Чёрный менестрель (СИ)

— Конечно, можем, но только через другие ворота, — мрачно ответил Диргиниус и в качестве альтернативы указал рукой на надвратную башню, недавно пережившую катастрофу, — эти же ворота - собственность торговой гильдии, потому что они ближе всего к рынку.

— Ну а если какой-нибудь благородный захочет проехать здесь, не стоя в очереди, — с подковыркой начал Голушко, — его что, крестьяне не пустят?

— Конечно же, не крестьяне, — ухмыльнулся маг и показал рукой на десяток лучников на городской стене. — Горожане, в том числе и благородные, любят свежие продукты, а когда они портятся из-за задержек в доставке, то это не только всем не нравится, но и снижает доходы торговой гильдии и магистрата. В отличие от Степана все остальные в очереди относились к потере времени спокойно. Двое горожан, сидевших на козлах телеги за Диргиниусом и Голушко, негромко беседовали.

— ...Тётя сказала, что тебя опять на этой неделе загребла стража, — продолжал первый горожанин.

— Да, это верно, — ответил второй и пожаловался:

— Всего год назад всем было плевать, что я похож на северянина, а в этом году уже дюжину раз...

— Шпионов ищут – значит, война скоро, — перебил его первый.

— Ты полагаешь, северные твари скоро нападут?

— Или их, или наши господа начнут войну за императорскую корону, будь она трижды неладна, а город-то наш опять разграбят, как пить дать, как и во все прежние разы.

— Скорее бы все благородные друг друга перебили, — мечтательно сказал блондин.

— Быстрее они перебьют нас, — мрачно ответил брюнет. — И при прадеде моём, и при деде, и при отце, было одно и то же, не минует чаша сия и нас, — первый горожанин замолчал, а затем резко сменил тему. — А ты что, серьёзно в городское ополчение собрался?

— Да, и я докажу всем, что... — начал было второй, но приятель снова перебил его:

— Оно тебе надо, лежать с выпущенными кишками на каком-нибудь поле, и утешатся, что ты настоящий южанин? Это господа, те, кто выживет, получат замки и титулы, на что они как младшие сыновья не могут обычно рассчитывать. Или главы торговых гильдий, да магистратские, вот кто на войне заработает, да и жрецы в накладе не останутся благодаря отпеваниям, а нам, маленьким людям, убыток один...

Тем временем очередь постепенно продвигалась, и наши герои подъезжали к наряду городской стражи. Чем ближе были ворота, тем беспокойнее было на душе у мага. Диргиниус прекрасно понимал, что его с такой внешностью могут задержать. Конечно, Алак не был шпионом, но он был северянином, а главное - был в розыске.

— Степан, у тебя мелкая медная монета есть? — спросил Диргиниус своего спутника.

— Есть несколько десятков монеток, правда, насколько они мелкие, я так и не понял, — ответил Голушко.

— Давай сюда, — ответил маг. Степан протянул Алаку кошелёк, тот взял монеты, пробормотал «сойдёт», выехал на своём коне из очереди и подъехал к наряду стражников.

— А ты куда прешь? — прорычал сержант.

— Плачу за всех! — выкрикнул в ответ маг и швырнул монеты под ноги хранителям городских ворот.

Крестьяне дружно загалдели, и лучше всего смысл их восклицаний передало бы наше слово: «халява». Каким чудом Диргиниуса, Голушко и стражников не затоптали, не знает никто, но уже через десять секунд перед воротами не было ни одной телеги – они все были уже в городе. Вслед им неслась ругань сержанта, который никак не мог разделить шестьдесят четыре медные монеты на дюжину стражников...

Мужчина в чёрном плаще, который наблюдал за всем этим безобразием из города, спрятал свою курительную трубку, и, не торопясь, подошёл к делящим добычу стражам ворот. Когда сержант повернулся к нему и попытался что-то сказать, человек в чёрном плаще протянул вперёд руку, в которой был зажат медальон. Сержант, как и его подчинённые, побледнел и встал по стойке смирно.

— Сколько монет? — спросил мужчина в чёрном плаще тоном, не допускающим возражений.

— Шестьдесят четыре, — после некоторой запинки ответил сержант.

— Восемью восемь шестьдесят четыре, — ни к кому, не обращаясь конкретно проговорил незнакомец, — число тьмы.

Лица сержанта и его подчинённых стали уже не бледными, а светло-зелёными. Перед их внутренним взором замаячили застенки местного отделения Ордена Распознающих Зло и неизбежный костёр, но незнакомец больше ничего не сказал, развернулся и пошёл обратно город.

— А монеты? — проблеял какой-то солдатик, несмотря на то, что двое его сослуживцев пытались заткнуть ему рот, а сержант показывал кулак.

Незнакомец обернулся и произнёс:

— Легко пришло, легко и уйдёт. Рекомендую эти монеты сегодня вечером пропить.

Человек в чёрном плаще отошёл от ворот и исчез в городе. А у стражников начался другой спор – они выбирали таверну, призванную сегодня вечером исполнить наказ Распознающего...

***

Продираясь сквозь толпу назойливых торговцев Голушко и Диргиниус молчали, пока не проехали рыночную площадь.

— Объясни, зачем ты бросил все наши медные монеты стражникам? — спросил, чуть не плача, Степан, когда они с Алаком выехали на одну из узких городских улочек.

— Тебя это так беспокоит? — саркастически спросил маг.

— Вообще-то да, — ответил Голушко – его душила жаба.

— Знаешь ли, — задумчиво ответил Алак, — иногда следует отдать часть, чтобы сохранить всё остальное.

— В смысле? — не понял Степан.

— Да в том смысле, что меня могли запросто арестовать как шпиона, а ты стал бы моим соучастником...

— Диргиниус, Вы шпион? — спросил Голушко, невольно воспользовавшись слегка изменённой цитатой из фильма «Адъютант его превосходительства».

— Нет, — слегка улыбнувшись, ответил Алак, — но я северянин, и я в бегах. Южная гильдия магов наверняка объявила за мою голову награду, а что до тебя, «избранный», то тебя я выгораживать бы не стал, и ты бы отправился на костёр.

— Я не «избранный», я хохол.

— А при чём здесь твоя причёска? — не поняв, что речь идёт не о сексуальной ориентации и внешнем виде, а о разных национальностях, спросил маг.

— Да это люди такие, а не прядь волос, — пробурчал Степан и, сменив тему, спросил:

— Куда дальше путь держим?

— Нам нужно продать лошадей и сесть на корабль, — ответил маг скорее сам себе, чем своему собеседнику. — Так что наш путь лежит к порту...