Брат-зверь (СИ)

Шарч остановился на полпути между кипой и Алексеем. Завыл еще громче. Потом опустился на четвереньки, встал боком и, выгнув спину мостом, зашипел.

- “Кот, - догадался Алексей. - Это же кот. Только во что обратилось это милое существо здесь?”

Милое - не милое, но меч Алексей опускать не стал. Это и спасло ему жизнь.

Шарч зафыркал. Вытянув передние лапки, он начал тереть ими гребень. Раздался треск, в воздухе отчетливо запахло озоном. А потом слуга Странника резко выбросил лапки вперед и в Алексея стремительно поле­тел натуральный файербол размером с шарик для пинг-понга. Он ударил­ся прямо в меч, мгновенно раскалив его докрасна. Алексей отшвырнул от себя безнадежно испорченное оружие. Затряс обожженными пальцами. А Щарч уже снова тер гребень.

Алексей подхватил с пола мертвого Чо, закрылся им как щитом и начал приближаться к коту. Шарч с воплем выбросил лапки в жесте мага. Огненный шарик ударил Чо в грудь и завяз в нем. Тошнотворно запахло паленым мясом, повалил режущий глаза дым. Алексей швырнул большого образину в образину ма­ленького, надеясь придавить того к полу. Но Шарч вывернулся, он выгнулся как резиновый шланг. Наверно затылок у него коснулся того место, откуда хвост растет. Алексей подумал, что он себе позвоночник сломал, но нет. Шарч застыл столбиком у мертвого тела, затем отскочил к ногам Великого Странника и там начал тереть гребешок снова. И Але­ксей ясно понял, что следующего шарика он не избежит. Этот будет последним.

- Стой, остановись! - крикнул он. По спине потек, нет даже не потек, а пополз в замерзшем состоянии, пот.

- Молодец, Шарч, молодец, - сказал Странник, наклонился и почесал Шарча за ухом. - Хватит пока. Но будь настороже.

Кот мелко-мелко закивал, стал гладить гребень не столь интенсивно. Мягкими, плавными, словно играет на арфе за спиной, движениями. Только чтобы сохранить напряжение на нужном уровне.

Х Х Х

Выводили Алексея сразу трое колонистов. Увидев мертвого Чо, они очень обозлились. Только непререкаемый авторитет Великого Странника спас Алексея от немедленной расправы.

Но, даже спасшись сейчас, Алексей видел впереди совсем не радужное будущее. Странник создавал впечатления существа, слов на ветер не бросающего. А Большой Щит Юлии был уже довольно близко. Примерно в четы­рех днях перехода.

- Это если всем поселком, - пробормотал Алексей что бы не обнадеживать самого себя. Тут же получил в спину болезненный тычок рукоятью меча.

- Поговори еще! - рыкнул один из конвоиров.

Алексей поджал губы, чтобы не сказануть что-нибудь этому, ну, как и все кочевнику, уроду.

“Это если поселком пойдут, - продолжил Алексей. - А собрать только мужчин. Уст­роить бег мелкой трусцой. Так они и за полторы суток обернутся, и овраг не удержит”. Алексей поежился. С родной шкурой расставаться не хотелось.

Руки ныли до боли стянутые за спину. Веревки врезались в кожу так, что местами из-под них показалась кровь. А на самом подходе к их тюремному шатру кто-то из охранников ударил его в затылок чем-то твердым. При этом зло выругался. Алексей почувствовал, как теплые капли потекли по шее. В таком виде он и ввалился к своим друзьям.

- Мать… - только и проговорил Югоса.

Ему сразу развязали руки. Тимур пожертвовал рукавом собственной рубашки, чтобы перевязать ему голову.

Алексей коротко описал, что с ним произошло, и что примерно ожидает их в ближайшем будущем.

Югоса хмуро прищурился. Неожиданно не стал ни жаловаться, ни ругаться. Сел на корточки, опершись на стену, и задремал. По крайней мере, сделал вид. Алексей несколько секунд полюбовался на его малиновые волосы. Отвернулся. Слишком уж мирная картина на фоне общего несчастья. Даже захотелось эту малиновую тыкву кирпичом приголубить.

