Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные( СИ)

-Что, Саша, как Толик?

-Выздоравливает, - довольно сказал я, - Скоро проснётся, будем вдвоём, опять будем ночевать вместе, всё будет веселее… - комок в горле перехватил дыхание.

-Не надо, Саша.

-Не надо, - хрипло согласился я, - оно само. Пойду, посмотрю, что задавали.

-Может, здесь? Там твоя картина. Жуть какая. Что означает эта аллегория?

- Волчонок – это моя душа, видишь, она истекает кровью, ранена. В будке хранится Память. Там можно найти любую душу. Цепью я прикован к Памяти. За мной – дом с окошком. В нём меня ждут. Там живут самые дорогие мне люди. Пока горит окно, я никуда не смогу уйти.

- А этот, чёрный?

-Это Чёрный Щенок. Я его так назвал, он согласился. Вообще, это моё представление. На самом деле, конечно, всё не так.

-Ты не хочешь рассказать мне о Чёрном Щенке?

-Я мало знаю. Благодаря ему я не вою от боли, если помнишь, у него морда в крови. Это он зализывает мою рану, и мне легче.

-Или пьёт твою кровь?

-Мне от этого легче. Пусть даже и пьёт. При его помощи я вылечил тебя и Толика.

-Ты не боишься забыть всех? Он зализывает твою боль, значит, тебе будет не страшно нас потерять?

-Ты же видишь, как мне больно, даже с его помощью.

-Вижу, сынок. Ты держись.

-Наверно, хорошо, что я два в одном. Когда занимаешься мужскими делами, отвлекаешься от женских переживаний.

-Мама засмеялась: - Какое счастье, что вы у меня есть!

Я чмокнул маму в щёчку и побежал делать уроки. Впрочем, какие уроки, скоро летние каникулы.

Утром я встал, как обычно, рано. Начал делать зарядку. Всё было нормально, пока не забрался на турник. На пятом разе по ногам что-то потекло горячее. Спрыгнул вниз. Пятная пол кровью, побежал в ванную.

Чёрт! С какого перепугу? Рано напрягаюсь? Нечего перетруждать больную тушку. Теперь ещё пол мыть.

Дождавшись, когда стечёт «дурная кровь», промыл раствором, и запечатал тампоном. Не повредить бы мембрану, доказывай потом!

Самый доверчивый мужчина не поверит таким сказкам. По себе знаю:

-У тебя была девушка?

-Была. Один раз.

-У меня был парень. Тоже один раз.

И никаких доказательств не требуется.

А я хочу, чтобы у меня был первый и последний. На всю жизнь. Ещё бы он был рядом. А то уйдёт в свои дурацкие моря, и опять вой на Луну.

На Луне живёт богиня всех волков и собак Акбара, что значит Предвышняя. Видите, она сидит, и поёт песню, раскрыв пасть?

Мне снова захотелось посмотреть на Луну.

Ночью посмотрю. Папа не купил ещё поводок? Надо поторопить, а то скоро кончится полнолуние.

Я вылез из ванны, вытерся, внимательно осмотрел себя, нет ли где пятен крови, и оделся. И тут вспомнил. Сегодня у меня день рождения. Тринадцать лет.

Сразу упало настроение. Я поплёлся к себе. Когда проходил мимо кровати родителей, папа шепнул, чтобы не разбудить маму:

-С днём рождения, дочка!

-Угу, - буркнул я. И правда, дочка, с тампоном то.

-Что, опять?

-Опять.

Папа с кряхтением встал, прошёл в туалет. Потом, молча, налил в ведро воду и стал мыть пол. Я остолбенел. Первый раз такое вижу.

Но долго смотреть было неудобно, я опять забился в свой угол и стал думать ни о чём. Потом появилась и оформилась мысль. Саша. Больной, страдает, говорят, чуть живой. Сашенька, у тебя даже нет Чёрного Щенка, чтобы облегчить тебе боль. Как же ты держишься? Что говорят мама и папа? Что я злая колдунья? Околдовала их сыночка? Что не отдадут его мне? Почему-то здесь никто не думает, что Саша меня околдовал. Любовь зла. Это болезнь, но какая сладкая! Даже боль.

Папа пришёл и сел рядом.

-Ну что случилось? Вчера ты была веселее.

-Ты сам сейчас видел.

-Ну и что? Первый раз, что ли? Или плохо тебе?

-Ты знаешь, по какому поводу мне плохо.

-Иди ко мне на ручки.

Я послушно перетёк к папе на руки.

