Миллионы в пещере

Среди этих пятидесяти писем тридцать четыре были от сыновей Элли Тука, тридцать три от законных и одно от побочного. Была одна дочь, Элен Тук, остальные письма от племянников, одно от отца, четыре от внуков. Несколько писем было от людей, могущих указать местопребывание потомков Элли Тука. Одна телеграмма гласила:

«Не ищите потомков. Я, Элли Тук, жив. Вылетаю Вэлтаун. Высылайте дорогу десять тысяч на имя Христофора Бенка. Элли Тук». И далее адрес.

Письма моих наследников были заполнены родственными излияниями, выражением тревоги о моем здоровье и просьбами непременно прислать денег. Один из корреспондентов хотел на мои деньги вставить зубы, взамен выбитых в драке, другой просил небольшую сумму на постройку дома и покупку автомобиля, какой-то скромный юноша просил деньги на яхту, за это он обещал пригласить меня на его свадьбу. Но бог с ними со всеми.

Интереснее этих назойливых просьб были мелькавшие в письмах сведения.

Вот письмо из Виспутии. Самозванный Тук утверждает, что он мой племянник. Этот господин сопроводил свою просьбу о деньгах короткой биографией. Ему двадцать девять лет. В течение семи лет он служил в полиции, а потом за какой-то проступок его оттуда выгнали. Некоторое время он был безработным.

«Вы не представляете, дорогой дядя, - писал он, - как я струсил, когда меня вышибли из полиции. Я же тогда не знал, что вы, слава богу, живы и можете содержать меня и моих трех детей, их мать умерла. Я уже подумывал о петле, как это сделал мой сосед, он четыре года не имел работы, и от него ушла его жена. И вдруг мне подвернулась очень выгодная и, главное, постоянная работа - я нанялся штрейкбрехером. Все время происходят забастовки и то тут, то там надо заменять бунтовщиков. Теперь безработица мне не угрожает».

Вот еще одно письмо, его автор не навязывается ко мне в родню. Письмо человека солидного, хороших правил, которому, однако, не посчастливилось разбогатеть.

«Уважаемый мистер X! - писал мне мой корреспондент, по случайности оказавшийся уроженцем моего родного города Эллса. - Из вашего объявления о розысках потомков Элли Тука я понял, что вы человек состоятельный - для чего еще можно искать потомков, как не для того, чтобы завещать им наследство? Искренне сожалею о том, что не могу быть вам полезен в ваших розысках. Зато я могу предложить вам очень выгодно поместить деньги, предназначенные потомкам Элли Тука, что послужит для их (потомков) пользы. Я предлагаю вам стать моим компаньоном и вместе открыть фабрику по производству пуговиц для армии. Этот товар не залежится, в нашем городе скоро не останется молодых людей в штатских костюмах.

С этим надо торопиться, потому что заказы могут разобрать.

У нас только и говорят повсюду, что о вечном мире с красными. И это правильно - они теперь очень сильны, да и, кажется, не собираются нападать на нас. Зачем же нам рисковать? Но пока, раз уже подворачивается такое выгодное дело, как пуговицы, нельзя его упускать и надо с ним торопиться.

Жду вашего ответа.

Преданный вам Филипп Крон».

Я долго сидел в оцепенении. Вот оно - вечный мир с красными… Филиппу Крону нравится эта идея…

Я прочел еще несколько писем - во всех было одно и то же - мои наследники жаждали денег.

- Перси, с меня довольно, - откинулся я в изнеможении на подушки. - Они все просят денег?

- Все. Только Кин Тук, ваш побочный сын, просит лишь отцовское благословение.

- Мой побочный сын? - я в отчаянии махнул рукой. - Перси, что делать? Неужели я должен отказаться от мысли найти моих наследников?

