Синий олень. Трилогия (СИ)

– Какие Петровы? В третьем подъезде есть Петровы, в шестом тоже есть, – ответил девичий голос, и на пороге комнаты встала высокая девушка с ярко подведенными глазами, делавшими ее похожей на египетскую царицу. Она пристально посмотрела на неожиданного визитера, и под взглядом ее он сначала неловко поежился, а потом внезапно похолодел, узнав девушку из ночного сна в вагоне поезда. Паренек же, ничего не заметил и доброжелательно сказал:

– Вы знаете, вы, наверное, попали не в тот подъезд, – он взглянул на посеревшее лицо стоявшего перед ним мужчины и испугался: – Вам что, нехорошо? Хотите – зайдите, присядьте.

– Нет‑нет, спасибо, я… Ничего, просто, по лестнице быстро поднялся, лифт… Спасибо, я пойду, извините.

– Подождите минуточку, я накину плащ и вас провожу, – внезапно проговорила девушка.

– Не надо, спасибо, – ответ его прозвучал отрывисто и даже немного резко.

Мужчина начал быстро спускаться по лестнице, и так торопился, что даже не повернул голову, услышав, что сзади кто‑то бежит. Выйдя следом за ним на улицу, девушка с минуту шла рядом, не говоря ни слова, потом внезапно остановилась и взяла его за руку.

– Дядя Юра, – сказала она, – подожди, я знаю, что это ты.

– Что? – нервно дернувшись, он попытался высвободиться, но девичьи пальцы цепко держали рукав. – Девушка, я вас не понимаю, мне пора, извините.

– Зачем же ты тогда приехал? Перестань мучиться, я знаю, что это ты. Все думают, что ты умер, поэтому Тимур тебя и не узнал, не переживай из‑за этого. Не надо было тебе уходить и выдумывать каких‑то Петровых.

– Я… Вы… вы, правда, ошибаетесь, – голос мужчины теперь звучал еле слышно.

– Не надо, ладно? Я никогда не ошибаюсь. Поговорим?

Они дошли до конца тянувшейся вдоль дома детской площадки и присели на скамейку рядом со сломанными качелями.

– Что‑то ты себе придумала, девушка, – криво усмехнувшись, произнес мужчина, отводя взгляд в сторону. – Ну, поговорим, если хочешь, расскажи мне что‑нибудь интересное.

– Тетя Халида сейчас в Дагестане с Рустэмчиком и Юркой.

– С кем?

Девушка неподвижно смотрела на него какое‑то время, потом тяжело вздохнула.

– Ты ведь не знаешь – через семь месяцев после того, как ты исчез, тетя Халида родила близнецов и назвала их Рустэмом и Юрой, потому что… Потому что все думали, что ты погиб – нашли тело в твоем пальто, и решили, что это ты.

Издав хриплый стон, мужчина качнулся вперед – словно на миг потерял равновесие.

– Не надо! – глухо проговорил он. – Не надо!

– Я учусь во втором медицинском на третьем курсе, поэтому сейчас живу в Москве. Тимка хочет поступать в МГУ на физфак, он по физике три раза первое место занимал на городской олимпиаде. Дианка и Лиза сейчас здесь – уже в пятом классе. Мы с Тимкой за ними смотрим, чтобы очень много перед телевизором не сидели, иногда помогаем с уроками и ходим к ним в школу на родительские собрания, а в остальном они очень самостоятельные – бегают в магазин, готовят лучше меня, и со стиральной машиной здорово управляются. Тетя Халида их ко всему приучила, – она посмотрела на своего собеседника, который, закрыв глаза, сидел с окаменевшим лицом, и неожиданно резким голосом произнесла: – А мама погибла. Дядя Юра, ты ведь не знаешь, что мама погибла – еще в восьмидесятом.

– Наташа?! – из горла вырвался звук, напоминающий хрип: – Нет! Почему?! Как это случилось?

– Несчастный случай, – угрюмо ответила Таня. – Ее похоронили рядом с тетей Лизой, твоей мамой. Она так хотела.

