Найти себя (СИ)

   Скрипнула дверь дома, и появился главарь разбойников с девушкой. Обост вскрикнул и бросился к дочери. Встреча родственников не обошлась без слез и Виктор с Орком дали им время, чтобы прийти в себя, тактично ожидая в стороне. Скрипач убедился, что с дочкой все в порядке, немного успокоился, затем спохватился и подошел к приятелям.

   - Я не знаю, как мне выразить благодарность вам, господин Пресли, и вашему незнакомому другу, - сбивчиво начал Обост и протянул маленький кошелек с деньгами, - Прошу вас, возьмите господа, это все что у меня есть в данную минуту. Но я обещаю, что потом...

   - Оставьте деньги себе, господин Обост, они вам еще понадобятся, - бесцеремонно прервал его Сомов холодным тоном, - Сейчас садитесь в карету и отправляйтесь домой. Вам требуется время, чтобы оправиться. Поэтому завтра отдохните, проведите время с семьей, а послезавтра я жду вас у себя в студии. Теперь вы работаете у меня. Репетиции мы начинаем рано утром, постарайтесь не опаздывать.

   - Да, да, конечно, господин Пресли, - кланяясь, ответил Обост.

   - Красивая работа, - одобрительно произнес Орк глядя вслед удаляющейся и тающей в темноте карете.

   - Полное дерьмо, - поморщился Виктор.

   В его голове план по принуждению Обоста выглядел быстрым и изящным решением проблемы, а в реальности превратился в долгое страдание абсолютно невинных людей.

   - Ну, это с какой стороны посмотреть, - не согласился Орк, - По мне так сработано все чисто, тонко и красиво. Я бы даже сказал сыграно, как по нотам, Музыкант. Было чему поучиться. Но потратить столько усилий и денег ради простого скрипача. Вот этого я не понимаю. Он действительно тебе так нужен?

   - Даже и не знаю, - честно ответил Сомов, - Скрипач он, конечно, не простой, а лучший в Маркатане, но стоил ли таких усилий? Пожалуй, что не стоил, но дело уже сделано.

   - Ну, тогда не выпить ли нам вина по случаю удачного завершения дела? В доме полным-полно запасов еды приготовленной для девчонки и есть бочонок вина у охранников.

   - А, давай, - махнул рукой Виктор.

   В эту ночь он не прочь был напиться, чтобы избавиться от гадливого чувства, появившегося у него после истории с Обостом и его дочкой. И напился. В хлам.

   - Ты пойми, - втолковывал он, обняв Орка за плечи, - Не мое это все. Чужое. Я физик, а не бандит. Физик-ядерщик. Ты это понимаешь?

   Орк смотрел осоловевшими глазами, улыбался и утвердительно кивал огромной лысой головой. В какой-то момент Сомов рассердился, перевернул стол с закусками и заявил, что желает нормальной здоровой пищи. Последнее, что он запомнил, как они с Орком, поддерживая друг друга, бродят по полю в поисках сверчка, который будто бы почувствовал неладное и притих.

   Обост явился в таверну ровно через день, как было велено, однако пришел не один, а с дочкой. После случившегося старик не только растерял всю свою спесь, но и не отпускал от себя дочь ни на шаг. Он принялся упрашивать Сомова, чтобы девушку взяли на работу в таверну в любом качестве, хоть уборщицей, хоть посудомойкой, лишь бы она была постоянно под его присмотром. Скрипач уверился в безграничных возможностях Виктора и не сомневался, что тот без усилий способен утрясти этот незначительный вопрос с хозяином "Трюма". Сомов выслушал его, посмотрел на застенчивую, но очень миловидную юную особу и сделал встречное предложение:

   - Почему же сразу посудомойкой? Неужели у такой красивой девушки и дочери столь талантливого отца нет других способностей? Играть или петь она умеет?

   Играть на музыкальных инструментах дочь Обоста, увы, не умела, а вот петь худо-бедно у нее получалось, со слухом и голосом все было в порядке. Но чтобы петь правильно, ей необходимо было еще учиться и учиться.

   - Пусть занимается с Макой, - посомневавшись, определился Виктор, - Еще одна девушка на подпевках нам не помешает. Когда-нибудь.

