Шпион с пеленок: детство (СИ)

Его старые душевные раны, от которых он готов был умереть, — да что там, практически не дал тогда себе жить, — а раны ли это были? Или царапины? Он сравнивал себя с матерью — с тем, что произошло с ней. Практически полная подмена личности. Глубочайшее жестокое насилие — физическое и психическое.

Его личность никто не стирал, кроме него самого, конечно. Все, что он в прошлой жизни сделал с собой, — все сам. Своими стараниями. Он использовал свое право на счастье и несчастье — как сумел. Да, все же это были раны. Но его право и воля была — залечивать их или растравлять. Он выбрал второе. Ради чего?

А теперь надо было вернуть мать — самой себе. Ради нее — не ради своего детства. Так было правильно. Северус подумал, что, возможно, для этого он и оказался в этом теле, вот он, смысл его возрождения…

Наладить жизнь семьи.

Вернуть Эйлин.

Наладить связи с родом.

Отомстить.

Да, кивнул сам себе мужчина, именно в этой последовательности. И торопиться он не будет. Ему осталось целых девять лет на это. Только первоочередная задача не будет ждать.

Северус все чаще отмечал тягу отца к соседнему дому: няня Кэтрин, веселая, спокойная, что греха таить, была гораздо симпатичнее Эйлин. У той на внешность слишком сильно влияли эмоции, ее внутреннее состояние: после вторых родов женщина очень сильно, можно казать, катастрофически подурнела. Северус понимал, что это временно, но отец… Впрочем, счел сын, пока так даже лучше. По крайней мере, легче ему самому — под присмотром оставалась только мать, и это было существенным облегчением. В любом случае, сестру приходилось усыплять, как только все собирались в доме, но и после он мог легко заработать что-то вроде расходящегося косоглазия, одновременно «ведя» отца и мать. Так что чем позже в доме собирались все, тем лучше было для Северуса. Тем более что он уже начал разворачивать шпионскую деятельность — конечно, «руками» матери. Благо, влиять приходилось минимально: их желания узнать состояние дел рода Принц ни в чем не противоречили. Эйлин даже сама генерировала некоторые идеи, так что сыну оставалось либо слегка сдерживать ее, либо, наоборот, подталкивать в уже выбранном ею самой направлении.

Так они узнали, что в поместье все более-менее в порядке, только Леди и Лорда Принц уже пару лет никто не видел… А Эйлин наконец смогла похвалить саму себя за умение общаться с маглами. Через некоторое время это сказалось на улучшении отношений с бывшими подругами. Женщины осторожно восстанавливали общение, за что Эйлин (и Северус) были им благодарны. Эти совершенно не свойственные магам по отношению к маглам чувства (и связи на его основе) впоследствии неоднократно выручали и мать, и сына.

====== 9. Нахальный малек или вернуть свое детство! ======

К Рождеству климат в семье Снейпов немного стабилизировался, и Северус, наконец, позволил себе передышку. Однако стоило немного расслабиться, как все снова пошло не по тем рельсам. Праздники, а с ними и хорошее настроение, прошли, оставив одни воспоминания. Минул и четвертый день рождения — без особых сюрпризов, но спокойно (и то хорошо)... а уже через неделю началось.

А как было приятно сидеть в удобном кресле и читать отличную книгу неизвестного автора (на сей раз это был солидный том по ритуалистике)! Он так давно не мог просто почитать что-то из интереса, а не отыскивая как можно быстрее ответ на очередной вопрос, лихорадочно листая страницы. Мужчина увлекся и чуть было не пропустил опасный момент…

В тот вечер, после того как муж высказал недовольство едой, Эйлин не постеснялась вывалить на него кучу претензий, на что тот просто ушел из дому, хлопнув дверью и предоставив раздраженную жену самой себе.

Увы, к ней зашла очередная приятельница, которая и рассказала в подробностях (частично придуманных), куда пошел Тобиас. Эйлин была зла, но в то же время почувствовала странное облегчение. Северус едва успел поработать над тем, чтобы она осознала это, и предотвратил ее поход к соседке, несмотря на подначивания «подруги». Противную тетку же отныне занес в собственный «черный список» и дулся, пока она не ушла.

Эйлин думала. Ревности она не чувствовала, но тем не менее, была зла. Очень зла. Северус осторожно начал с ней «внутренний разговор».

— Раз я так злюсь, то я что-то чувствую к нему?

— Но он же МОЙ муж!

