Если замерзнет ад

— Эдвард, как я рад, что вы выздоровели! — произнёс он манерно. — Я не надеялся вас увидеть. Вы теперь сможете поддержать вашего дядю. Надеюсь, что вы присоединитесь ко мне и вашему лучшему другу Хьюберту на одном из моих вечеров? Сэр Роджер, я хотел бы увидеть вас с племянником на премьере моего великолепного спектакля.

— Эдвард ещё не достаточно здоров, чтобы выдержать весь спектакль, — сказал Роджер холодно, сжав незаметно локоть спутника, увёл в сторону.

Когда они отошли к высокому окну, задрапированными бордовыми шторами с тяжёлыми, золотыми кистями, Роджер тихо сказал:

— Главный меценат города. Он тоже русский, как и его лучший друг, и покровитель. Сальвадор Каваллини. На самом деле его зовут Семён Ковальчук, но ему нравится, когда его называют артистическим псевдонимом, под которым он выступал.

— Таракан на булавке. Пыжится изобразить из себя Сальвадора Дали.

— Вон тот молодой человек, который стоит рядом с Каваллини, и одет как попугай, тоже ваш большой друг, — добавил Роджер, кивнув на миловидного молодого человека, в длиннополом твидовом пиджаке в крупную сине-голубую клетку, с бархатным воротником и манжетами, и узком галстуке-бабочке в горошек. — Даниэль Хьюберт. Запоминайте.

Воздух прорезал визгливый голос:

— Сэр Роджер, Эдвард, как я рад вас видеть!

К ним подкатился толстяк, с чьей дородной внешностью тонкий голос совершенно не сочетался.

— Что с вами, Эдвард? — воскликнул он. — Вам дурно? Вы побледнели.

— Я замечательно себя чувствую, мистер Хаммерсмит. Как у вас дела на заводе?

— Не так уж и хорошо, — недовольно пропищал Хаммерсмит. — После того, как пропал мой лучший инженер дела пошли из рук вон плохо.

— Магнус, я надеюсь, вы не обвиняете меня в этом? Не думайте, что я переманил его к себе. Штат моих сотрудников не увеличился. Вы можете это проверить.

— Ну что вы, сэр Роджер, — проверещал Хаммерсмит, тщетно стараясь придать голосу любезность. — Я верю. Я поставил в известность полицию, они обязательно его найдут, живого или мёртвого.

— Зачем вы сообщили в полицию? — поинтересовался с издёвкой молодой человек. — Он что-то украл у вас?

Хаммерсмит растерялся:

— Ну как же, мистер Кармайкл, человек ушёл с моего завода и исчез, — пробормотал он, наконец. — Я несу за него ответственность.

— Пусть ищут родственники. Зачем владельцу завода искать своего работника? Вы так заботитесь обо всех своих людях?

Хаммерсмит, бросив высокомерный взгляд, с комичным пафосом изрёк:

— Да, я забочусь обо всех людях, которые работают на меня! И особенно о талантливых, как этот инженер.

— Может быть, это не совсем так, мистер Хаммерсмит? Он сбежал от вас, потому что ему не так уж и хорошо работалось у вас?

Роджер сжал ему руку и строго проговорил:

— Эдвард, помолчите. Магнус, извините, мой племянник ещё не пришёл в себя окончательно. Он ведёт себя неадекватно. Вы должны это понять.

Хаммерсмит, бросив исподлобья злобный взгляд на обоих, развернулся и, заложив руки за спину, уплыл в сторону, комично переставляя короткие ножки.

— Извините, Роджер, я веду себя, как идиот.

— Держите себя в руках, — предупредил Роджер, и добавил, увидев, куда устремлён взгляд собеседника. — Камилла, жена Райзена.

В зал вошла девушка, несмотря на множество представительниц слабого пола, присутствующих здесь, она сразу приковывала внимание: идеально изогнутые «оленьи» глаза с пушистыми ресницами, густые, светлые волосы открывали чистый лоб, обрамляли волной лицо и ниспадали на плечи. Высокую, упругую грудь выделяло слишком открытое ярко-алое, облегающее платье, подчёркивающее точёную с осиной талией фигуру.

— Что между ними может быть общего? Она раза в два моложе его. Знаю таких особ, которые на все готовы ради денег.

— Мой друг, вы чересчур предвзяты.

Перекрывая гул в зале, послышался громкий радостный визг Хаммерсмита:

— Мистер Эскью, как же вы так, не стоило вистовать без козырей!

— Хаммерсмит — шулер, — усмехнулся Роджер. — Виртуоз в своём деле. Обчищает всех, кто садится с ним играть.

— Зачем же тогда с ним играют?

— Его никто не ловил за руку.

— Я с ним сыграю.

— Не стоит. Вы проиграетесь. Он будет издеваться над вами. Впрочем, как хотите, — махнул рукой Роджер.

За круглым ломберным столиком в преферанс играли Хаммерсмит, Каваллини и Эскью. Увидев Роджера с племянником, Хаммерсмит похлопал себя по тугому животу и проронил самодовольно:

— Видите, сэр Роджер, мне тоже везёт в картах, как и вам. Не хотите со мной сыграть, Эдвард? Или боитесь? Ничего, ставки маленькие, за вас, как всегда, заплатит дядя, — гнусно захихикал он.

— Я попробую, мистер Хаммерсмит.

Губы Роджера тронула презрительная усмешка, он отошёл к барной стойке, взял коктейль, и сел в кресло у стены. Изредка бросая чуть заметный взгляд, который выдавал его беспокойство. Через некоторое время толпа окружила столик, скрыв от глаз «поле битвы». Роджер откинулся на спинку кресла и задумался.

Недовольный вопль заставил его вздрогнуть.

— Вы жульничаете! Я прекрасно вижу, вы все время одёргиваете манжеты. Вы там прячете карты. Вы шулер! Я знаю вашу репутацию!

Роджер не поверил своим ушам. Голос принадлежал Хаммерсмиту! Неужели ему попался противник не по зубам? Роджер подошёл к столику.

— Хаммерсмит, я наблюдаю внимательно за игрой, Эдвард играет честно, — спокойно проронил Эскью. — Сядьте и успокойтесь.

— Нет! Снимите пиджак! — заорал ещё громче Хаммерсмит, пристально наблюдая, как молодой человек, скинув пиджак, аккуратно повесил на спинку стула.

Но через пару раздач, Хаммерсмит завопил ещё громче:

— Засучите рукава, Эдвард, я вам не верю!

Роджер чуть напрягся, когда молодой человек лёгким движением расстегнул манжеты, обнажив запястья, на каждом из которых красовался широкий металлический браслет, усыпанной бриллиантовой крошкой.

— Мистер Хаммерсмит, — услышал Роджер насмешливый голос своего спутника. — Мне догола раздеться, чтобы вы не нервничали? Это будет не совсем прилично. Здесь дамы. Но я готов.

Хаммерсмит, тяжело засопел, стал бросать из-за карт сердитый взгляд. И вновь подал голос:

— Эдвард, покажите взятку! Покажите!

— Мистер Хаммерсмит, это не последняя, я не могу показать.

— Все равно покажите! Этого не может быть!

Роджер начал чуть заметно нервничать. Эскью не выдержал и покинул «поле боя», дуэлянты остались с глазу на глаз.

— Фальшренонс, мистер Хаммерсмит, ну, сколько ж можно ошибаться? Третий раз подряд. У вас же есть червовая десятка. Или вы запамятовали, что у вас есть козырь? Я и так прощаю недозаказ. Вхожу в ваше положение, вы нервничаете.

— Заткнись, мальчишка! — вскрикнул Хаммерсмит. — Ты пытаешься вывести меня! Из равновесия!

— Хаммерсмит, прекратите, — сказал наблюдавший за игрой Эскью. — Умейте достойно проигрывать.

Хаммерсмит осёкся, пробурчал что-то невразумительное и отчётливо произнёс:

— Семь без козырей.

— Что ж такое, мистер Хаммерсмит? Как это вы так сумели забыть, что до этого было восемь червей.

Хаммерсмит вскочил и заорал так, что зазвенели стекла:

— Хватит! Я не собираюсь больше играть с шулером!

— Вы ошибаетесь, Хаммерсмит. Я не умею засылать пакеты, выдёргивать карты, подменять на краплёные, как вы. И видите, я сижу почти голый, а у вас полколоды в одном кармане пиджака, полколоды — в другом, а в кармане брюк пара тузов.

Хаммерсмит побагровел и, сузив злобно глаза, хрипло бросил:

— Встретимся в суде.

Он развернулся, чтобы уйти, но наткнулся на Эскью, который сухо сказал:

— Мы должны проверить то, что сказал молодой человек.

— Вы не имеете права меня обыскивать! — завизжал Хаммерсмит, пытаясь вырваться из рук. — Хорошо! Проверяйте, — неожиданно согласился он, сняв пиджак и тряся его над столом.

Роджер увидел, как молодой человек аккуратно взял из его рук пиджак Хаммерсмита, засунул руку в карман и, отогнув подкладку, показал потайной кармашек.