Темный менестрель (СИ)

Бзынь!

Рука в металлической перчатке сжала лезвие. Единое, еще ярче воспылало рунной вязью. Андурил... начал раскаляться и плавиться, обжигая здоровую руку Арагорна. С яростным ревом, майар поднял лезвие и человек беспомощно повис на рукояти меча. Плавленым металлом, клинок начал стекать на ладонь дунедайн и тот в боли, отпустил меч своего предка. — Сработало тогда, не значит что сработает сейчас! Я был учеником Ауле, я был учеником Мелькора! Какой-то кусок железа не поразит меня вновь! Мое тело тверже алмаза! Во мне горит Пламя Айнур! Тогда я был слаб... удивлен! Но не сейчас! — Саурон отшвырнул безформенный кусок железа и схватил человека за горло. Когтистая перчатка вписась в шею до крови. — Мне следует расценивать твои действия как отказ?! Мальчишка! — Саурон не менее легко отшвырнул человека в сторону плавленой железки. — Наслушался сказок от мага про ужас, что я принесу твоему народу! Но это не так! Твои предки были чудовищами не меньшими чем я! За что ты сражаешься? За что люди в Минас Тирит проливают кровь, когда могли бы жить в вассалитете у Мордора?! — Ту убьешь их! Загонишь в рабство! Ты ненавидишь Гондор! — Да, ненавижу... Келебримбор тоже ненавидит. Но он же их не трогает? Рабство... зачем мне рабы, если у меня есть орки? Харадримы не рабы... они добровольно следуют за мной. Убить? Это я могу... и сделаю! Раз все предводители этого народа не желают жить вовсе! — Нет! Прошу, не надо! Пусть люди решают сами, не вини всех их за чужую глупость! — Леголас дернулся вперед из орочьей хватки. Саурон повернул голову в сторону эльфа. — Принц Зеленолесья... ты не в праве говорить за людей... не вмешивайся в их дела. Смертные глупы и упрямы... давно надо было очистить род людской, от высокомерия и упертости Нуменора! — Не убивай! Не убивай, прошу! Только не детей!.. Келебримбор, останови его! — Леголас пытался докричаться до меня. — Юноши бледные со взором горящим... — Я пробормотал тихо, но все меня услышали, — дети запомнят гибель родителей и возненавидят Юг и Восток, еще больше чем прежде. Они станут фанатиками как и их отцы сейчас. Напуганые, но мстительные... Гортхаур, предложи капитуляцию всему городу, пусть люди бегут... — Нет. — Саурон повернулся ко мне, — Ты просил услугу за свое вмешательство... Я согласен! —...Чего ты хочешь от меня? — Я подобрался, стоя рядом с Вереском. — Убей... Убей самых ярых! Убей тех , кто кичится своей связью с Нуменором! Ты можешь сделать это! Ты в Праве отнять у них долголетие! Только ты! Лишь тогда, я оглашу им свои условия, лишь тогда я позволю им бежать, зная, что они будут слишком слабы духом, что бы напасть вновь! — Ты о многом просишь... Проклятие. Ты просишь меня наложить проклятие на весь их род! — Но и плата высока! Иначе умрут все! — Гортхаур грозно зарычал и земля под его ногами задрожала. С силой Единого и столь близко к Мордору, ему ничего не стоит пробудить вулкан на месте Минас Тирит. — Прежде чем я сделаю то, о чем ты просишь, позволь мне поговорить со всеми, они уверятся в своей глупости и опустят оружие сами. — ...Хорошо... — Саурон исчез в пламени. Я окинув взглядом плененных смертных, посмотрел на Хэлкара: — Леголас Зеленолист должен быть цел, иначе... —Я не договорил, вскочив на коня и становясь Духом. Я посмотрел на армию Проклятых и, послав Зов, произнес им: — Вы свободны. Души, как по дуновению вера, начали исчезать подобно утренему туману, лишь счастливый смех завис в воздухе, но и он затих вскоре. По моему приказу, Дикая Охота направилась к Белому Городу. Зависнув над Минас Анор я закричал всей округе: — Сдавайтель люди Гондора! Враг милостливее чем вы думаете! То, за что вы сражаетесь, лишь красочная ложь! Эта война бессмысленна, она заранее была проиграна! Ее не должно было быть вовсе, занимай престол Наместник Денетор! Слова Белого Мага лживы, вам не грозит рабства и ужасных мучений! Нет смысла продолжать бой, вас пощадят! Легко придумать справедливую цель, Великую цель, из тех, что любимы толпой. Еще мне нужен безупречный герой, Могучий герой, что всех поведет за собой! Охотно люди устремляются в бой За край ли родной, за рай неземной. Как овцы, воины идут на убой, А дальше — дело за мной! Героям — подвиг, подонкам — повод. Юнцам посулим боевую славу! Надежду — нищим, голодным — пищу! И каждый из них обретет то, что ищет... Не лжем ли мы, Гендальф, доверчивым людям? Не им, а тебе эта битва нужна! Поверь, Арагорн, здесь обмана не будет. Все то, что им нужно, то даст им война! Достанем знамена и яркие краски, Поправим портреты великих идей! Свобода и равенство, верность и братство — Прекрасные сказки для взрослых людей! И вот уже толпы с восторгом встречают Того, кто ведет их в Крестовый Поход. Так было всегда — храбрецы умирают, А где-то в сторонке стоит Кукловод! Героям — подвиг, подонкам — повод. Юнцам посулим боевую славу! Надежду — нищим, голодным — пищу! И каждый из них обретет то, что ищет... Все даст им война! Все даст им война... — Победы не будет! Сдавайтесь и ваша жизнь не изменится! Саурон предлагает вассалитет Гондору! Выдайте мне Белого Мага! — Я прекратил говорить и направил коня к Белому Древу, остановившись на лужаке во плоти. В ответ мне из башни высыпали войска, пытаясь изрубить меня, но налетев на щит. Я обнажил Хроарист: — Меня не убить, просто сдайтесь! Гондор уцелеет! Его люди останутся живы! Не слушая моих слов, солдаты продолжили бить мой магический купол. Я стоял на месте и ждал. Ждал долго, пока не услышал в небе визг назгула. У Саурона кончилось терпение и земля дрогнула вновь. По утесу Минас Тирита пошла крупная трещина. Я вновь обратился Духом и... посмотрев грустным взглядом на Белое Дерево, сжег его. Символ надежды Нуменора на свое возрождение, запылал. Копейщики яростно взревели и попытались своими плащами потушить пламя, но я затрубил в Рог Охоты. Мои эллери вступили в бой. — Не пропускайте их сюда! Убейте всех солдат что поднимут на вас оружие! — Я отдал приказ и сконцентрировался. Проклясть всех в ком течет кровь нуменорцев? Арагорн умрет, умрут и другие дунедайн, черные нуменорцы в землях Саурона тоже. Но я несу Смерть, дабы спасти много большее... — Я умру! Но не бойтесь ибо я вернусь! — Я потянулся к ядру и настроился на музыку Арды. Я запел, в своих словах неся проклятие потомкам нуменорцев и обращая, только что наступивший полдень, в темную ночь — что-то затмило солнце:

В эту ночь, бессмысленный кошмар

Бродит за мной и нет вам спасения...

Ночь страшна, но Смерть еще страшней.

Слушает меня и нет вам спасения.

Все сейчас, все в этой музыке

Терзает меня, бессмысленной иронией.

Говорю — Заплатите за все,

Что совершили.

Скованы болью, как цепью.

Я посвящаю ночь,

В вашу честь сочиняя Реквием.

Кто в силах мне помочь, одолеть самого себя?

Жизнь отдаю той симфонии,

Что приносит Смерть.

Горем я убью все стремления.

В горе убивая, что творю я?

Эй, мой враг. Внутри моей души,

В ней твой триумф.

Ну, брось же мне вызов!

Страх уйдет, но сердце ярость жжет,

Душит меня, начать бы вам все с нуля...

С нуля... с нуля.

Ночь я отдам, в ту симфонию Зла

В которой Смерть.

Горем я убью все стремления.

Мрак внутри меня

Близок, как суждено — мне в нем гореть.

Проклят я и мне нет прощенья.

Жизнь отдаю той симфонии,

Что приносит Смерть.

В горе убивая, что творю я?

Горечь утоплю в этой музыке сна...

Страх и боль убью

В сердце полном Зла...

Плачет вновь Смерть по мне.

По моей слепой мечте,

Реквием отзвучал.

Вот, мой нелепый концерт

Я пою, но все — не то.

Мой талант — он ничто...

Скуку утоплю в этой музыке сна...

Ярость, ты змеей обвиваешь меня.

Эй, мой враг. Внутри моей души,

Празднуй триумф!

Ты бросил мне вызов.

Я борюсь с ужасной яростью,

Что душит меня, начать бы вам все с нуля.

С нуля… с нуля!

Я посвящаю ночь,

В вашу честь сочиняя Реквием.

Кто в силах мне помочь одолеть самого себя?