FIDES (СИ)

Девушка встала, Скитер тоже поднялась со стула и неохотно подала руку. Нина коснулась сплетенных рук палочкой.

- Рита, обещаешь ли ты, – подруги с облегчением заметили, как из кончика палочки вырвался слабый дымок, окутавший два предплечья, – под страхом смерти не передавать сведения о волшебном мире никому из магловского мира, даже знающим о магии…

- Обещаю, – послушно ответила она.

Дымок превратился в горячую толстую проволоку, обвивающую руки Энди и журналистки.

- Обещаешь ли ты зарегистрировать свою анимагическую форму жука в самое ближайшее время? – проволока сильно стиснула их руки, закручиваясь всё туже.

- Об-обещаю, – всхлипнула журналистка, предчувствуя крест на своей карьере.

- Обещаешь ли ты не сообщать никому информацию о делах Северуса Снейпа и Альбуса Дамблдора?

- Обещаю, – Скитер резко дёрнула рукой, но Энди не ослабила хватку, да и проволока не позволяла им расцепиться.

- Достаточно с Вас, – мирно сказала Нина, не знавшая, как завершать обет, но тёмную проволоку через несколько секунд изнутри пронзили яркие лучи света и она рассеялась тем же лёгким желтоватым дымком, оставив на руке Риты слабый ожог по спирали.

Нина просияла. «Получилось!». Энди так же победно улыбалась, её не меньше удивил успех.

- Вы свободны, Рита, – помедлив, произнесла волшебница. – Хотя… может, принять Вас в Орден Феникса? – Нина усмехнулась, глядя, как поспешно журналистка схватила свою палочку и перекинулась в жука. Перед ней распахнули дверь.

- Ну вот, с одной проблемой почти разобрались, – вздохнула Нина, опускаясь на кровать. – Надо ещё как-то обсудить с Джоан, какие выводы она сделала из полученных сведений.

В хижину вошёл Берни, перед собой он катил посохом небольшой пенёк. Докатив его до очага, друид перевернул пень и ударил посохом в центр, – чурбан распался на дрова, которые были сразу уложены в очаг.

- Что это вы тут закрылись, окна завесили? – подмигнул он девушкам, как будто его не было минут десять, а не двое суток.

- Берни, – серьёзно обратилась к нему Нина, – я знаю, что есть способ остаться. Его нет в этих пергаментах, – она махнула рукой на стол, – здесь только простые обряды и действия, – но вы не просто так закрыли от меня хранилище? Могу я ознакомиться с латинскими документами?

- Нет. Но ты остаёшься уже на 10 лун, разве этого мало?

- Берни, – Нина вздохнула, – это довольно много. Но я не хочу, чтобы это сдерживало меня, я хочу просто жить… У меня есть цель, которую мне надо здесь выполнить.

- Ты успеешь.

- Берни…

- Чего ты хочешь? Наследие Салазара имеет привычку напоминать о себе, – хмыкнул он, – да только некоторые вопросы не решаются хитростью и уговорами.

- Наследие? Салазара? Вы сами принадлежите этому! – в исступлении крикнула девушка. – У Вас есть способ помочь, отчего же Вы не поможете?! Не поступите, как наследники других правил?

Старик долго изучающе смотрел в её взволнованное лицо, искажённое приступом злости и отчаянья, после гипнотическим голосом произнёс:

- Ты явилась сюда, чтобы изменить условия. Тебе на это было дано 3 луны, потому что друидом я тебя не видел, как не вижу и сейчас. Но данность уже исказилась, срок увеличился. Это случилось не по моей воле, а по воле небес. А может, и по твоей личной воле, но ты об этом ещё не знаешь.

- Какой есть способ? – слепо повторила Нина, непонимание всех этих загадочных материй уже пересиливало её разум, нервы сдавали от всего, что случилось за месяц и от несносных стариков, говорящих исключительно ребусами, и даже в ребусах недосказывающих половину! Берни слишком напоминал ей Дамблдора своими повадками.

Друид коснулся пальцами её лба, как тогда в хранилище.

- Твою цель я уже видел. Твой избранник умер за идею, ты хочешь заменить его?

- Что?

- Ты сейчас ведёшь себя точно так же. У тебя есть идея. Навязчивая и сложная, но тебе плевать на её цену.

- И какая цена?

