Темный менестрель (СИ)

Говорят, что с каждым годом этот мир стареет,

Солнце прячется за тучи и слабее греет.

Говорят, что все когда-то было лучше, чем теперь.

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не верь!

Разноцветный, огромный, веселый,

Неподвластный ни дням, ни годам,

Этот мир ослепительно молод,

Сколько лет ему, столько и нам.

Говорят, что поначалу было все чудесней,

Но и эльфы все исчезли с Валинором вместе

И в страну чудес и сказок навсегда закрылась дверь.

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не верь!

Говорят, что Правда с Кривдой воевать устала,

Что без страха и упрека рыцарей не стало,

Что отныне все на свете ты кривою меркой мерь.

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не слушай,

Говорят, а ты не верь!

Мир таким и был придуман юным и бесстрашным

Всемогущим чародеем, рыцарем отважным.

И для радости и счастья нам подарен этот мир,

Необъятный и чудесный,

Необъятный и чудесный,

Кто бы что ни говорил.

Я закончил и посмотрел на полуросликов, трое молодых уже набили еды за обе щеки и выражали свой восторг апплодисментами перепачканными руками. Бильбо же, кажется что-то записывал. Я усмехнулся и продолжил трапезу. Бильбо прервал меня, спросив не знаю ли я песен о себе. — Зачем. — Я настороженно спросил. — Ты персонаж моей книги! Конечно учитывая Кто ты, о тебе не может не быть сложено хотя бы одной песни! — Бильбо даже всплеснул руками. — Кхем. Песни есть... но они рассказывают обо мне как о Темном менестреле... — Сойдет! — Бильбо приготовился слушать и похоже записывать. — Боюсь ты не понимаешь... чего обо мне могут напеть... — Я взохул и бросил взгляд во главу стола, на Митрандира и Элронда. Те как ни странно, не стали мне препятствовать. Ладно, пусть потом не возмущаются, что я всем настроение испортил. Встретившись взлядом с Леголасом, я отвернулся и посмотрел на Мглистые горы: Он к нам пришел незваный — заката черный странник, С ним — мальчик-провожатый, как паж при короле. Он говорил так тихо, глаза смотрели странно, Как две звезды зеленых, сияющих во мгле. Он попросил лишь хлеба и у огня согреться, И пламя отражалось в зрачках бездонных глаз. Коснулись пальцы лютни, забилось птицей сердце... Странны Людские песни — так не поют у нас. Он не назвал нам имя — он звался менестрелем; Сказал — заплатит песней за хлеб и за приют. И в тишине полночной, печально струны зазвенели... Странны людские песни — бессмертные так не поют. Откуда эти песни — о сбитых черных птицах?.. Мы этого не помним. Но не могли забыть. Кто видел тень улыбки сквозь боль на мертвых лицах? Я верю — и не верю... Как это может быть? Откуда эти песни? В Короне Средиземья Семь звезд — мы это знаем. Откуда — та, Одна? ...