Воздушный стрелок. Боярич

– Не может быть, – покачала головой Ольга.

– Это контракт ученика и учителя, – пояснила моей нареченной Мила. – Они бывают и дороже.

– О-о… – Тут Ольга смерила моих кузин таким подозрительным взглядом, что я удивился. Не понял. Это… что это было?!

– И контракт, наверное, с проживанием, да? – прищурившись, осведомилась Оля… почему-то у меня. Не понял… Глаза Лины подозрительно блеснули.

– С возможностью такового, – пропела она. – Но пока обстоятельства складываются так, что мы не имели возможности пожить с учителем…

Пожи… Че-эго-о?! Да я лучше в змеином логу заночую, чем с этими двумя под одной крышей!!! Ну, Лина, ну, с-стерва!

Леонид, кажется, первым сообразил, что к чему, и слинял с площадки раньше, чем началось… это! Слово за слово, улыбочка на улыбочку – и через минуту песок площадки пропахал первый огненный шар. Ответ Ольги не заставил себя ждать, и сестры были вынуждены прикрыться мощными щитами от рванувшего между ними шрапнельного валуна-снаряда, оставившего на месте взрыва глубокую воронку…

Подумав и прикинув мощь столкнувшихся стихий, я плюнул на все и, переместившись на край площадки, уселся под кленом, за которым вчера скрывалась Ольга.

– Кирилл, бутерброд будешь?

Голос, раздавшийся сверху, заставил меня задрать голову. Надо мной, прямо на нижней ветке клена, с удобством устроился Леонид, умудрившись забраться туда с пакетом и термосом.

– Не откажусь, – кивнул я и, взяв у приятеля предложенный сэндвич, тут же реквизировал одну из кружек-крышек термоса, парящую крепко заваренным черным, словно деготь, чаем. Но не успел я вновь устроиться под деревом, как рядом раздался голос Хромова:

– Что дают?

– Бутерброды с колбасой и чай, – отозвался Леня и, тут же прижав к груди объемистый пакет с провизией, насупился. – Но ты, дядька Аристарх, уже опоздал. Раздача слонов окончена.

– Да я только что из-за стола… – хмыкнул ярый. – И вообще-то спрашивал о представлении.

– «Твердь и Пламя» в современной обработке, – отозвался я, прожевав откушенный кусок сэндвича.

Сверху послышался какой-то шорох, возмущенный вскрик, и Хромов присел рядом со мной, сжимая в руке отнятый у Лени бутерброд. Бестужев-младший обиженно засопел и опять зашуршал пакетом.

– Хм, полюбопытствуем, – пробормотал ярый, устраиваясь поудобнее.

Театр. И там, и тут.

Часть шестая

А солдаты с победой

Глава 1

Учиться у… бегать, бегать и бегать

Здравствуй, школа… чтоб тебя все три года не видеть. Я выбрался из вездехода и, придержав дверь для кузин, повернулся лицом к сияющему надраенными окнами корпусу. Да, теперь и я стал «как все» и езжу в школу на хромировано-черном монстре имперского производства. Хорошо, что не польского. Все-таки к немцам, особенно в плане техники, у меня как-то доверия побольше…

Леонид, выбравшийся с переднего сиденья, толкнул меня локтем в бок и тут же сам зашипел от боли. Ну да, досталось ему вчера от сестры нехило. Она, раскатав близняшек, не сразу успокоилась, а тут еще и братец младший вылез со своими замечаниями и улыбочками. В принципе сам виноват, конечно. Нечего было смеяться над ее прожженным костюмом. Там вздыхать надо было… сочувствующе. Так что теперь у Лени синяк на полплеча, а бестужевский доктор, вместо того чтобы убрать последствия четко прилетевшего от Ольги удара, только пожал плечами и вручил моему заместителю слабенькую мазь. «Приказ Валентина Эдуардовича», и все тут. Типа сумел вывести сестру из себя – прими наказание достойно.

Ха. Интересно, а меня она не тронула, потому что я всем своим видом выражал сочувствие, или не решилась драться из опасений, что спортивный костюм и вовсе развалится?.. Кхм… Катерина Фоминишна! Вспомни Катерину Фоминишну… Да твою же дивизию!!!

– Чего замер, Кирилл? Идем, урок через полчаса начнется, – хмуро проговорил Леонид.

Я уже упоминал, что не понимаю этого дурацкого обычая приезжать в школу за час до начала занятий? Вот-вот. Собственно, Бестужев-младший всю дорогу ворчал под одобрительное молчание кузин о том, что из-за меня, засони этакого, они все рискуют опоздать… Ну не глупость?

