Неправильно...или? (СИ)

– Не смей называть меня «малой», – он улыбнулся. – Впрочем, знаешь... Называй, как тебе нравится...

Я никогда не расскажу ему о том, что он единственный человек, которому я позволила себя так называть.

====== Глава 10. Ссора с Кэем. Первое задание. Снова друзья. Страшное открытие. ======

– Лондон.

– Новерия.

– Ялта.

– Опять мне на «а» что-то вспоминать, – забурчал Джокер.

– Давай, Моро, напрягай мозги! Они наверняка еще где-то остались! Ладно, пойду пока полазаю по кораблю, а ты думай, думай. Если что – найдешь меня по громкой связи.

– Уф...

Я двинулась по коридору в сторону лифта. Надо найти Кэя и поговорить с ним. После нашего знакомства с Джеффом он ходил по кораблю мрачнее тучи и при виде меня резко сваливал непонятно куда. И это продолжалось уже три дня!

– Эй, в чем дело? Тебя насильно накормили тройной порцией «кашки»? – поймав его возле главной батареи, спросила я.

– Нет, – он с абсолютным морозом на лице попытался просочиться мимо меня. Не тут то было.

– Тогда что случилось, Кэй?

– А ты что, ни хрена не понимаешь!? – заорал он на меня. – Вали к своему Джеффу и общайся с ним, сколько влезет, а ко мне не надо лезть, мисс исключительность!

– Блядь, да причем здесь Джокер вообще?! Объясни, что происходит, наконец-то, – почти взмолилась я.

Но обычно спокойного, уравновешенного Кайдена словно подменили.

– Да ты... – начал было он, но нас прервал голос Андерсона по громкой связи.

– Экипаж, внимание. Только что получен сигнал SOS с исследовательской станции “Зэта 135″ в нашем районе. Расчетное время прибытия – двадцать четыре минуты.

Далее он перечислил фамилии нашей троицы (а троицы ли, мелькнула грустная мысль) и ещё пятерых незнакомых мне людей и передал приказ собраться в грузовом трюме.

– Встретимся в трюме, – мирно проговорила я в лицо Кайдену. – Наш разговор мы закончим позднее. Если выживем, конечно.

Как же не вовремя эта глупая ссора. Нам же через несколько минут драться плечом к плечу. Я протянула ему руку...

– Ну да, давай, старайся, героиня Элизиума. Глядишь, даже медальку дадут, посвистят в экстранете. Наш уникальный уникум снова кого-то спас!

– Да как ты... Да как ты смеешь?! Там же, на Элизиуме, столько людей погибло... Ты... Я-то думала, мы друзья...

– Мы были друзьями, – начал он.

Не дожидаясь, пока он договорит, я влепила ему оплеуху.

– Да, ты прав, мы были ими. До этого момента. Но после твоих слов никогда уже не будем, – и, повернувшись к нему спиной, кинулась прочь, чтобы он не видел моих слез.

Забежав в кабину пилота, я взяла свой валяющийся уни-инструмент – я, конечно, им не пользуюсь, кроме как для выхода в экстранет, но мало ли.

– Рин, вся в слезах... Ноготь сломала, что ли?

– Дело не в ногте, Джефф, – я кратко пересказала ему наш с Кэем разговор.

– Помиритесь еще, – улыбнулся он.

– Нет, Моро. Есть слова, которые нельзя простить никогда.

– Удачи на «Зэте».

– Спасибо, она понадобится, – я поплелась к лифту, достала из ящика броню со шлемом и, одевшись, задвинула темный щиток, чтобы этот гад не видел мою зареванную физиономию.

– Гюльчатай, открой личико, – попытался сострить Рич, но я ему ничего не ответила.

– Вы втроём прорветесь внутрь, зачистите здание и захватите управление станцией. Пятеро пехотинцев прикроют вас снаружи, если что.

Я молча кивнула и, только сообразив, что Андерсон меня не видит, ответила:

– Есть, сэр. Так точно, сэр.

Несколько минут спустя мы, разбросав отряд мародеров – из батаров, турианцев и двух людей, – пробились внутрь здания.

Я создала вокруг себя барьер и заменила батарею щита.

Небольшое сопротивление внутри – и вот мы в задней части.

Я молча кивнула Аленко на терминал. Как ни крути, а он единственный из нашей троицы, бывшей троицы, разбирался в этой мутотени.

