Цивилизация страуса (СИ)

  -        Так, - сказал Гусев.

  -        В целом, дела ваши не так плохи, учитывая произошедшее, - сказал генерал. - Я же просто хочу понять, чего мне ждать дальше и будет ли у этой истории продолжение.

  -        Не знаю, - сказал Гусев. - Наверное, не будет.

  -        Хорошо, если так, - сказал Шапошников. - А то я уже устал от ваших городских боев, Антон Михайлович.

  -        Моих? - возмутился Гусев.

  -        Две крупные перестрелки за последние полгода без вашего участия не обошлись.

  -        Я бы с огромным удовольствием в них не участвовал, - сказал Гусев. - Но так уж получилось, простите.

  -        Кстати об этом, - сказал Шапошников. - Я вам очень благодарен за инициативу, которую вы внесли на голосование. Свой голос отдал в первый же день. nbsp;

  -        Спасибо, - сказал Гусев.

  -        Жаль, что у вас не получается.

  -        Я все же не теряю надежды, - сказал Гусев, и сам не понял, соврал он сейчас или нет.

  -        А теперь вернемся к нашим делам, - сказал генерал. - Рассказывайте.

  Гусев собрался с духом и рассказал ему все.

  Ну, или почти все. Кое о чем он предпочитал не распространяться. В качестве главной причины для заморозки и последовавшего за ней клонирования Гусев назвал мелкую генетическую особенность, которая показалась ученым из корпорации настолько любопытной, что они пошли на нарушение закона, соврав, что в подробности Кац не вдавался. Если генерал потом сам чего-то и накопает, пусть сам думает, что с этим дальше делать.

&nbs.

  -        Огонь открыли не мы.

  -        Это я уже понял, - сказал генерал. - Да и мне, откровенно говоря, проще повесить все на мертвых, чем разбираться с вашими юристами. Но относительно попутного ущерба... тут я вам ничего обещать не могу. Если выяснится, что пули, убившие прохожих, вылетели из ваших стволов, виновный должен будет ответить.

  -        Справедливо, - сказал Гусев.

  -        Все материалы по 'Второй жизни' передайте мне, - попросил генерал. - Мы копнем и посмотрим, чем они еще занимаются, помимо задекларированного.

  -        Вы мне тоже кое-какие материалы обещали, - Гусев понял, что пронесло, и немного обнаглел.

  -        Вот, - генерал вынул из недр стола тонкую пластиковую папку. - Тут не все, только выводы, но вам хватит.

  -        И что теперь? - спросил Гусев.

  -        Вы точно не хотите мне рассказать о вашей 'мелкой генетической особенности', из-за которой все и началось?

  -        А это бы что-то изменило?

  -        Вряд ли, - сказал генерал.

  -        Но я не знаю, - сказал Гусев. - Видимо, с этим незнанием мне придется жить до самого конца.

  -        Идите уже домой, - сказал Шапошников. - И я вас убедительно прошу, никакой больше стрельбы на вверенной мне территории.

  -        Я постараюсь, - пообещал Гусев. - Но, сами понимаете, жизнь такая...

  -        Домой, - сказал генерал. - Невесте привет передавайте.

  Дверь была открыта, Марина ждала его на пороге - Гусев еще из машины позвонил ей и сказал, что возвращается, и с ним все нормально.

  -        Ты...

  -        Только без объятий, - Гусев поднял руки в предупреждающем жесте. - У меня ребра поломаны.

  -        Почему ты мне ничего не сказал? - она просто взяла его руки в свои.

  -        Не хотел волновать понапрасну.

  -        Удачно получилась, - сказала она. - Я тут как раз сижу и не волнуюсь с дневного выпуска новостей, в котором про стрельбу передали.

  -        Прости, - сказал Гусев. - Изначально стрельба в планах не значилась.

  -        Ты меня до инфаркта доведешь когда-нибудь.

  -        Если хочешь отменить свадьбу, я пойму,- сказал он.

  -        Вот еще. Так легко ты от меня не избавишься. Да и потом, у меня может не оказаться второго шанса стать первой леди.

  -        Значит, только это и держит тебя рядом со мной?

