Приют (СИ)

Буркнув себе под нос что-то явно очень грубое, Яринка подняла юбку с пола и принялась ожесточённо запихивать в школьную сумку. Но потом вдруг замерла, просветлела лицом и повернулась ко мне.

– Ладно, чёрт с ней, с продлёнкой, ведь в лес мы будем ходить только ночью? Пошли завтра снова?

На миг в Яринкиных глазах я ясно увидела звёзды, падающие сквозь пушистые еловые лапы, и потянулась к ним всей душой. Но тут же словно одна из этих лап хлестнула меня по лицу, возвращая в дортуар.

– Нет. Нельзя, слишком опасно так часто…

Яринка возвела глаза к потолку.

– Да чем опасно-то?! Увидят, поймают? Ну и что? Не убьют ведь. Ну, получим розги в крайнем случае. Переживём.

– Розги-то переживём, а что дальше, подумала? Деревья спилят у забора, и мы больше не сможем никогда ходить в лес, – пояснила я, а мысленно добавила "И мне будет негде встречаться с Дэном".

Яринка поникла – поняла. Я тоже её понимала. Свобода, даже такая кратковременная и иллюзорная, пьянит. Потом ещё труднее возвращаться к унылой повседневности, и только сильнее тянет вырваться из неё. А такая волшебная ночь, как вчерашняя, даже меня, уже привыкшую к регулярным побегам, теперь надолго выбила из колеи. Что уж говорить о Яринке, только-только впервые вдохнувшей свободы, а теперь снова вынужденной вернуться в клетку.

Я поспешила её утешить.

– Я не говорю, что мы не будем убегать в лес совсем. Просто это надо делать редко, и придумать что-то похожее на правду, на случай если нас поймают.

Яринка энергично закивала.

– Я придумаю. Я такое придумаю, что не только комар, сама Агафья носа не подточит.

Кажется, нам обеим представилась Агафья с длинным комариным носом, потому что мы глянули друг на друга и прыснули со смеху.

К сожалению худшие Яринкины опасения оправдались. Первое, что сделала Варвара Петровна, начиная урок рукоделия, это сказала:

– Напоминаю, что сегодня последний день, когда я принимаю задание с прошлого месяца. Кто ещё не сдал юбки – сдавайте. Оценки получите на следующем уроке.

Поднялись три ученицы, понесли к учительскому столу аккуратные свёртки. Я покосилась на Яринку, сидящую слева от меня через проход, но она как будто примёрзла к стулу.

– Это всё? – Варвара Петровна подняла глаза на класс, – Все сдали?

Раздался унылый Яринкин вздох, и я увидела, как она встаёт из-за парты.

– Я не сдала…

Брови преподавательницы поднялись над тонкой дужкой очков:

– Чего же ты в таком случае ждёшь?

– Я… моё задание не готово.

Варвара Петровна посуровела.

– И почему же ты не потрудилось его выполнить?

– Я потрудилась, сударыня, – забормотала Яринка, – Я очень трудилась, я несколько раз начинала сначала, перешивала… но у меня не получается.

– Глупости! – преподавательница требовательно протянула руку, – Дай мне то, что вышло в итоге.

Мятая недошитая юбка с торчащими нитками, которую Яринка поспешно извлекала из сумки, выглядела жалко. По классу пронеслись смешки.

Чем дольше Варвара Петровна разглядывала неудачный результат Яринкиных стараний, тем мрачнее становилось её лицо, а лицо самой Яринки постепенно приближалось по цвету к её волосам.

– У тебя было две недели, – наконец горько изрекла преподавательница, – И за две недели ты не смогла сшить простую прямую юбку! Что же будет, когда мы дойдём до юбок – колоколов, юбок – клёш, юбок – солнце? Сядь на место и забери этот позор.

Яринка поплелась к парте, а Варвара Петровна добавила, глядя в её ссутуленную спину:

– Думаю, тебе пойдёт на пользу, позаниматься со мной дополнительно. Начнём с понедельника, Агафью Викторовну я поставлю в известность, – она повысила голос, – А теперь все достаём пяльцы, сегодня будем вышивать крестиком вот эту… что тебе ещё, Ярина?

Яринка, которая уже села на место, тянула руку вверх.

– Варвара Петровна, а можно спросить?

– Ну, спрашивай.

– Почему в церковь певчими берут только тех, у кого талант, а шить должны хорошо все? А если таланта нет?

Варвара Петровна растеряно мигнула. Класс притих.

– Потому что для умения шить талант не нужен. Нужно трудолюбие и усидчивость. Чего у тебя нет, Ярина.

Яринка упрямо тряхнула косичками.

– Знаете, сколько я над этой юбкой сидела? Каждый вечер. А как старалась? У меня не получается, потому что нет таланта.

Варвара Петровна снисходительно улыбнулась.

– Ярина, вот увидишь, как только ты походишь ко мне на дополнительные занятия, талант появится как по волшебству. И тебе самой будет смешно, что раньше ты не могла сшить прямую юбку.

Глаза Яринки прищурились, стали зеленее чем обычно.

– Хорошо, Варвара Петровна, может талант для шитья и не нужен, но если и желания нет?

Улыбка сползла с лица преподавательницы.

– Что, прости?

Я сверлила взглядом Яринкину раскрасневшуюся щёку, пытаясь мысленно передать ей одно единственное слово "Молчи, молчи, молчи!"

– Если я не хочу уметь шить?

Ой, мама…

– Что значит – не хочу? – Варвара Петровна тоже покраснела, – Есть такое понятие, как надо. И каждая женщина должна уметь шить, готовить, содержать дом в порядке и уюте, быть прилежной хозяйкой…

– Ну, какой дом, Варвара Петровна? – перебила преподавательницу Яринка, презрев все правила школьного этикета – Какой у меня может быть дом? Вы же знаете про мою маму? Кто возьмёт замуж дочь такой женщины? Я пойду на производство, и у меня не будет ни денег, ни времени на рукоделие. Зачем же учиться?

В классе воцарилась тяжёлая тишина – Яринка задела запретную тему. Разумеется, преподаватели и воспитатели знали грехи наших родителей, знали и по какой причине оказался в приюте тот или иной ребёнок, но никогда не говорили об этом. Старательно делали вид, что приют – обычная школа, а дети в нём – обычные дети. Напоминать себе, что у этих детей нет будущего, взрослые избегали.

А Яринка напомнила.

Варвара Петровна суетливо сняла очки, глянула поверх голов, кашлянула.

– Не нужно так думать, – даже голос преподавательницы стал другим, почти виноватым, – Бог милостив, всегда стоит надеяться на лучшее.

– Надейся на лучшее, готовься к худшему, – дерзко парировала Яринка.

Очки вернулись на нос Варвары Петровны, и сквозь них она строго взглянула на мою подругу.

– Пути Господни неисповедимы. Не впадай в грех гордыни, считая, что можешь знать что-то наперёд. И раз уж мы заговорили об этом, то в интересах каждой из вас, учиться как можно лучше. Прилежной, кропотливой, и хозяйственной девушке прощаются многие недостатки. И мой учительский долг – дать вам как можно больше знаний и умений. Поэтому! – Варвара Петровна повысила голос, заметив, что Яринка собирается что-то возразить, – Поэтому, Ярина, учитывая твой запущенный случай, я считаю, что нам не стоит откладывать его исправление до понедельника. Сегодня вечером после полдника жду тебя здесь на дополнительное занятие. Так же не будем делать исключение для субботы и воскресенья.

– Ну чего ты умничать начала? – выговаривала я подруге на перемене, – Кто тебя за язык тянул? Теперь Варвара от тебя не отвяжется, пока не будешь шить и вязать, как… как… да как она сама!

– Ой, без тебя тошно, – огрызнулась Яринка, – Ещё посмотрим, кто первый от этих занятий устанет. Я ей такого нашью!

Своё обещание Яринка сдержала. К вечеру воскресенья её пальцы были исколоты так, что шить она уже не могла. О чём довольно сообщила, вернувшись с продлёнки, и демонстрируя мне опухшие подушечки.

– Уж я их тыкала, тыкала! Варвара сказала, чтобы я ей на глаза не попадалась, пока пальцы не заживут. Так что завтра я смогу отвлекать Агафью, пока ты гуляешь в лесу с Дэном.

Я ещё не пришла в себя от вида кровоточащих пальцев Яринки, но последнее предложение повергло меня в ужас.

– Нет! Ты же не собираешься выкинуть что-то такое, как в прошлый раз?

– Такое же – нет, конечно. Надо что-то новое придумать.