеренги солдат.

Рекруты топали по гравиевой дорожке. Я шла вместе с ними. Вдруг кто-то схватил меня за плечо.

Сержант Факс указывал на написанный маслом пейзаж на стене — зеленый лес и водопад.

— Сними картину.

— Я?

— Да, ты!

Его багровое лицо было так близко, что я почувствовала на щеке брызги слюны и поморщилась от отвращения.

— Есть, сэр! — И я отдала честь.

Повернувшись к картине, я краем глаза заметила Нору. Она все еще сидела в кресле, окаменев, словно мраморная статуя.

Я чувствовала на себе ее взгляд, пока шла через комнату к стене за диваном. Получше разглядев картину, я поняла, что это водопад и старые раскидистые деревья в тех местах в Шотландии, где мы учились нырять. Пейзаж словно ожил, я ощутила ветерок, запах травы, услышала рокот воды, падавшей с утеса, наши голоса. Мы плавали и ныряли.

— Быстрее! — прикрикнул сержант Факс.

Я схватила раму и сняла с крючка. Солдаты обыскивали другие комнаты, забирая столы, стулья, посуду — все, что могли унести.

Отвернувшись от стены, я оказалась лицом к лицу с Норой. Она смотрела как-то странно, словно что-то вспомнила, но не могла понять, что именно.

— Простите, — пробормотала я, оглядываясь, чтобы удостовериться, что сержант Факс не слушает, и побежала прочь.

В грузовике солдаты открыли украденные бутылки спиртного и запели гимн Новой стражи. Они пересказывали эпизоды осады и других рейдов, передавали по кругу бутылки и поднимали тосты, словно ограбить двух безоружных пожилых леди — верх героизма. Я оглянулась в последний раз. Домик… Струйка дыма из трубы… Будто картинка в детской книжке.