- Тебе известно.

Нина вздрогнула.

- Да, Вы правы. Мне плевать на свою жизнь. То есть, если всё случится так, как я хочу, через 5 лет умру я?

Друид кивнул.

- Война будет? Зло сможет вернуться?

- Я не знаю, как именно ты собираешься менять данность. Но ясно, что своей личной жизнью ты не ограничишься.

- Берни! Как ты можешь такое ей предлагать?! – завопила Энди чуть не на всю Шотландию. – Это бесчеловечно! А она не в себе, она же больная, Берни, не смей! – блондинка подбежала к своему деду и зачем-то схватилась за посох, но он даже не взглянул на внучку. Глядя на волшебницу, он ответил:

- Это её выбор. Если бы она не желала менять ход времени так отчаянно, она невредимой вернулась бы в десятую луну в тот самый день, когда вы попали сюда.

- Что будет с н и м? – отчаянно спросила Нина, имея в виду Северуса.

- А чего бы ты хотела?

- Чтобы он был счастлив… как можно дольше. И умер от старости. Глубокой и беззаботной старости.

- Значит, так и будет.

- Что мне для этого сделать?

Старец вышел за дверь, направляясь к дереву. Нина, за ней Энди, выбежали следом, когда он уже касался коры векового бука, произнося заклинание – едва понятный набор слов на латыни и гэлике. Ствол был испещрён порезами, начертанными руническим надписями, символами, шрамами от неоднократно втыкавшегося металла. Под самой нижней веткой на высоте поднятой руки торчал небольшой клинок с роговой рукоятью.

- Две капли крови. Больше ничего, – друид указал кистью на ствол, куда предстояло воткнуть нож, и на подножие дерева, где у основания корней поблёскивал ярко-белый кварцевый песок. Такой, наверное, насыпают в часы…

Нина с усилием вытащила нож из ствола, лезвие оказалось тупым и зазубренным, и, повинуясь направляющим взглядам Берни, без раздумий порезала левую ладонь. Девушка поморщилась от боли, но багровые капли сразу окропили мелкие белые песчинки под её ногами, и это вызвало странную, немного безумную улыбку на задумчивом отстранённом лице Нины.

- Теперь вторая капля. Верни нож дереву, – Берни внимательно смотрел на девушку, которая сосредоточенно замарала лезвие кровью. – Проклятая Шляпа… – вдруг вымолвил друид и опустил взгляд, ударив кулаком в дерево.

- Что, простите? – удивилась Нина.

- Шляпа в школе. Она ошибается из раза в раз, отправляя на Слизерин лучших, готовых отдать жизнь за идею и за любовь, но только потому, что они слишком сильны для других факультетов, потому, что ум их может строить слишком сложные комбинации в играх со злом. Ничего хорошего из этого не получается.

- Что Вы имеете в виду с е й ч а с?

- Ничего. Ты и твой избранник…

- Ну уж, мы можем быть только на Слизерине, – перебила его Нина, – не знаю, как насчёт Вас…

- Я требовал, чтобы Дамблдор создал возможность перевода между факультетами, я взывал к его здравому смыслу, когда он вдруг стал директором. Но он был непреклонен, считая, что магия сама должна определять русло, в котором ей будет применение. Он очень ошибся.

- Берни, это всё очень интересно, – Нина слушала и впрямь с неподдельным интересом, – но… – она чуть пошевелила кистью, с которой продолжали капать горячие капли крови на сияющий чистотой песок.

- К тому и речь. Только наследие Салазара заставляет тебя сейчас прикоснуться к этому разделу магии, не светлому, и не темному, а пограничному, но здесь нельзя ошибаться. Здесь цена одна и единственна.

- Да Мерлин с Вами, Берни, объясните же, причём тут Салазар?

- При том, что усложняя задачу там, где не надо, ты из простого вопроса можешь получить запутанный, скомканный клубок ядовитых змей.

- Допустим. И…?

- Выбор не обязанность, а лишь право. Привилегия идущего по дороге и вступившего на перекрёсток; но сделав поворот, он должен знать, что и обратный путь уже будет не по прямой. Он будет скрыт преодолённой преградой, если вообще откроется взгляду.

Нина раздражалась, потому что не понимала его речей, а разбираться было некогда; руку саднило, кровь на ладони не желала подсыхать и останавливаться.