Никто прервать не смеет баллады менестреля, А он умолк... Эй, слуги! Подать ему вина! Ты пьешь напиток пряный, как жгуче-горькую воду, И снова берешься за лютню, и плачет струн серебро: Какую Казнь проклинаешь? Какую славишь свободу? Чьи руки скованы цепью? Кому — сияющий трон? Ты не называешь имя, и я умоляю — не надо! Мне кажется, я догадался — я знаю, о ком ты поешь. Баллада о Черном Замке, что звали — Железным Адом... Молчи! Я не в силах слушать! Я знаю, что ты не лжешь... Откуда эти песни? Темны и горьки их строки, Я пью их, как приговоренный из чаши — медленный яд. Мне страшно тебе поверить — неужто Валар жестоки? Но знаю — истину видит, всевидящий твой взгляд. Прости, менестрель, безумца, что выхватил меч из ножен: Он не нанесет удара — пой! Я не позволю ему. Его учили — другому; он просто поверить не может, Он — гость, пришел он от Заката и ненавидит Тьму, Он тоже — Лишенный Дома, он думать привык по-другому; Ты видишь — я тебе верю: мне нечего больше сказать!.. ...Прости, если я обидел, тебя неразумным словом. Ты — слеп? Я не сразу понял — я просто смотрел в глаза. Окончена баллада. Благодарить не смею : — Ты не возьмешь награды, накинешь черный плащ И в ночь уйдешь, не прощаясь — а я позабыть не сумею Глядящие в душу очи, слепого менестреля, Песню о черных звездах и струн запредельный плач... — Как вы понимаете, песни обо мне слагают не очень воодушевляющие. Болезненную правду увы, никто не любит. — Я развел руками. — Во первых я не слеп и уж точно никогда не бродяжичал, да и пажа с лютней у меня нет. Но в целом, все правда. — Уф. Песнь нерадостная, но хорошая. Я ее подправлю чутка и запишу! — Бильбо весело мне улыбнулся, счастливо потирая руки. Кажется все обошлось, а ведь знать о Казни я не должен. Ну, и слава Валар. По взмаху руки Элронда, Линдир снова что-то замурлыкал. Завели разговор о традициях хоббитов, жизни в Шире, и о кулинарных рецептах. Хоббиты очень любили вкусно и сытно поесть, шестиразовое питание это самый минимум и куда все девается? Снова смена блюд. Подали вина и прочие напитки, хоббитам понравилось пиво, эту пенную брагу в Зеленолесье не делают, я о ней успел соскучится, хотя в Ост-ин-Эдхиль я пил его в таверне. Хм? Что это? Я настороженно посмотрел на обод кружки с брагой. С каких это пор, под пеной скрываются чернила? Я скосил глаза на близнецов... Ага. Смотрят и выжидают. Обломинго детки! Я с помощью Эванеско, удалил содержимое кружки и налил туда простой водой с помощью Акваменти и выпил. О-о-о, сколько разочарования во взгляде, Сириус бы удавился из зависти. Мстя моя будет страшна и ужасна! Я наложил заклинание на близнецов. Кажется Леголас заметил как мои глаза периодически, вспыхивают зеленым и насторожился. Над тишиной стола раздался протяжный утробный звук... Это Элладан, оторвавшись от своего кубка, зычно рыгнул. Причем так громко, что любой гном обзавидуется. От неожиданности весь стол затих... в наступившей тишине громко икнул Элрохир, да так сильно, что едва не подпрыгнул на месте. Оба эльфа покраснели до кончиков ушей, отодвунули кубки подальше и предпочли встать из-за стола, да по тихому удалиться. Ну вот и прекрасно, хоть наслажусь напитками спокойно. Я посмотрел на прищуривших в подозрении глаза, зеленолесцев и пожал плечами, по губам передав, что мне не понравились чернила в кружке. Кажется они поняли, хоть подробностей и не знают.