Впрочем, Бестужева можно понять. В нынешнем его ворчливом настроении виновато не только ноющее плечо, но и его собственный промах. А именно – попавшая все же в руки Лины записка от Романа, из-за которого позавчера ночью кузина так настойчиво рвалась выйти с территории усадьбы. А ведь Леонид был уверен, что перехватил их все… Облом.

Да, о том, что Федор Георгиевич заблокировал все номера в браслетах сестер, кроме домашних, я узнал еще во время того разговора, когда он устроил мне разнос за мотыляния по городу. Учитывая, что встретиться с Линой в гимназии Роман не мог, поскольку не является ни учеником, ни близким родственником ученика или представителем его рода, а в городе близняшки не появляются, передвигаясь только из усадьбы Бестужевых в гимназию и обратно, да еще и под бдительной охраной дружинников, я сделал вывод о единственном реально возможном способе передачи информации, доступном этой парочке… о классических и таких романтичных записочках… ну и… позаботился, чтобы этот канал им тоже обрубили.

В общем, сейчас Бестужев-младший старательно накручивает себя перед тем, как устроить разнос своим агентам среди младшеклассников, что все время моего отсутствия в гимназии крутились у КПП в ожидании некоего молодого человека, горящего желанием передать подруге записку. Интересно, а какое количество ухажеров, кроме Романа, естественно, обломалось с назначением свидания своим пассиям? Способ-то, оказывается, весьма популярный… И что будет, если они узнают имя устроителя этих обломов… в смысле, Бестужева?

Смерив взглядом шагающего рядом Леонида, гибкого и подвижного, словно ртуть, пришел к выводу: ничего они ему не сделают, если не скооперируются. Попросту не догонят. Это и Ольге не удалось бы, если бы не помощь близняшек. Пресловутая женская солидарность. Только-только мутузили друг друга, так что дым коромыслом стоял, а стоило появиться Леониду – как тут же объединились.

Класс встретил меня буднично. Собственно, как и должно быть. Разве что Мария Вербицкая осведомилась, когда я наконец соизволю открыть свой факультатив, а то, дескать, девочки из театральной студии уже интересовались… Прикинул свое будущее и побледнел. Надо было создавать факультатив финских дровосеков-природников… с топорами, ага. И чтобы никаких пил и стихийных техник…

Не думаю, что ожидаемое мною событие произойдет сегодня, но подготовился я словно на очередной «выход». «Плевалка-трещотка», правда, устроилась на самом дне рюкзака, вместе со взрывпакетами… обозвать их гранатами у меня язык не повернется. Подавители – туда же. Всю эту роскошь прикрыла куртка, а взятый мною в охотничьей комнате усадьбы ухватистый нож с привычной рукоятью из турьего рога пристроился в ножнах на левом бедре. Жаль карман джинсов, но пришлось им пожертвовать в угоду скрытности. Хорошо, что в гимназии никто особо не возражает против небольших отступлений в форме одежды. Правда, за всей этой возней с «модернизацией» одежды я чуть не забыл самого главного – записки Бестужева, выцыганенной мною у боярина во время нашего последнего разговора.

Время до большой перемены не летело и не шло. Оно тянулось. Ползло, как улитка, и ехидно подмигивало мне двумя точками-разделителями с экрана часов над рабочей доской кабинета стабильно – один раз в вечность. А когда чертов звонок все же прозвучал, я с облегчением вздохнул. К счастью, браслет молчал, и мне не пришлось нестись сломя голову по лестнице в попытке догнать Лину, прошедшую мимо одного из фиксаторов, еще с утра втихую установленных мною у входов в школу.

Не буду лукавить, решение о такой «опеке» я принял еще до того, как поговорил с Гдовицким и Громовым-старшим. Никакого альтруизма. Просто в той ситуации, на мой взгляд, Роману банально неоткуда узнать о том, что я выжил. Предположение, конечно, но не лишенное логики. Из осведомителей у него только Лина, и доступа в имение, где только и знали о моем «спасении», как показали похороны, не имеется. Вот я и постарался обезопаситься, насколько это возможно. Конечно, остается вариант, что Лина проболталась ему на похоронах, но… не верю, уж больно спокоен был Роман Авдеевич, а я ведь глаз с него тогда вообще не спускал. Учитывая же, что на следующий день Громовы «сели в осаду» и заблокировали связь с чужими, шансы на раскрытие моего инкогнито падают еще ниже. Понятно, что все это только предположения, но я был бы идиотом, если бы не принял хоть таких вот полумер. Эх, жаль, я не могу размножаться делением, насколько проще было бы отслеживать ситуацию.