Противостояние разумов

Когда мы прилетаем к ним, они производят впечатление сдержанных аскетов, а во время нашей следующей экспедиции превращаются в подлинных гедонистов. Торговцам нужно уметь мгновенно разбираться во всех тонкостях их изменчивого настроения и предлагать самые хорошие товары. Они очень легко возбуждаются и долго помнят обиды, настоящие или мнимые. Мы обращаемся с ними крайне деликатно и с огромным уважением. Твой народ поступит мудро, если последует нашему примеру.

– А вы говорили об этом земным дипломатам? – поинтересовался Лукас.

– Мы пытались, но Питар сказал, что ваши люди не станут нас слушать. Он утверждает, что вы слишком уверены в своих силах. Лукас, поговори с землянами! Объясни им, что мы не стали бы никого предупреждать без веских оснований.

– Я обязательно передам земным властям все, что узнал от тебя, но… – Лукас огорченно покачал головой. – Сомневаюсь, что к моим словам прислушаются.

– И все-таки попытайся, прошу тебя. Иметь дело с Ган-Тир всегда было нелегко, но станет еще сложнее теперь, когда люди стали составной частью этого уравнения. Появление любого нового вида, любой новой цивилизации может разрушить уже существующий баланс. Нам бы очень не хотелось, чтобы между землянами и гантирцами возникли неприязненные отношения. Недопонимание между нами может означать конец всего.

ГЛАВА 5

Кирит и Лукас побеседовали еще немного, а затем землянин отправился к себе на корабль. Проводив Грега до двери, Кирит повернулся к Питару, который возглавлял дипломатическую миссию миквири. Как только они остались одни, дипломат встал и подошел к Кириту.

– Ты рассказал Лукасу о делегации Ган-Тир? – не скрывая волнения, спросил Питар.

– Да, – ответил Кирит. – Он обещал передать наше предупреждение, но не слишком надеется, что люди поверят ему.

– Если это произойдет, они очень скоро пожалеют о своей ошибке, – резко произнес Пи-тар. – К несчастью для всех нас, знание иногда приходит слишком поздно.

– Люди не так уж неразумны, Питар. Просто они несколько более эмоциональны, чем мы. Земляне очень осторожно вели себя с нами, и я не думаю, что они будут менее осторожными с ган-тирцами.

– Остается только надеяться, – подвел итог обсуждению Питар и сделал короткое резкое движение рукой, как бы отсекая от себя что-то. – А как поживают Лукас и квайла? Ты спрашивал, как у них дела?

– Да. Лукас сказал, что он в полном порядке. Квайла немного скучает, но принимая во внимание обстоятельства, в этом нет ничего неожиданного. Лукас говорит, что она приняла свое положение на земном корабле, смирилась с ним и не раздражается.

– Значит, квайла его не очень стесняет?

– Не думаю. Хотя Грег может и не сказать правды. Он сообщил, что его друзья собираются переоборудовать корабль. А после реконструкции квайла сможет получать и обрабатывать данные о состоянии звездолета. Это будет лучшим вариантом. Квайле требуется постоянная стимуляция. Без корабля, который постоянно занимал бы ее внимание, ей остается жить только в сознании и теле ее партнера. Человеческие эмоции очень непостоянны и изменчивы, а нервная система крайне чувствительна. Возникнет серьезная опасность, если квайла, объединившись с Лукасом, решится от скуки исследовать глубины человеческой психики.

– Выходит, ты все еще сомневаешься в людской восприимчивости?

– Квайле, летавшей на «Найэти», понадобилось несколько месяцев, чтобы преодолеть страстное желание получать чрезмерную информативную подпитку чувств. Ее новый спутник, я имею в виду Лукаса, не уверен, что она вообще когда-нибудь сможет оправиться от этой утраты. Пожалуй, для всех было бы лучше, если бы люди оказались не такими чувствительными. Тут уж ничего не поделаешь. Изменить это не в наших силах.

– Неужели? – Питар скептически хмыкнул. – Связь Лукаса и квайлы еще не очень прочна. Грег может ее оборвать в любое время. Я знаю, ты веришь в него, и готов согласиться с твоими уверениями, но Ассамблея не избавилась от своих сомнений. Они предписывают нам внимательно следить за Лукасом и в случае необходимости действовать без промедления.

