Чартер в 13-й век (СИ)

Мы вышли из дома и проследовали в самый конец деревни к дому, выделявшемуся из общей массы. Двухэтажный, со ставнями зелёного цвета, окружённый садом с плодовыми деревьями. Берта подошла к двери, постучала, и вскоре на пороге показался мужчин лет сорока, одетый в дорожный костюм.

-Знаю, зачем пришли, - без предисловий начал он. Видел, как карета пленников увозила. Ещё вчера заметил, что к тебе пришла дама, - кивок в мою сторону, - утром Этьен вместе с ней       отправился в замок. Вернулась лишь она. Кстати, как вас величать, мадам?

-Мари.

-Ну что же, Мари, нам с вами придётся ехать в Париж. За Этьена я готов голову сложить. Хороший вырос парень. Помог как-то мне. Теперь моя очередь выручать его. Как я понимаю, у вас имеется свой интерес. Кого вы ищите?

-Там у меня подруга, знакомая Лиона и ещё Жак, житель деревни.

-Не тот ли, кто палачом подрабатывал.

-Он самый, но его кое-кто наставил на путь истинный. К своей профессии он уже не вернётся.

-Раз так, собирайтесь, выедем прямо сейчас. У меня повозка за углом. Думаю, верхом вы ехать не сможете.

Я кивнула.

-Береги сестру Этьена, - это уже к Берте, - постараюсь спасти её брата.

Мужчина скрылся в доме. Пришлось последовать за ним.

-Извините, а как к вам обращаться? – поинтересовалась я.

-Берта ничего не рассказала обо мне?

-На разговоры у нас не было времени.

-Зовите меня Кристоф. Знаете что, давайте перейдём на ты. Так легче общаться. Вы не против?

-Я только за.

-Ну вот, и отлично. Сейчас тебе следует переодеться. Будем изображать крестьян, прибывших в город по делам: в Париже неспокойно.

Вскоре Кристоф принёс простое платье, которое я примерила. Ничего так получилось: из зеркала на меня смотрела миловидная жительница сельской местности. Покрутившись, похвалила себя, от мужиков разве дождёшься. Через час мы уже покидали деревушку, направляясь навстречу новым неотложным делам, которые должны были, по моему твёрдому убеждению, закончиться не сегодня, так завтра ближе к вечеру. Затем нам с Женевьевой предстояло вернуться домой. Ву-а-ля! На этом хотелось бы поставить жирную точку. Выберемся - накрою Кристофу поляну, а затем с Жэкой прямиком в милую сердцу Москву. Задумавшись над вопросами бытия, я не заметила, как мы подъехали к городу. Вооружённые охранники, сморённые однообразной работой, с ленцой досматривали всех желающих попасть в столицу и нашу повозку надолго не задержали. Лошадка поцокала копытами по булыжной мостовой. Ближе к центру на площадях стали попадаться ужасные памятники происходящим событиям. Там, где можно было собрать достаточно любопытных, возвышались деревянные помосты, с воздвигнутыми на них гильотинами, ожидающими своих потенциальных клиентов. Кое-где виднелись листки, прикреплённые к стенам домов, с расписаниями предстоящих казней.

-Всё так серьёзно? - поинтересовалась я у Кристофа.

Ответить мой спутник не успел, из близлежащего переулка на нас выкатило множество возбуждённых людей. Дорога оказалась перекрытой. Нам ничего не оставалось делать, как проследовать за толпой. Один из мужчин, задержавшись рядом с повозкой, обратился ко мне:

-Из деревни приехали?

Я кивнула.

-Там такого не увидите. Давай с нами. Сегодня на Сен Жу будут казнить подлых аристократов. Нынче пятерых. Держитесь меня, помогу занять самые лучшие места. Я тут, считай, что старожил: ещё ни одной казни не пропустил.

Нас вынесло на площадь, в центре которой возвышалось орудие смерти. Рядом с эшафотом находилась охрана, на помосте скучал палач. Плетёные корзины ожидали свой урожай в виде отсечённых голов. К нам на телегу забралось несколько человек, чтобы можно было лучше рассмотреть предстоящие события.

-Везут, везут! – раздались крики.