Встречи со мной избегали... А я думал, что Гендальф и Элронд набросятся на меня... Даже слуги меня игнорировали и не доставали распросами. Хотя в их глазах читался интерес, к примеру к моей короне или лошади. Эрестор позже мне объяснил, что некоторые хоть и узнали во мне Короля Эрегиона, но встали на сторону Глорфинделя. О том что я чародей, знали только в совете Элронда, Белом Совете и еще знал Странник. Его редко когда можно увидеть, обычно он в компании Леголаса. Как оказалось, он приемный сын Элронда у него даже ямя эльфийское есть Эстель — Надежда. Прочие подробности мне выведать не удалось... Нападки близнецов мною строго пресекались и жестоко карались. Кажется до них дошло, что со мною не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ну да, как еще можно объяснить их патологическое невезение после встреч со мной? То лбом о столб стукнуться, то споткнуться на ровном месте, то в собственную ловушку угодить. Мне особенно понравилась засада с участием меда и перьев. Элронд потом правда поведал своим сыновьям о том, что я в гневе могу заморозить нафиг весь Имладрис и меня лучше не доводить. Благо дальше мелких пакостей, дело не заходило. Сегодня близнецы умудрились высветлить себе волосы... Вы знали, что если полить перекисью водорода брюета, он станет рыжим? Я вот только что узнал. Зато из-за того, что ведро с варевом опрокинулось на близнецов весьма внезапно, окрасились они неравномерно. Теперь их можно между собою различать. Рыжие близнецы версия 3.0 это мой злой рок, теперь я точно уверен в этом. Сейчас я стоял в конюшне и рассчесывал Вереска. Близнецы однажды было сунулись к нему, но конь забил тревогу и связался со мной. Как итог: на одного близнеца сверху на шею упал хомут, а на другого подкова, благо пострадали они не сильно, папка лекарь, поэтому быстро оправились. Я услышал звук рога. Хм-м. Не эльфы, точно. У тех звончее и не гномы — у них утробнее. Люди? Я вышел из конюшни поправив перевязь с мечом и выправив рукава мантии. Всадники въехали во двор, на знамени, щитах и накидках надетых поверх брони, было изображено белое дерево без листьев с семью звездами поверху, на синем фоне. Гондор. Все — мое настроение испорчено надолго. Я посмотрел на спешившегося воина, что нес знамя. Лицо его не было омрачнено присутствием интеллекта. Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Идеальный солдафон. Я потерял к нему всякий инерес, это обычный магл. Из группы воинов вышел обладатель рыжевато-русых волос и сигнального рога. Броня не слишком плоха для человека — кольчуга и кожаная кираса, одноручный меч и круглый щит. — Я Боромир, сын Денетора, наместника Гондора. — Слегка грубоватым голосом представился мне человек. Я качнул головой в приветствии: — Я Владыка Келебримбор, иначе именуемый Темным менестрелем. Что бы не вызывать ненужных заблуждений, скажу: я такой же гость в долине Имладрис как и вы. Боромир понятливо кивнул и стал ждать, когда к нему подойдут слуги. Лошадей эльфы завели в конюшню, а я согласился проводить гондорцев в Зал Огня. Боромир с интересом разглядывал местную архитектуру и пейзаж. Согласен, весьма завораживающе. Никто не может чувствовать и передовать красоту так, как эльдар. — Интересный у вас рог. — Боромир заинтересовался рогом Охоты. — Да и молот тоже. — Это мои личные атрибуты. В моем краю есть свои сигнальные роги, этот же возвещает... о начале охоты. Он как и молот имеет для меня сентиментальное значение, но они и очень полезны. Звук рога, скажем так, деморализует врага — он заколдован, а с помощью молота я создаю волшебные эльфийские артефакты. Не смотря на прозвище менестреля, я являюсь еще и кузнецом. Мое имя переводится как Серебряная рука, вероятно в угоду моему таланту. — Кузнец? — Боромир с сомнением посмотрел на мой меч, но тем не менее кивнул. Я пояснил: — Мой народ, подобно гномам, известен своим мастерством в кузнечестве и ювелирных украшениях, а так же в сильнейших чарах. Просто о нас долго никто не слышал и мы не стремимся особо афишировать свое возвращение. Я привел людей в зал. Здесь ставили еду к ужину и некоторые гости, уже присутствовали. Гондорцы поприветствовали эльфов и уселись за стол. После встречи с Элрондом им выделят комнаты. На запах еды прибежали хоббиты... мне кажется или их стало на одного больше? Уловив мой удивленный взгляд, молодой полурослик с темной кудрявой шевелюрой смущенно улыбнулся: — Я Фродо. Бильбо Бэггинс мой дядя и я... прибыл навестить его. Просто в дороге сюда мы попали в беду и меня ранило. Рана оказалась отравлена и все это время я был без сознания в лазарете. — Бывает. — Я понимающе качнул головой. — Я Темный менестрель. Ну или Келебримбор, если сумеешь выговорить. — Я улыбнулся хоббиту. Тот весело рассмеялся и сел за стол. Люди Гондора с интересом смотрели на доселе невиданную ими расу. Для них, они наверно похожи на детей, вот только хоббиты живут подольше человека. В Гондоре больше нет долгожителей, все дунедайн ушли в добровольное изгнание после правления и кончины Исильдура. — Дядя Бильбо говорит что вы убили мечом дракона Смауга. — Фродо с интересом посмотрел на меня. Боромир кажется поперхнулся вином. — Да, убил. Вот только он забыл упомянуть, что со мною было еще четырнадцать эльфийских лучников, что сумели ослепить дракона. — Я скривил лицо от воспоминаний о той гадине. — Вы Дагнир Смауга. — Боромир посмотрел на меня уже другим взглядом. Я пожал плечами. Владыка Элронд поприветствовал гостей и предлжил приступить к ужину. С людьми Гондора мне говорить не о чем и весь вечер я провел в молчании.