Кирит ничего не ответил. Он бессильно опустил руки, словно почувствовав, как они внезапно отяжелели. Он сознавал правоту Ассамблеи. Хотя это случалось и не очень часто, но все же иногда квайлы и их спутники вдруг начинали совершать непонятные и даже безумные поступки. Обычно подобное происходило на кораблях, потерпевших аварию. Но Кирит мог припомнить по крайней мере пару случаев, когда спутники квайлы теряли способность рационально мыслить и в итоге заставляли бесплотные существа ступить на дорогу безумия. И тогда у миквири не оставалось другого выхода, как только уничтожить и особь, оказавшуюся телесной оболочкой квайлы, и корабль, на котором они находились. Миквири было известно, что квайлы могли свободно перемещаться между звездолетами, стоящими в космопорту, и делиться опытом и ощущениями. Поэтому не следовало оставлять шанса ненадежным сородичам повлиять на других. Опыт показывал, что если квайлы заболевали, то единственно безопасным средством являлось полное искоренение больных и уничтожение инфекции.

Следует подчеркнуть, что сама мысль об убийстве живого существа была для миквири невыносима. Но каким бы трудным ни казалось подобное решение, ни один цири, капитан звездолета, не посмел бы отказаться от приказа об уничтожении, когда в этом возникала необходимость. И совершенно не имело значения, кому принадлежал обреченный на гибель звездолет. Если квайла – любая из них – теряла над собой контроль, корабль быстро и решительно аннигилировали, не обращая внимания на судьбу экипажа или возможные дипломатические осложнения.

Питар осторожно прикоснулся к плечу Кирита. Этот жест был настолько неожиданным, что Кирит непроизвольно вздрогнул.

– Я боюсь за тебя, – сказал Питар. – Ты слишком привязался к землянам. Я вынужден тебе напомнить: мы здесь для того, чтобы наблюдать и оценивать, а не для того, чтобы обзаводиться друзьями. Я знаю, как тебе плохо и одиноко без твоего акия, но среди людей ты не найдешь ему замены.

– Мне не нужен другой акия, Питар.

– Нужен. Ты слишком долго держишься в стороне от сообщества. Пора прекратить горевать о Хинфалле и посмотреть на тех, кто еще жив, – Питар дотронулся до руки Кирита. – Я здесь, -сказал он, выбирая третий язык общения. – Я могу стать еще ближе тебе… если ты позволишь.

Раньше, чем он сообразил, что происходит, Кирит непроизвольно отшатнулся, настолько резко и решительно, что это можно было расценить только как оскорбление. К счастью, собеседник понимал его чувства. Кирит был не единственным, кто недавно потерял своего акия. Питар понес такую же утрату. Зная все это, Кирит сделал над собой усилие и остался на месте, когда Питар снова коснулся его руки.

– Я тоже скорблю, – сказал дипломат. – Но никто из нас не может позволить себе забыть о долге. Подумай об этом, Кирит, пожалуйста.

Нехорошо быть одному – Кирит это знал, так же, как и его собеседник. И все же Кирит не мог дать тот ответ, которого ждал Питар.

– Я обязательно выполню свой долг, – перешел он на второй язык, служивший для общения, а не для передачи чувств и эмоций. Это был язык посторонних, а не акия.

Питар замер, прекрасно поняв, что это означало. Однако в следующий момент он взял себя в руки и сделал вид, что совсем не огорчен. Он коротко извинился и тут же вышел. Первым побуждением Кирита было броситься вслед и загладить неловкость. Но вместо этого Кирит продолжал стоять, слепо уставившись в пустынный коридор. Мрачные мысли одолевали его, и, как это часто случалось в последнее время, слишком тяжело было оставаться с ними наедине.

Кайли встретила Пола Бергстрема, командира «Северной Звезды», у главного входа корабля Корпуса. Высокий худощавый адмирал выделялся бледной кожей и такими светлыми волосами, что их, скорее, хотелось бы назвать белыми. Кайли и раньше приходилось беседовать с адмиралом, и каждый раз она почему-то чувствовала себя рядом с ним неуютно. От него словно исходила некая аура властности и отстраненности, оставляющая мало надежд на сближение или возможность договориться. Можно было спорить с адмиралом, отстаивать свое мнение, но никогда и никому не удавалось чувствовать себя с ним надежно и уверенно во время дискуссии. Казалось, будто он в любой момент может поставить собеседника на колени.