Я заметила, как из переулка выехали всадники, за ними показалась телега, в которой находились растерянные и недоумевающие люди. Среди них были две женщины. В осуждённых полетели тухлые яйца и камни. Вот телега остановилась у помоста. Женщины беспомощно огляделись по сторонам, словно ища защиты. Толпа улюлюкала в предвкушении предстоящего развлечения. Людей из телеги согнали вниз на булыжную мостовую. Тут я заметила, что одна из женщин беременна. Она бережно поглаживала заметно выступавший живот. У меня непроизвольно вырвался крик. Кристоф гневно взглянул на меня.

-Молчи! Нельзя!

Я зажала рот рукой. В это время на помост ввели первых осуждённых. Беременная дама запнулась и едва не упала. Было видно, что ей трудно подниматься по ступеням. Она надеялась, что кто-то поможет ей. Наши взгляды встретились. Что-то неуловимо знакомое было в облике девушки. Один из стражников подтолкнул её к ступеням, и она с трудом поднялась наверх. Вслед за ней взошёл офицер, поднял руку, призывая толпу к молчанию, затем развернул бумагу и зачитал приговор, гласивший, что все осуждённые приговорены к смертной казни через отсечение головы. Мужчины, казалось, смирились с уготованной участью, а вот женщины обнялись и заплакали. Между тем одного из осуждённых подвели к гильотине. Рядом стоял священник, предложивший отпущение грехов. Приговорённый, понурив голову, отказался. Палач подтолкнул его к скамейке, заставил опуститься на неё и рукой направил голову в полукруглый выступ гильотины. Затем проверил, не мешают ли волосы, потянул за верёвку, поднимая остро отточенный нож вверх. Офицер махнул рукой, нож устремился вниз. Раздался хруст и голова мужчины, отделившись от туловища, полетела в заранее поставленную у помоста корзину. Палач подошёл к туловищу, стянул его за ноги и сбросил в люк, сделанный в помосте. Затем, вернувшись к корзине, подхватил отрубленную голову за волосы и высоко поднял, показывая толпе. Люди радостно закричали, размахивая красными фригийскими колпаками. Затем наступила очередь следующего. Действие повторялось снова и снова, пока не наступила очередь женщин. Девушки, захлёбываясь слезами, попрощались. Один миг и ещё одна жертва революции отправилась на свидание с апостолом Петром. Наступила очередь беременной дамы. Та, бережно поглаживая живот, с надеждой посмотрела на палача, словно тот чем-то ей мог помочь. От ужаса я закрыла глаза, стараясь не увидеть момента казни. Это не люди, а изверги какие-то! Пожалели хотя бы её. Прошла минута, вторая, но воплей возбужденной толпы я не услышала. Над площадью повисло напряжённое молчание. Открыв глаза, увидела странную картину. Девушка всё ещё была жива. Офицер нервно теребил в руках какую-то бумагу. Затем, взяв себя в руки, развернул листок и начал читать:

«Высший революционный суд свободной Франции приговорил маркизу Агнесс де Турмон к смертной казни за контрреволюционную деятельность как врага трудового народа. Однако, учитывая её положение, смертная казнь откладывается вплоть до рождения ребёнка. Родившееся дитя передать на воспитание в крестьянскую семью. Местом содержания осуждённой назначить тюрьму Консьержери́».

Девушку, пребывавшую в полуобморочном состоянии, вновь усадили на повозку и под пристальными взглядами толпы, дружно вздохнувшей от разочарования, отправили к месту содержания.

Агнесс де Турмон! Боже, да это же мать Поля! Ничего себе, опять Жэкина жизнь под вопросом. Если Поля отдадут в другую семью, неизвестно, как сложится его судьба. Попадёт ли он с армией Наполеона в Россию? Встретится ли со своей будущей супругой? Выходит, зря мы старались, зря искали Александру. Ничего этого не будет. Следовательно, не родится и Женевьева. Этого допустить никак нельзя. Надо действовать. Пункт первый и он же последний – спасти Агнесс.

Увидев моё задумчивое состояние, Кристоф поинтересовался, всё ли у меня в порядке. Я рассеянно кивнула.

-Там, на помосте, была ваша знакомая? - поинтересовался он.

-Кажется, я её знаю. Только вот объяснить откуда, не смогу. Поедем отсюда. Здесь страшное место.

Кристоф прикрикнул на людей стоявших рядом с повозкой, и нам, наконец-то, удалось сдвинуться с места. Вскоре площадь скрылась из вида, а мы подъехали к большому угрюмому дому.