Чертоги Казад-Дума (СИ)

Договорить воспитанница оборотня не успела: фразы потонули в ужасающем грохоте, что сотряс по-летнему теплый воздух. Фили, подпрыгнув на месте, обернулся к Одинокой Горе, ощущая, как холод внутри разрастается и гасит последние искорки смелости. Земля вновь начала ходить ходуном под стопами и, будь обстоятельства иными, гном решил бы, что началось землетрясение. Однако происходящее корнями уходило в правду, гораздо более страшную в сравнении с разгулявшейся природной стихией.

— Что за?... — Кили, качнув руками, испуганно вылупил глаза. — Какое-то извержение? Землетрясение? Обвал?

— Ах, если бы, — Балин, хладнокровно оглядывающий компаньонов долгим усталым взглядом, потер нос. — Это дракон.

♦♦♦♦♦

— Это дракон.

Ниар захотелось улыбнуться, но девушка прогнала веселье прочь. Опять же, крики ликования следовало попридержать до лучших времен.

«Когда окажусь в Мории, — решила Красная Колдунья, глядя на Одинокую Гору. — Вот тогда я позволю себе и смеяться, и плясать, и хлопать в ладоши. Но не раньше момента, когда Торин Дубощит откроет мне створы тайного хранилища древних царей Казад-Дума. А до тех пор я останусь тихой и скромной. Девочкой без прошлого и без будущего, простенькой и веселой. Терпение, оно ведь еще никого и никогда не подводило. А значит, следует сложить руки на груди и просто позволить всему идти своим чередом».

Золотая истина, принцесса ангбандская знала об этом. Потому, не пытаясь даже вернуть потерянное внимание подгорных жителей себе, осторожно ахнула, словно бы от страха. В голос пробралась дрожь. Что к лучшему. Глупые и недальновидные эреборцы спишут все на усталость и панику. И вряд ли смогут заподозрить Ниар в чем-то злом и коварном.

Чуть опустив голову, Красная Колдунья сосредоточилась на собственном дыхании. Из груди порывался вырваться крик счастья. Воздух вокруг пропитывался горьковато-сладким запахом смерти и, разливаясь по зеленым холмам, возвещал о бедах, что вот-вот грозили обрушиться на прекрасные земли Востока.

♦♦♦♦♦

Воздух вокруг пропитывался горьковато-сладким запахом смерти и, разливаясь по зеленым холмам, возвещал о бедах, что вот-вот грозили обрушиться на прекрасные земли Востока. Тауриэль, из последних сил карабкаясь по берегу Келдуин, исподлобья глядела в сторону Эребора. Из груди вырывалось посвистывающее дыхание. Раны на спине и животе кровоточили. Голова гудела, и казалось, что в затылок кто-то загнал раскаленный добела кинжал. Слабая, уставшая, изнуренная, эльфийка опустилась на мягкую траву и отрешенным взором уставилась в пустоту неба.

В памяти полыхали мелькающие сцены битвы, развернувшейся рядом с Лихолесьем. Орки, волки, гномы… Все слилось в единый поток красной реки боли. Хныча, практически скуля, Квенди попыталась привстать. Руки и ноги, к сожалению, не слушались. Дрожащие конечности холодели, в грудь пробивался колокольный набат страха. Понимая, что стоит у пропасти, Тауриэль вспомнила лицо девушки, что повстречалась ей в темном лесу…

«Это ее рук дело, — с каким-то холодным остервенением решила эльфийка. Не подвергая собственные выводы сомнениям, Стражница Лихолесья криво ухмыльнулась, отгораживаясь от новых приступов агонии. — Несомненно, это ее рук дело. И, пусть меня тут же настигнут призраки Улаири, я вернусь за ней и вырежу сердце из груди. А потом сплавлю тело вниз по реке, да благословят Келдуин великие Валар».

Прикрыв глаза, Тауриэль провалилась в темноту, уже не чувствуя, как трясется земля и тихий мир облачается в одежды спешно приближающейся Войны.

====== Глава 6.1: Король Железных Холмов ======

Правую руку от плеча до кончиков пальцев пронзила белая стрела боли. Вспыхнувшая как пожар, она поселилась в уме вместе с паникой и страхом. Хозяйничающий в душе ужас смерти стискивал сердце в стальных объятиях. Воздух со свистом вылетал из легких, в нос бил удушающий запах гари. Торина на какой-то безумно долгий миг бросило в холод – воспоминания о падении Эребора замелькали перед мысленным взором живыми картинками.

«Боги, я снова оказался дома, — подумал Король-под-Горой. — Я снова там и увижу, как Смог будет заживо сжигать моих друзей. Моих братьев по крови. Увижу, как плавятся огромные каменные колонны, что подпирали потолки в тронном зале. И, если мне не повезет, смогу снова лицезреть детей, умирающих в огне…».

Последние крохи отваги из гнома выбил ледяной ветер безысходности. Открыв глаза, Торин уставился в темнеющее небо. Голубые пятна дня быстро вытесняли черные тучи пожара, бугрящиеся алыми отражениями бушующей где-то стихии. Ветер разносил под небесами стаи искр, и пепел падал с небосклона серыми бесшумными хлопьями. Землю сотрясали удары, и казалось, что все вокруг пропиталось жаркой сущностью драконьего пламени.

Вспомнился Азог и его кровожадное племя. Битва при Келдуин, да будет проклята эта река. Торин поморщился, пытаясь подняться на ноги. Теперь чувствуя, как гудит голова, Король-под-Горой с тоской подумал о своем отце. Когда-то великий воин, он стоял подле гундабадца на привязи, будто нашкодившая шавка. А чернокровые монстры сновали туда-сюда, не подпуская гномов к своему правителю…

— Вам не следует пока подыматься на ноги, Ваше Величество. Рана на руке серьезная, да и удар…

Торин не узнал голоса говорившего, поэтому и проигнорировал совет со стороны. Перевернувшись на бок, постарался приподняться на руках. Вышло, но с трудом. Перед глазами все мгновенно поплыло: лица друзей, что удалось рассмотреть Королю, обратились в мазки неумелого художника-шалопая. Пустой желудок взбунтовался, к горлу подкатила тошнота, а во рту разливался неприятный привкус меди. Мир, который почему-то решил вдруг завертеться волчком, медленно обретал четкость и ясность, серую и убогую.

— Я настаиваю на своем, Ваше Величество, — снова этот голос, мелодичный, глубокий, проникновенно добрый. Торин поднял взгляд к эльфийке, что придерживала его за руку. Красивая белолицая девушка с синими лучезарными глазами. Торину захотелось улыбнуться чудному существу, но губы упрямо не желали слушаться хозяина. — Вам следует немного отдохнуть прежде, чем вставать. К тому же, торопиться уже некуда…

«Как некуда? — вопрос прозвучал в голове эреборца колокольным звоном. Вздрогнув, Торин мотнул головой, прогоняя слабость. — Есть куда как раз-таки. День Дурина не за горами, а время конь резвый, останавливаться не любит. Между тем, ключ у Азога… Как и мой отец».

Все потихоньку становилось на свои места. Воспоминания неспешными шагами возвращались к молодому наследнику трона Эребора, заполняя усталый разум призрачными шепотками. Затылок саднило и пекло, голова гудела, но гном к собственному счастью не растерял способности думать быстро. Вновь игнорируя слова бессмертной, Король-под-Горой все же поднялся на ноги. Всячески стараясь избавиться от мягких эльфийских рук на своих плечах, коснулся здоровой рукой волос на загривке. Ощутил липкость крови на подушечках пальцев и ощерился, прекрасно понимая, что произошло у Келдуин.

— Торин, как ты? — Двалин. Смелый Двалин, не побоявшийся поднять руки на своего Короля. Эреборец, кинув беглый взгляд на друга, лишь плотно сжал губы. Оглядел всех своих компаньонов, что стояли неплотным рядочком вблизи. Прошил холодным взором двух эльфийских дев, которые хлопотали вокруг него, словно клуши. Подавил в себе волну ярости, которая грозила вылиться в крупномасштабную истерику. Прикрыл глаза, унимая головную боль.

— В порядке, — слова слетели с губ легко и непринужденно. Удивляясь собственной выдержке, Торин опустил руки вдоль тела, сжимая ладони в кулаки. Мысли меж висков завертелись неожиданно резво, меняя формы и размеры. Запах гари становился сильнее и нос неприятно щекотало. Хмыкнув, гном развернулся на месте и прищурено посмотрел на Эребор. Одного взгляда хватило, чтобы сердце подгорного жителя екнуло от странного трепета перед полыхающим ужасом.