За раздумьями ночь наступила быстро. Проклюнулись первые зернышки звезд. Словно ленивый жук из-за горизонта медленно выползла луна. Не­хотя полезла по облакам. Эту идиллию Алексей наблюдал через две дырки в шкурах. Одна была на потолке, вторая на стене. Ему не спалось. Все остальные, привыкшие к перипетиям жизни, дрыхли без задних ног. Даже Югоса, несмотря на то, что проспал большую поло­вину дня, негромко похрапывал у стены.

Неожиданно храп прекратился. Алексей насторожился. Смена звукового фона встревожила, привлекла внимание. Чем это чревато? Всмотрелся. Ага, вот в чем дело. Соня проснулась. Вон тянется. Зевает во всю пасть. Донеслось завывание, словно Шарч в шатер пробрался. Было бы яблоко, заткнулся бы. Хмыкнул, представив себе Югосу на подносе, украшенного зеленью.

Югоса потянулся до хруста в позвоночнике. Словно находился не в камере смертников, а в родной хате. Даже в школе он так не просыпался. Там он был словно первобытный воин. Глаза открыл, и вот уже стоит го­товый к действию.

- Что, не спится? - негромко поинтересовался Алексей. Югоса повернулся к нему.

- Алексей? Хорошо, что ты не спишь, будить не надо. Есть разговорчик.

- Ну, иди, поговорим. Все ночь не так скучно коротать будет.

- Могу бесплатный совет дать: во сне ее еще интереснее коротать, - Каширцев горестно вздохнул.

- Знаю.

- В общем, так, - не стал тянуть Югоса, - есть идея как нам отсюда выбраться.

- Где ж ты ее нашел? Во сне что ли?

- Именно во сне. Я всегда говорил, утро вечера мудренее.

- Какое утро? Ночь еще.

- Ну, это я в смысле. В общем, ты понял.

Алексей кивнул, перебивать не стал.

- Кочевники народ своеобразный, - продолжал Югоса. - Я подумал и вспомнил, что есть у них деталька одна, которая уж очень им нравится. Называется игрища.

- Игрища? - заинтересовался Алексей. - Игрища обычно по сезонам бывают.

- Эти бывают тогда, когда кочевникам на душу положит. А точнее, как они пленников наловят. Таких вот добровольных участников.

- Я тебя понял, - перебил Каширцев. - Какие же это игрища? Обычные гладиаторские бои. Самые натуральные.

- Гладиотусск… гладиолуск… Фу, живоглот. Не знаю, что там еще за бои такие, а у нас это обыкновенные игрища. Игрища они и есть.

- От перемены названия суть не меняется. Закон природы. А суть я уловил. Осталось разобраться, что полагается в этих игрищах выигравшим?

- Свобода! - Югоса даже языком цокнул от удовольствия.

- Свобода - это хорошо.

Югоса откровенно обиделся такому спокойному отношение к его проекту.

- И еще двоих по его желанию, - договорил он и отвернулся.

- А что будет с третьим? - Алексей сразу уловил суть.

- Что будет, что будет? Драться будет. Вот что будет. Сам за себя.

- Ладно, не гавкай. Сейчас не мешай. Чапай думать будет.

- Да пошел ты, - Югоса ушел к дальней стене и… уснул.

X X X

Ближе к полночи Алексей заставил себя уснуть. Лежал с закрытыми глазами и не шевелился до тех пор, пока усталость не взяла свое, и сознание не заволокло поволокой. Проснулся когда в дырку в потолке во всю светило солнце. Вскочив, он потянулся и, не давая самому себе времени на раздумье - вдруг еще передумает - начал пинать кожаную дверь в шатре. Пинал минуту, две. Как во всех тюрьмах реакция на такую наглость со стороны заключенного была одинаковая. Явился обозленный охранник и несколько минут упражнялся в очень громком - все друзья Алексея мгновенно повскакивали и ошарашено крутили головами, не понимая что происходит - художественном мате. А слов охранник знал очень много. Как только он, наконец, угомонился Алексей, попробовал обратиться к нему. Получил в лицо новую порцию ма­та. На этот раз, правда, порция была гораздо меньше первой. В третий раз только угрюмо пробормотал что-то под нос и ушел. То ли сообщать о чем попросили, то ли просто отдыхать от надоедливых заключенных.

Нет, скоро вернулся в компании с каким-то важным кочевником. Тот с интересом рассмотрел Алексея. С еще большим интересом Джафа. А вот Югоса и Тимур его разочаровали.

- Хорошо, - сказал важный кочевник сам себе и ушел.