Человек, нашедший свое лицо

», либералами, коммунистами, что Престо «продался красным» и стал игрушкой в их руках. О фильме писались самые невероятные выдумки. Уверяли, что он потрясает все основы политики и морали, цивилизации и религии и чуть ли не угрожает самому существованию Штатов. Собирались голоса, требовавшие запрещения фильма.

В довершение неприятностей Эллен явно избегала Престо. Они виделись только в студии Под разными предлогами Эллен отказывалась возвращаться домой с Престо в одном автомобиле, дома тотчас запиралась в своей комнате.

В таких условиях приходилось работать и заканчивать фильм. И все же он был закончен.

Начались демонстрации фильма на экранах престовских кинотеатров. Успех превзошел все ожидания. Публика валила валом. Игра нового Престо возбуждала такой смех, которому мог бы позавидовать и уродец Престо. Но в этом смехе было что-то новое. Это уже не был животный, физиологический смех. Скорее его можно было назвать смехом сквозь слезы.

Особенное впечатление на зрителей произвели сцены, в которых участвовала никому не известная артистка Эллен Кей. Зрители, наполнявшие зал, почувствовали необычайную простоту и искренность игры Эллен. И поэтому восторгам публики не было конца. Какая-то пожилая женщина с большими красными руками, глядя, как управляется Эллен с бельем, громко воскликнула:

– Сразу видно, что эта артистка умеет стирать! И откуда они такую выкопали? Ишь, как орудует!

В ее устах это была высшая похвала.

Подлинное искусство понятно всем. Мнение старой работницы совпадало с мнением нескольких виднейших критиков, которые явились посмотреть новый фильм.

– Поразительно! – сказал один из них своему собрату по перу. – Откуда Престо взял такую артистку? Поверьте мне, она затмит собою самые яркие звезды кинематографии.

Престо, Эллен и Гофман сидели в отдельной ложе, внимательно наблюдая, какое впечатление производит картина на зрителей. В тех местах, когда зал дрожал от смеха или слышались всхлипывания женщин, расчувствованных игрою Эллен, они невольно сами поглядывали на экран.

– Вот видите, – говорил Престо, обращаясь к Эллен. – А вы еще боялись, что испортите картину.

Гофман курил сигару за сигарой, одобрительно покряхтывая.

Необычайный успех сделал свое дело. Барыш есть барыш, а «деньги не пахнут», каково бы ни было их происхождение, – так смотрели на вещи еще коммерсанты Древнего Рима, которые пустили в оборот эту пословицу. Многие предприниматели не устояли перед барышами, которые давал новый фильм, и начали брать его в прокат. Фронт был прорван. За отдельными предпринимателями потянулись компании, а следом за ними и крупные концерны. Фильм начал свое победоносное шествие по Америке и Европе.

Даже газеты враждебного лагеря не могли не признать высоких достоинств сценария, музыки, кстати сказать, написанной самим Престо, и мастерства исполнения. Новый Престо и Эллен сразу взошли на небосклон мировой кинематографии как звезды первой величины. Но и остальные участники, почти все молодежь, изумили своей игрой,