Он подошел, ввел код, перехватил управление, открыл все двери...

– Не двигайтесь, детки, прогулка закончилась, – жуткого вида батарианец с наполовину обожженным лицом и еще семь таких же уродов наставили на нас оружие.

Мы с Аленко резко вскинули руки, и противники разлетелись по углам. Рич за доли секунды добил из винтовки выживших.

– Бля, где же они прятались, – я сняла порядком надоевший шлем и протянула руку к плечу, собираясь отключить щит и слишком поздно заметила движение в самом темном углу.

– Нет! – резко выкрикнул Аленко, выкидывая вперед руку и загораживая меня плотным барьером на полкомнаты.

Три выстрела. Рич перезарядил винтовку. Я сухо кивнула ему и обратилась уже к Аленко.

– Что, лейтенант, нарываетесь на медальку «за спасение уникального уникума»? Это вы зря – на мне был барьер и шестьдесят процентов щитов. Дождитесь более подходящего случая, – блин, что я несу? Он же действительно беспокоился за меня, могли бы помириться, а я ещё больше оттолкнула его...

– Простите, капитан. Моя нерациональность и несдержанность... Больше такого не повторится.

Не глядя друг на друга, мы подошли к шаттлу. Транспорт пятерки, зачищавшей площадь перед зданием, уже поднялся в воздух. Мы вошли в наш, я дала команду автопилоту, и «вагончик» медленно взлетел. Аленко стоял напротив меня, отвернувшись к стене.

– Через три минуты будем дома, – произнес Рич. – Есть охота...

– Есть предложение получше «кашки». Я тут нехило затарилась всякой фигней. Ну, там, галеты, шоколадки... Как насчет отметить пивком боевое крещение, а, ребята? – я не могла заставить себя обратиться напрямую к Кайдену, но это свое предложение адресовала именно к нему. Он повернулся ко мне с робкой улыбкой.

– Ну, боевое крещение – это святое, – произнес Кэй и, внезапно побледнев, схватился руками за виски.

– Что с тобой? – я подхватила пошатнувшегося лейтенанта и, осторожно усадив на свое место, помогла снять броню. – Не молчи. Что случилось?

Ричард... Тот достал из аптечки автошприц и, подойдя к Кайдену, вколол ему какое-то лекарство в предплечье.

– Все хорошо, Рин. Правда. Это ничего. Не страшно, – Кэя била крупная дрожь, по бледному лицу катились крупные капли пота. – Со мной, правда, ничего страшного... надеюсь.

Он потерял сознание.

Внезапно я вспомнила «игровые» сведения, хрень про имплантаты, которую нас заставляли зубрить, странный сине-фиолетовый свет барьера, закрывшего меня...

– L2, – прошептала я.

Этим видом биоусилителей пугали наших и гриссомовских биотиков. Ночами рассказывали леденящие душу истории о людях, ставших жертвой этих бывших в ходу восемнадцать лет назад имплантатов. Они повально вживлялись немногочисленным в то время биотикам, и лишь через несколько лет проявились последствия: паралич, шизофрения, галлюцинации, опухоли мозга и много чего еще. Самым «легким» способом расплаты за силу, которую не смог повторить ни один другой усилитель, были ужасные головные боли после каждого более-менее сильного выброса «темной энергии». Причем, чем сильнее, тем больнее было потом... Никого из тех людей уже не было в живых. Так нам говорили на лекциях.

Восемнадцать лет назад. Я посмотрела на Кэя. Он на год старше меня (точнее, указанных про меня данных). Двадцать один минус восемнадцать. Максимум, в три года, если не меньше. Через что же ему пришлось пройти?

Я вдруг поняла, что ничего-то мы друг о друге не знали. Тема прошлого как-то не поднималась. Нет. Дженкинс знал. Почему же ни Кэй, ни Рич ничего не сказали нам с Райной? Да потому же, почему и ты никому, кроме Андерсона не рассказала правды о себе, напомнил внутренний голос.

– О, Господи, – я с ужасом смотрела на бледное лицо Кэя.

Его рука крепко, до хруста костей, сжимала мою. Дрожь так и не прекратилась. Вспомнив его барьер – просто огромный, плотный до абсолютной непрозрачности, – я попыталась хотя бы примерно высчитать его силу. Цифра вышла запредельной даже для меня, с моей-то мощностью.

– Кайден, – в горле внезапно пересохло.