   После такого неожиданного и удачного устройства дочери в музыкальный коллектив старик стал считать себя в неоплатном долгу перед Сомовым. Скрипач вышел на сцену в первый же день и был в ударе. Маэстро не требовались долгие репетиции, поскольку мелодию он схватывал на лету. Виктору даже пришлось ограничивать энергию Обоста, чтобы тот своей скрипкой не затмевал игру других исполнителей. В тот же вечер в таверну заглянул лекарь Авик Лакис и Сомов, когда выпала свободная минутка от работы присел за его столик поболтать с другом, а заодно и подкрепиться. Лакис в некоторой степени был посвящен в события, произошедшие с Обостом, так как именно лекаря Виктор направлял к скрипачу с просьбой ненавязчиво намекнуть ему, кто может помочь в решении проблем с исчезновением дочки. Авик был достаточно умен, чтобы сделать соответствующие выводы и эти выводы его напугали.

   - А ты оказывается очень страшный человек, Элвис, - с опаской произнес Лакис, увидев скрипача на сцене, - Не хотел бы я стать твоим врагом.

   - Так не становись им, - просто ответил Виктор, не отрываясь от тарелки.

   - Я постараюсь, - совершенно серьезно ответил лекарь.

   Сомов почувствовал напряжение в его голосе, и поднял удивленные глаза.

   - Брось, Авик. Ты что это? Я тебе жизнью обязан. Ты мой спаситель и мой друг. Разве не так?

   - Смею на это надеяться, - натянуто улыбнулся лекарь.

   - Ну, вот опять, - расстроился Виктор, - И как мне тебя убедить? Ну, хочешь я спою для тебя? Для своего друга.

   - Хочу, - смутился Авик.

   Виктор вытер руки, бросил салфетку в недоеденный ужин и поднялся на сцену.

   - Все свободы, - бросил он музыкантам и громко объявил в зал: - Эту песню я исполняю в честь моего друга Авика Лакиса!

   "Песня о друге" группы Любэ, если и не развеяла опасения лекаря полностью, то заставила его растрогаться и на время забыть обо всем, кроме голоса Виктора и таких душещипательных слов:

   Ну а случится, что он влюблен, а я на его пути -

   Уйду с дороги, таков закон: "Третий должен уйти".

   Наступил момент, когда владелец таверны Рук Карс был приглашен в репетиционную студию, чтобы оценить новый репертуар. Сомов не считал свою группу полностью готовой предстать перед публикой, но на следующий день мастера должны были доставить вторую ударную установку, грозя превратить репетиционную в склад музыкальных инструментов. Обстоятельства заставляли представить музыкальный коллектив широкой аудитории, и первым слушателем стал хозяин таверны "Трюм". Три удара барабанной палочкой по ободу малого барабана стали сигналом к началу музыки, которой еще не слышал мир Осаны.

   Спустя два часа Виктор и Рук сидели в кабинете за составлением нового договора между владельцем таверны и руководителем музыкальной группы "Ваnda". Карс все еще находился под впечатлением услышанного и пошел на все условия, что выставил Сомов: тридцать серебряных в день, репертуар, исполнители и график их работы на усмотрение руководителя группы. Но вместе с тем владелец таверны сохранил трезвость мышления и решил подстраховаться.

   - Знаешь, Элвис, хотя я и сторонник прогресса, но боюсь, что такую необычную музыку сложно будет принять консервативным людям, особенно старшему поколению и я потеряю часть очень состоятельных клиентов, - поделился своими опасениями Рук, - Я не хочу рисковать, поэтому предлагаю считать договор предварительным, с испытательным сроком на один месяц. Договорились? Вот и отлично. С тобой очень приятно иметь дело. Как насчет рюмочки светлого эльфийского?

   Кое в чем Карс оказался прав и в последующие дни возраст посетителей таверны начал заметно молодеть. Однако в финансовом плане это пошло только на пользу и владельцу таверны и музыкантам. Оказалось, что среди молодежи Маркатана более чем достаточно богатых граждан, которые к тому же отличались щедростью и неиссякаемым интересом к творчеству уникального музыкального коллектива. Так у музыкантов, в первую очередь у Сомова появились новые постоянные поклонники и их число медленно, но верно увеличивалось. Многих из поклонников Виктор уже знал в лицо и в перерывах между песнями перебрасывался с ними приветствиями или даже шутками. Среди почитателей его таланта нашлась и совсем старая баронесса, которая посещала таверну раз или два в неделю в обязательном сопровождении угрюмого сухопарого мужчины. Баронесса старалась занять столик ближе к сцене, всегда смотрела на Виктора с благожелательной улыбкой, и каждый раз после ее посещения гарсон приносил один золотой с одним и тем же пояснением: