Утраченный свет

но, и даже сам Йозеф не сможет обнаружить подделку.

* * *

Хасан наслаждался и упивался последней игрой. Такой тонкости он ещё никогда не достигал. Террор на уровне излучений, формирующих реальность, от подобной перспективы захватывало дух. Хасан готов был в любую минуту совершить ритуальное самоубийство, если бы другого способа борьбы и протеста не существовало, однако он не считал себя религиозным фанатиком. К счастью, был и другой способ. У каждого свой путь к Аллаху. Его путь пролегал через Универсальную Церковь Йозефа. Он видел в этом не подлежащую обсуждению высшую мудрость.

Мало кто предпочитал "уход в сеть" индивидуальной смерти. Это означало только одно: что идея "бессмертия души" оказалась чрезвычайно живучей, а Йозеф представлялся зараженной предрассудками толпе чем-то вроде преддверия вечного ада. Но Йозеф сам управлял толпой; он был наместником "Абраксаса" в данном районе земной поверхности, и все разрешенные "идеи" обладали необходимой вторичностью, так как были пропущены через двойной фильтр, который не оставлял шансов врагам системы.

Если проводить кощунственную аналогию, то явно не хватало третьего в предполагаемой и отнюдь не святой троице. Третий - бестелесный посредник, носитель кода - всегда оставался в тени, присутствовал в непроявленном виде; возможно, это было нечто, растворенное в мозгах счастливых рабов.

Служение двум демоническим сущностям означало отказ от личной свободы. Однако и те, кто пытался остаться в стороне, лишь обманывали себя. "Нейтральные" пешки тоже были предусмотрены в этой глобальной игре; им даже было отведено особое место. Орбитальный Контроль и Йозеф поделили сферы влияния. Впрочем, само влияние было одинаковым - порабощающим и практически непреодолимым. Но они же формировали виртуальную изнанку мира - в противовес абсолюту. Им не оставалось ничего другого, кроме как быть исполнительными органами "сатаны" - ведь другая половина так называемой реальности была занята изначально...

От приходящего это требовало высшей жертвенности, куда большей степени самоотречения, чем при совершении обыкновенного самоубийства. Вплоть до конца представить себе последствия "слияния" было абсолютно немыслимым делом. Возвращение также невозможно. И в случае неполной интеграции для новичка действительно наступал вечный ад, во много раз худший, чем неизлечимая паранойя.

Хасан понимал, на что шел. Слиянию традиционно предшествовала более или менее продолжительная "исповедь" - отголосок старого примитивного обычая, получившего новый смысл. Исповедь, после которой ему уже никогда не быть прежним - Йозеф изымет его грехи, равно как изменит саму греховную природу индивидуального существа. Катарсис через объединение - в этом было нечто чрезвычайно привлекательное, чуть ли не сексуальный акт, в результате которого на свет тут же появляется новое образование, включающее в себя "родителя" и все вероятные инкарнации.

* * *

Хасан отправился к Йозефу на "шкоде", угнанной от бара, где собирались "прокаженные"