Закрыв лицо, Юрий Лузгин беззвучно рыдал, плечи его вздрагивали. Наконец, сумев взять себя в руки, он судорожно вздохнул и, отерев ладонью лицо, сказал:

– Да, вот как получилось. Я ведь ничего не знал. Все эти годы боялся даже думать о своей семье. За них боялся, не за себя. Только теперь, когда начали говорить о перестройке, решился, наконец, вернуться. Ехать прямо сюда было страшно – как найти слова и объяснить? Метался, не знал, что делать, потом решил сначала повидать Наташу, выплакаться у нее на груди, спросить совета. Мне трудно сейчас так вот сразу все тебе объяснить, но поверь, что это не моя вина.

Сдвинув брови, Таня глухо сказала:

– Все из‑за картин, я знаю, не надо объяснять. Тебя вынудили, и теперь ты Самсонов Леонид Аркадьевич.

Невозможно было описать изумление и ужас, охватившие Юрия при этих ее словах.

– Ты… ты… Откуда ты… – растерянно начал он и запнулся.

– Неважно откуда, но я знаю.

– И… Халида знает?

– Никто ничего не знает, все думают, что ты умер, я же сказала. Когда нашли тот труп в твоей одежде, тете Халиде решили не говорить – пока она не родит. Сказали только, когда Рустэмчику и Юрке исполнился месяц. Конечно, ей было очень тяжело, и всем нам тоже было очень тяжело. А через год они с папой… Короче, они подумали, что им лучше будет вдвоем, и решили пожениться.

– Дядя Сережа и Халида… Дядя Сережа и моя Халида?! Они решили пожениться? Но он же старый!

Таня равнодушно пожала плечами:

– Когда они поженились, ему было сорок семь, а тете Халиде – тридцать. Конечно, это, наверное, большая разница, но мне кажется, они счастливы. Знаешь, тетя Халида очень страдала. Папе тоже было очень плохо после того, как… как это случилось с мамой. Сейчас они вместе, и им хорошо.

– Вот, значит, как. Ладно, что ж, раз им хорошо, – рот его странно искривился, голос задрожал от гнева, – то пусть им будет хорошо. Да.

– Дядя Юра, пожалуйста, успокойся!

Не в силах совладать с собой, он закричал:

– А мои сыновья знают, что он не их отец? Или они зовут его папой?

– Какое это имеет значение, – смутилась Таня.

– Нет, я желаю это знать!

– Я не знаю, мы… мы почти не видимся. Тетя Халида часто мне пишет, но об этом…

– Значит, Халида больше не работает в своем НИИ?

– Нет, она теперь работает с папой.

– Что ж, я рад за них обоих.

– Лучше не думай об этом, а давай решим, как рассказать обо всем Тимуру и девочкам – они ведь тоже думают, что ты…

– Пока ничего не будем решать – теперь, после того, что ты мне рассказала, я должен все обдумать, – лицо Юрия как‑то сразу осунулось и постарело, в глазах застыла бесконечная усталость. – Ты пока ничего и никому не говори. Кстати, откуда ты узнала о картинах – тебе кто‑то рассказал?

– Ну… в общем‑то…да.

«Ты сам мне сейчас все это рассказал, твой мозг для меня – открытая книга. Но как тебе все объяснить? С меня хватит – постоянно видеть настороженность в глазах тети Златы и дяди Пети, которые знают. Им страшно рядом со мной, как будто я прокаженная».

– Я подозреваю, кто тебе сказал это, – с отвращением в голосе произнес Юрий, – даже знаю точно, потому что больше некому. Этот человек приходил сюда? Давно?

– Ну… не помню точно.

– Чего он хотел?

– Ничего, просто… просто рассказал, и все.

Немного подумав, он махнул рукой:

– Ладно, пусть делают, что хотят, времена изменились. Расскажи мне лучше о себе – как ты жила все это время?

– Когда мама… погибла, папа не захотел возвращаться в Ленинград. Я два года жила с дядей Петей и тетей Златой, а в девятом классе, когда мне исполнилось шестнадцать, решила переехать в Москву и жить здесь – квартира все равно стояла пустая.

«А тетя Злата и дядя Петя почувствовали облегчение, когда я уехала».

– Так тебе разрешили жить одной?

Таня хмыкнула и дернула плечом:

– А почему нет? Я получила паспорт, папа и тетя Халида не возражали, когда я им написала, что хочу жить здесь. От Ленинграда до Москвы всего ночь пути, и если что… Короче, меня отпустили, а потом приехали Тимка с девочками. Тетя Халида хочет, чтобы Рустэмчик с Юркой после третьего класса тоже учились в Москве.