Неровная линия земли, что сливалась с горизонтом и уходила к бесплодным землям темного севера, покрылась желтым сиянием пожара. Точно расплавленное золото пламя растекалось по некогда зеленым взгоркам. Гневное, оно яростно отвоевывало у жизни место для своего танца. Полыхающим озером огонь окружил Келдуин и отражался в воде тысячами красных бликов, выбрасывая в воздух полчища искр, больших, ярких, жалящих дыхание. Взвиваясь к небесам, крохотные огненные мотыли превращались в звездопад ярости: падая на свежую траву, искорки обращались пламенными поцелуями вечности. Сливаясь с мягкой плотью земли, они занимались от ветра и перерастали в эфемерных призраков огня. Окрашивая пепельные тучи в цвета крови, духи пламени продолжали свой пир. «Валар всемогущие, — Торин тяжело выдохнул, устремляя взор к полыхающему силуэту Эсгарота. Людской город охватило жаркое сияние безумства пожара. — Что же происходит?». Сглотнув, гном вскинул голову к небу и без удивления нашел среди облаков знакомый абрис летающего дракона. Парящий над до ужаса прекрасным маршем смерти, Смог изрыгал из себя фонтаны пламени, крыльями разгоняя пепел вокруг себя. Знакомые картины опустошения заполнили сознание Короля-под-Горой, а в ушах затрещал терзающий душу рев огня. — Мы решили отойти от реки, Торин, — Балин заговорил осторожно. Стоявший за спиной своего Короля, он робко глядел в сторону умирающего города. Торин, спиной чувствуя на себе взгляды соратников, пожелал себе скорой смерти. Все надежды на возвращение Эребора рушились на жарком ветру драконьего дыхания. Подобраться к Одинокой Горе теперь было невозможно. А одолеть Смога – и тому подавно. — Азог мог с легкостью догнать нас, но, кажется, его отвлек дракон. К счастью, пожалуй, потому что мы вряд ли бы смогли оторваться от его соплеменников. Думаю, нам нужно… Торин не слушал наставника. Погруженный в размышления, он пытался справиться с собственными чувствами. На глаза набегали слезы, предательские слезы, которые молодой Король-под-Горой искренне ненавидел всей своей гномьей сущностью. Никогда не позволявший себе проявлять слабость, наследник эреборского трона с пугающей ясностью осознал, насколько близко стоит к бездонной пропасти отчаяния. Всего лишь шаг отделял храбреца от пустынной земли страхов и мертвых желаний. Почти сломленный, усталый, ошарашенный Торин из последних сил цеплялся мыслями за туманные воспоминания о своей юности. Эребор. Аркенстон. Звонкий голос молота, бьющего по наковальне. Огонь, что поддерживал жизнь под Одинокой Горой. Огонь, что поглотил Эребор и уничтожил веру в прекрасное. — … и поэтому мы решили отправиться на восток. Поле будет полыхать еще недели две, пройти к Эребору будет невозможно, — Балин смолк на секунду. — Мы не сможем пробраться внутрь цитадели. — Даже если бы у нас был ключ, а за спиной стояла армия, вряд ли мы смогли бы потягаться в силе со Смогом в открытой драке, — заметил Двалин. Спокойный, рассудительный и хладнокровный голос старого друга иногда дрожал. Торин, заметив это, горько усмехнулся. Что ж. Значит, не ему одному было страшно. — Вы правильно поступили, — Король-под-Горой не задумывался над значением слов. Он просто говорил, понимая, что компаньонам нужна поддержка. Злиться на кого-то смысла не было. В произошедшем у реки виноватых не было, да и сам Торин сглупил, пойдя в открытую атаку на Азога. Впрочем, в тот момент его сердце пребывало с отцом. Рассуждать здраво наследник эреборского трона не мог. — И все вы храбро сражались, как и подобает великим воинам. Торин обернулся, оглядывая бледные и усталые лица спутников. Молчавшие, они отчего-то пристыженно смотрели себе под ноги. В груди больно кольнуло и гном содрогнулся, понимая, что каждый присутствующий обвиняет себя в произошедшем. Даже Бильбо, еще только пару недель назад ничего не хотевший знать о проблеме детей Аулэ, теперь хмуро созерцал свои лапки, покусывая нижнюю губу. В глазах хоббита Торин прочел злость, столь неприсущую мирным жителям Шира. Интересно, на кого мог злиться полурослик? На себя? На Гэндальфа? Или на Торина, глупого гнома, который втянул несчастного в столь неприятную передрягу? — Вы решили отправиться к Даину, — эреборец внимательно вслушался в свой голос. Сильный, ровный. Славно. — Что произошло у Келдуин? Соратники молчали. Переминаясь, переглядываясь и периодически перешептываясь, они боялись начать разговор, видимо ожидая со стороны Торина упреков. Последний, кстати, никого корить ни в чем не собирался. Чувствуя горячее дыхание огня на коже, он просто с грустью в душе вспоминал осунувшееся лицо отца, безумно ослабшего и постаревшего. Глотая вопли боли, гном осторожно коснулся рукой припрятанного в кармане яблока. Вздрогнув, посмотрел в сторону Ниар. Девица стояла прямо, открыто взирая на пылающий мир. Никакой неуверенности на лице, лишь странная смесь спокойствия и страха. Пляшущее в глазах девушки огненное марево завораживало. Моргнув, Торин сжал яблоко в руке, раздумывая о маленькой воспитаннице оборотня. Ниар, казалось, не волновала близость смерти. Широко распахнутыми глазами она отрешенно наблюдала за пожаром, отгородившись от всего сущего. Крепко держась за поводья своего коня, лихая наездница качнула головой и встретила на себе прямой взгляд гномьего предводителя. Торина тут же обдало волной жара, не имеющего ничего общего с пылающей вселенной вокруг. На секунду дыхание сбилось, но молодой наследник рода Дурина нашел в себе силы успокоиться. Кивнув девушке, он встретил ее доброжелательную светлую улыбку. На душе отчего-то полегчало. — Ты уж извини, Торин, но мне пришлось немного подкорректировать твои планы, — Двалин начал говорить быстро, словно бы очнувшись ото сна. Торин, с неохотой отворачиваясь от Ниар, посмотрел в лицо старого друга. — Мне крайне не хотелось видеть тебя погибшим в зубах варгов, так что…