-Ух ты! – удивился папа. – Как это ты?

-Нас учат разведчики, - скромно сказал я.

Папа легко поднял меня и понёс из комнаты. Остановился возле картины.

-Что это означает?

-Волчонок - это я. Свет в окошке, это вы с мамой и все, кто меня любит и ждёт, Чёрный Щенок хочет меня увести в Миры, но меня держит на цепи Память о вас. Когда меня забудут, цепь порвётся, и я уйду.

-Ну, это будет не скоро, только после нашей смерти, и то, наши дети будут тебя любить, опять будет, кому тебя ждать. Почему ты так изранен?

-Это моя душа, она срослась с душой Саши, теперь они обе так выглядят, потому что нас разлучили.

-Да, жуткое зрелище. Они болят?

-Ещё как. Всё время.

-Бедная девочка. Что будет, если вас соединить?

-Раны зарастут, и души сольются.

-Что же это будет?

-Я не знаю. Знаю только, что мы будем единым существом.

-Даже не знаю, чем вам помочь.

-Жить в одном городе. Если бы можно было переехать во Владивосток…

Папа хмыкнул: - оттуда все уезжают в Центральную Россию.

Я пожал плечами: - А мне там нравится.

-Сашу обещают привезти на каникулы.

-Дожить бы ещё до них! – Вырвалось у меня.

-Что ты такое говоришь?!

-Очень тяжело, папа, - я устроился на его плече, закрыл глаза.

Папа промолчал, поглаживая меня по голове.

В этот момент прозвенел звонок у входной двери.

-Наверно, к тебе. Откроем? – я кивнул.

Мы открыли дверь, и через порог шагнул Дмитрий Алексеевич и дядя Коля.

-С днём рождения, Принцесса! – рявкнули они, - и впрямь Принцесса, на руках носят.

-В такой праздник можно и поносить. Я отпросился с работы, отпросил дочку в школе, хотя там тоже хотели её поздравить. Но я сказал, что ей нездоровится.

-Ей правда нездоровится? – нахмурился куратор, - во двор она может выйти?

-Я вынесу, - сказал папа.

Мы вышли во двор.

-Саша хотела японскую машину. Получи, Саша!

Я даже засмеялся. Действительно, машина!

Перевязанный розовой ленточкой, на подножке стоял велосипед.

С номером 13. Мой тринадцатый год. Я стёк из папиных рук на землю и подошёл к этому чуду. На раме было написано: «Шурёнок». Я любовно погладил руль, раму, сиденье. Японская модель. Специально для девочек моего возраста. С корзинкой, с фонариком.

-Это мне? – спросил я.

-Тебе! – засмеялся куратор, довольный, что мне понравился подарок, - Прокатись!

Я аккуратно развязал ленточку и сел в седло, даже не подумав, умею ездить, или нет. Наверно, уверенность мне и помогла, я очень красиво прокатился по дворику. Под завистливые взгляды детворы.

-А это – противоугонная система, - протянул он мне тросик с замком и ключом, - я верю, что со двора никто не возьмёт, но в городе ещё не знают, чья это машина.

-Шурёнок! – сказал я, поглаживая надпись.

Дядя Коля широко улыбался, радуясь, что меня удалось развеселить.

-В ресторане «Сосновый Бор» заказан зал, собираются многие знаменитые спортсмены, мы договорились, и сняли ещё несколько столиков, на двадцать человек. На всю стаю Шурёнка. Конечно, приглашаем и вас.

-Ой, не знаю, - сказал папа, - у нас мама на последнем месяце.

-Ну и что, там же будут дети, всё будет пристойно, только шампанское, коньяк, тем более что у детей будет отдельный стол. А тебе, Саша, надо быть обязательно, а то ребята не поймут, зачем их пригласили, и разойдутся по домам.

-Как бы тебе не было паршиво, - добавил он.

Потом они по очереди взяли меня на руки и поцеловали.

Распрощавшись, сели в машину и уехали.

Тут же набежали ребята, которым надо было во вторую смену.

-Вот это велик!

-Прокатиться дашь?

-С днём рождения, Саша! – сказал Тёма.

-Тёма! – сказал я, протягивая ему тросик, - покатайтесь, только не расшибитесь, не выезжайте из двора. Ты старший, отвечаешь за детей! Потом пристегнёшь в подъезде к перилам, ключ занесёшь. К борьбе за справедливое дело будь готов!

-Всегда готов! – Отсалютовал Тёма. Мы уже принимали в скауты с 9 лет.

Оставив детей осваивать технику, мы поднялись домой.