Я долго смотрел на мешки с письмами. Кто знает, может быть, на дне одного из них лежит скромное письмо от правнука Элли Тука…

Глава 9

МЕРТВЫЙ ПРИЧАЛ

Крах моих денег в Адонии был только началом… О, я попал в ужасный век! В былые времена, если человеку посчастливилось хорошо устроиться в колонии, он, поехав туда налегке, возвращался богачом! Колонии, это же было золотое дно! А теперь…

А теперь нас отовсюду вытесняли, мне не хочется употребить грубое выражение - гнали. Вытесняли нас и из Эклогии. Айландский парламент решил впустить в Эклогию виспутинские войска, но в это время оттуда выгнали войска Айландии, а заодно и друга Паркинса, айландского генерала, тридцать лет командовавшего королевским легионом. И виспутинские войска в Эклогию не вошли…

А через неделю был порван контракт с нами, с компанией Дингла. Прошло немало времени, пока удалось этот контракт возобновить, но на каких невыгодных для нас условиях!

Эти легковерные люди, мои айландские компаньоны, некогда заверили, что девяносто девять лет нефть Эклогии будет принадлежать нам. О слепцы! Не прошло и года - и вот он, новый договор: мы отдаем половину прибыли, а через пять лет мы должны навсегда убраться с этой нефтеносной земли, хранящей в своих глубинах нетронутые миллионы!

Будущие поколения будут судить о нас по тому, насколько мы увеличили свои капиталы, и я хочу оправдаться перед ними, перед нашими потомками.

Вы, люди иных поколений, разве можете себе представить, что происходило в этом растревоженном мире, где каждая страна, даже самая бедная, требовала полной независимости и ни на что другое не соглашалась!

Разве в таких условиях можно было вести дела и делать деньги? Во всем мире кричали, что надо покончить с колониализмом и что этого требует прогресс.

Во все времена прогресс доставлял кому-нибудь неприятности. В этом веке он доставлял их мне. Прогресс грозил мне разорением. Но я готов был идти на уступки. Эклогия требовала независимости? Объявите ее! Но проследите, чтоб независимость не мешала делам, чтоб мы могли вооружать, помогать, завозить, вывозить.

Внушали тревогу и мои дела в Айландии.

И здесь я чувствовал себя все хуже, все неувереннее. Тщетно старался оградиться от неприятных впечатлений, уйти от тревожных мыслей и настраиваться на бодрый, даже веселый лад. Среди улицы на меня надвигалась огромная надпись - разве мог я ее не видеть? Стал задергивать в машине занавески и даже закрывать глаза. Но пренеприятные слова обо мне, которые айландцы писали огромными буквами на стенах своих домов, я видел и с закрытыми глазами.

Вы знаете Библию? Помните в книге Даниила описание пира последнего вавилонского царя Валтасара? Во время этого пира на стене явились три слова - Мене - Текел - Фарес… Эти слова предвещали гибель Вавилону…

На стенах Вэлтауна я прочел слова не менее страшные, они тоже предвещали гибель мне, всем нам, если только мы вовремя не выбьем из рук противников занесенный над нами меч.

Как можно быть спокойным за себя, за свое будущее, за свои деньги, если почти на половине земного шара с такими, как я, все покончили! Безвестные люди, нищие набрались храбрости! Разве можно строить планы и рассчитывать на успех, если в наши дела вмешиваются эти люди?

Вы видели когда-нибудь мертвый порт? Это очень страшно. Ужас охватил меня в вэлтаунском порту, когда в пасмурный летний день, под низко нависшим небом увидел застывшие суда - ни возгласа, ни шороха… Казалось, что отовсюду подстерегает что-то страшное и неожиданное…

Сколько потерял я денег на этом мертвом причале!

Решение самому поговорить с людьми, которые осмеливаются распоряжаться тем, что принадлежит мне, одному мне, возникло внезапно. Я никому не сказал о том, что отправляюсь в порт, где стояли танкеры с нефтью, прибывшие на мой нефтеочистительный завод.

…Комитет забастовщиков помещался в маленьком одноэтажном домике, затерявшемся среди огромных кип всяческих товаров. В небольшой пустынной комнате с выкрашенными масляной краской голыми стенами и низким потолком, за простым непокрытым столом сидел очень высокий широкоплечий человек и просматривал бумаги. Он был так высок, что казалось, если встанет, ему придется пригнуть голову, чтоб не удариться о темный, местами облупившийся потолок. Когда за мной прикрылась дверь, человек поднял голову и стал выжидательно смотреть на меня.