— Получается, я считаю его своей собственностью?

— Наверное… Вот надо же, сама себя озадачила, — рассмеялась Эйлин и взяла на руки дочь. Она наконец начала ее воспринимать как своего ребенка, но до той остроты, которой достигало ее материнское чувство к сыну, было далеко. Зато малышка, чувствуя себя в более спокойной обстановке, в добрых руках, сама вела себя спокойно (хотя и не без влияния старшего брата).

Тут раздался стук в дверь. Эйлин попросила сына открыть — четырехлетнему пареньку, достаточно крепкому и очень умному, было вполне по силам пустить в дом ее подруг, не впервой.

— А мама кормит Эбби, но… проходите, — услышала она голос сына и прошелестевшие по коридору шаги.

— Вы миссис Снейп? — обратилась к ней почти с порога строгая пожилая дама, не обращая никакого внимания на звонкий лай Ричи. Северус окликнул любимца, и тот послушно замолк.

Эйлин кивнула, по-прежнему держа Эбби у груди.

— Юджиния Браун, инспектор социальной службы. У вас есть дети пяти лет?

— Северусу еще четыре. Пять ему исполнится почти ровно через год.

— Отлично! — затараторила дама, — Вам уже пора водить мальчика на подготовку к школе! Вот адрес, занятия начинаются со следующей недели, с утра и до обеда. Это недалеко, в соседнем квартале, — она протянула Эйлин какую-то бумажку и продолжила:

— Там организован специальный класс для малышей, их учат правильно говорить, описывать картинки, узнавать буквы алфавита, считать и даже маршировать под музыку!

Северус не выдержал и фыркнул.

— И правильно вести себя тоже, — поджала и без того тонкие губы дама.

“Маршировать под музыку, ага”, — подумал бывший «Ужас Подземелий» и едва сдержался.

Дама еще минут десять мурыжила разными странными поучениями растерянную Эйлин, но, наконец, ушла. Сразу после этого разыгралась новая семейная сцена.

— Ну что я там буду делать, мам, подумай сама! Алфавит учить? Я уже читаю! Правильно говорить — я что, неправильно говорю?! Маршировать?! Они с ума сошли? — возмущался четырехлетка, вызывая у матери практически оторопь.

Да, Эйлин стало как-то уже совсем не до мужа. Точнее, не до его похождений: ей было наплевать, что там у него с соседкой, — а вот поговорить и посоветоваться… С одной стороны, ей хотелось, чтобы сын «вышел в свет», хоть какой-то — в его успешности она не сомневалась. С другой — ей нравилось, когда он рядом, дома, и отпускать его куда-то… Нет, одного она его точно не отпустит, будет водить сама. Может, он примет этот «класс» как часть прогулки? Злость быстро улетучилась, а Северус, почувствовав это, понял, что нашел еще одну идею. Он неожиданно широко улыбнулся:

— Папа придет, вы еще посоветуйтесь. Но я бы никуда не пошел. Разве что сразу в школу.

Эйлин поперхнулась.

Когда вернулся Тобиас, морально готовый к продолжению скандала, Эйлин неожиданно погладила его по рукаву и извинилась. Пока мужчина удивлялся, ему кратко обрисовали ситуацию. Семейный совет продолжался долго: сын снова экспериментировал — ему было очень интересно, до чего родители договорятся без его воздействия. Впрочем, их разногласия едва не переросли-таки в ссору, когда мать начала:

— Тобиас, чаша моего терпения переполнилась, и если ты…

Сын не дал ей закончить мысль, с грохотом выскочив в коридор, откуда торжественно принес свое синее в горошек детское ведерко и предложил матери. После пары секунд замешательства веселились родители дружно. Итог же получился ожидаемый: ребенку предложили «хотя бы сходить и попробовать». Что ж, на это он был согласен.

В понедельник утром, старательно изображая гордость от того, что «тоже пойдет по делам, как папа на работу», Северус, одетый в лучший костюмчик, заметил, как его тело болтает ногами от желания прямо сейчас встать и пойти. Неизвестность звала. Сидеть дома, гулять с Ричи, ходить в одни и те же гости ему давно поднадоело. Оставить мать без внимания он уже не боялся: несколько дней гуляя с любимым псом вокруг, в радиусе пары кварталов, он мог неплохо чувствовать и контролировать мать (а как от нее было иначе сбежать?!). Интересно будет совместить это с общением со сверстниками и будущей «учебой».