  -        Еще у тебя профиль интересный.

  -        Сделай чаю, - Гусев разулся, протопал на кухню, с трудом опустился на стул.

  -        Может, тебе лучше прилечь?

  -        Позже, - сказал Гусев. - Мне надо кое-что доделать.

  -        Это, типа, ты сегодня чего-то недоделал?

  -        Похоже, что так.

  -        Есть будешь?

  -        Нет.

  -        Может, хоть бутербродик?

  -        Не надо.

  -        Ты мне хоть расскажешь, из-за чего все это было?

  -        Если можно, подробный рассказ я хотел бы отложить на потом, - сказал Гусев. - Нет сил. А кратко дело было так: я встретился с человеком из криоклиники и обвинил его в моем убийстве, мы поговорили, а потом началась стрельба. И не мы начали стрелять первыми. Точнее, я-то вообще не стрелял...

  -        Зато в тебя стреляли. И ты явно знал, чем рискуешь, раз пришел в бронежилете и не один. И тот человек тоже знал, раз тоже пришел с охраной. Ты мне скажи, а это вообще было обязательно?

  -        Я уже и сам точно не знаю, - сказал Гусев. - Я хотел просто выяснить позиции, расставить точки.

  -        Точку вы поставили феерическую.

  -        Еще раз говорю, изначально в планах этого не было.

  -        Да я верю, - сказала Марина, ставя перед ним чашку с чаем.

  -        Просто... я не могу объяснить внятно, - сказал Гусев. - Понимаешь, враждебность витает в воздухе. Любой, даже самый невинный разговор, может вылиться в дуэль или вот в такое... Думаю, он тоже не был готов к перестрелке, по крайней мере, это следует из его дальнейшего поведения, когда уже пули полетели. Просто он перестраховался и пришел с охраной, я перестраховался и пришел с Тунцом, и в итоге мы наводнили ограниченную площадь тяжеловооруженными людьми, которые привыкли решать свои вопросы именно так. Вот и порешали.

  -        Ты когда следующий вопрос будешь решать, меня заранее предупреди, ладно? Я хоть валидолом запасусь.

  -        Я надеюсь, что это уже все, - сказал Гусев.

  Перед сном Гусев залез в интернет.

  Он нашел фотографии всех четырех погибших во время перестрелки прохожих (двое молодых мужчин, один пожилой, одна девушка) и повесил их фотографии на главной странице сайта своей партии. Текст под фотографиями был коротким:

  'Вам нравится, когда стреляют на улицах? Расскажите это их родственникам.'

  Это было нечестно, несправедливо и в какой-то степени подло. От этого за версту несло демагогией и дешевым политиканством, но Гусеву было все равно. Он даже не особенно надеялся, что это сработает.

  Глава двадцать шестая.

  Жизнь постепенно вернулась в свою колею и так в этой колее и катилась. Неспешно, но, похоже, в верном направлении.

  Пока у Гусева заживали сломанные ребра, специально учрежденная следственная комиссия плющила 'Вторую жизнь' на предмет незаконного сбора генетического материала, незаконного клонирования и не слишком законной страсти к силовым акциям. До кучи еще и какие-то финансовые нарушения нашли.

  Корпорацию трясло и лихорадило, ее акции стремительно падали в цене, и преемники Каца делали все, чтобы удержать ее на плаву. В том числе, и активно сотрудничали со следствием, небезуспешно пытаясь свалить большую часть вины на покойника. Дескать, это он все задумал, устроил и санкционировал.

  Гусев наблюдал за этим процессом со стороны, без злорадства и даже без особого интереса. Чем бы для 'Второй жизни' эта история ни закончилась, Гусев полагал, что они в расчете.

  Слова Каца его не задели. Он даже с некоторым облегчением их воспринял.

  Посредственность, так посредственность. Он, в общем-то, никогда себя неистовым гением и не мнил и был рад, что объяснение оказалось таким прозаическим. Супер-силы и прочие сверхспособности обычно приносили героям головную боль, и было ее куда больше, чем пользы. Герой должен быть один, а от одиночества Гусев устал, и текущее положение дел его вполне устраивало.