Отклонение от нормы 3. По следу оборотня (СИ)

Так что, как ни фантастичны были рассказы папы, на поверку они оказались правдивыми.

С детства отец учил меня приёмам борьбы, которую изучали только в узких закрытых кругах военных разведчиков. Послал на курсы дзюдо, даже шпагой научился владеть, но это было уже в лицее. Я думал, что пойду по стопам отца, пока не оказался в Петербурге, где меня определили учиться в Морской Лицей. Здесь я понял, что любовь к морю сильнее чего бы то ни было. Морем я заболел. Всё, что было связано с кораблями, я читал, учил названия и термины узлов, парусов и типы кораблей.

В лицее я проучился почти три года. Потом мне приснилась девочка.

Приснилась и приснилась. Все сны развеиваются, а этот не хотел. Я всё более влюблялся в свой сон, душа трепетала, как будто я уже вышел в открытое море под парусом.

С лицеем пришлось расстаться. Папу перевели в Краснослободск.

Сначала я очень горевал, расставаясь с лицеем, к тому же жалко было уезжать из Питера, который стал родным городом. Жалко было и первую, хоть и придуманную, любовь. Она была тесно связана с Питером.

Однако, приехав в Краснослободск, я почувствовал какое-то волнение. От соседского мальчишки узнал, что в школе проходит бал-маскарад, достал свой костюм гардемарина, и, даже не потрудившись найти шпагу, побежал в школу, уже зная, что кто-то там меня ждёт.

Она меня действительно ждала. Та, которая приснилась мне. Одетая Красной Шапочкой, мне она показалась прекрасной. Девочка тоже смотрела на меня, как на чудо.

Мы стояли посреди зала, и понимали друг друга без слов.

Потом мы танцевали вальс, потом ещё, пока она не исчезла. Я особенно не стал горевать, знал, что она учится в этой школе, узнал, что в шестом классе, и побежал домой, как на крыльях.

Дома папа спросил, не влюбился ли их сын. Я ответил, что да, влюбился. Причём нашёл здесь ту, что приснилась мне в Питере.

Родители удивились, переглянулись, но ничего не сказали, вероятно, подумав, что это юношеский восторг, и не более. Папа даже не стал надо мной шутить.

На другой день я нашёл свою возлюбленную… в виде пацана!

Сначала я был неприятно удивлён, но потом оказалось, что она так шутит, дразня мальчишек и педагогов.

Шутницей она оказалась преизрядной, с ней не было скучно, она была также неистощима на выдумки, организовала скаутский отряд, тренировалась борьбе самбо и, о, ужас, дралась с окрестными мальчишками!

Потом вызывали их на честный бой и расквашивали друг другу носы, пока не научились обходиться без травм.

Вот такая была моя девочка. Ещё не вышла из мальчишеского возраста.

Папа мне сказал, что такое бывает нередко, когда девочки стараются не отставать от мальчиков, играя с ними в различные рискованные игры. Иногда даже превосходят мальчиков в силе и смелости.

Потом природа берёт своё, и они расцветают в прекрасных и решительных девушек, с которыми жить спокойно и весело. Они не закатывают истерик, с юмором относятся к тяжёлым жизненным ситуациям. В общем, одобрили мой выбор.

Я с облегчением перевёл дух.

Но, когда я привёл домой моё тощее встрёпанное чудо, родители были до того поражены, что слов у них не хватило. Конечно, от своих слов они отказываться не стали, но Саша умудрилась их шокировать.

-Почему ты такая худая? – спросил её папа.

-Я болел, - сказала моя подруга.

-Болел? - удивился папа.

-Да, болел ангиной, - отвечала Саша.

На вид она была мальчишка мальчишкой, сквозь майку были видны рёбра, большая голова еле держалась на тоненькой шейке, коленки были толще ножек.

И это несуразное чудо я любил. Хотелось взять её на руки, оградить от всех невзгод.

Но она была очень сильной девочкой, я имею в виду духовную силу, это меня она старалась оградить от бед.

А потом стала сильной и физически. Когда справилась с болезнью.

Я видел, что она без ума влюблена в меня, очень ревнива, даже страшно было, когда она разозлилась на меня. Она выходила на ковёр бороться, и рвала на части соперников, до того злилась.

Но девочка она и есть девочка. Стоило приласкать её, и мы помирились. Правда, и мне было ужасно мучительно терпеть эту размолвку. А вдруг она бросит меня?

У неё был Толик, который с детства был в неё влюблён. Она не отталкивала Толика, грелась возле него.

Оказывается, я тоже ревнив. Не настолько, но тем не менее.

Потом оказалось, Саша умеет читать мои мысли. Это несколько испугало меня, но потом она сказала, что пошутила, и может видеть образы, которыми я думаю.

Интересно, думал я, моя невеста ещё и ведьма!

Зато, какое наслаждение дарила она мне! Мы целовались, она возбуждала меня, и мне казалось, что я умираю от счастья. Только за это стоило её любить.

Скоро я так привык к её ласкам, что мы старались как можно чаще оставаться наедине.

Но наша жизнь оказалась настолько насыщенной, что остаться вдвоём оказывалось всё реже и реже. Пока не настали каникулы.

Мы с Сашей думали, что настало время безумия и счастья, а наступило время безумия и горя. Меня увозили в город моей мечты, а Саша оставалась здесь.

В день разлуки я понял, что значит знать чувства и мысли любимого человека.

Я узнал всю боль и отчаяние Саши, я уже был готов сбежать с ней от своих родителей, когда Саша успокоила меня. До сих пор думаю, что это была её ошибка.

Мы сели на поезд, и поехали на Дальний Восток.

На сердце была лишь щемящая грусть. Я думал, съездим, устроимся, и я вернусь назад, проводить каникулы с Сашей.

Понимание, что мне надо вернуться, пришло на другой день.

Я утром встал, привёл себя в порядок, и стал собираться.

-Ты куда собрался? – спросила меня мама.

-Я возвращаюсь, - ответил я.

-Куда ты возвращаешься? – удивился вошедший папа.

-К Саше, - пожал я плечами.

-Ты знаешь, в какой тесноте они живут. Вы и так им надоели до чёртиков. Не успели они свободно вздохнуть, так ты свалишься им на голову.

-А наша квартира?

-Ты маленький? Мы сдали её ещё вчера.

-Всё равно. Саша говорила, они скоро получат новую квартиру, служебную, а эта остаётся за ними.

-Ты с ума сошёл? Кто вам, детям, разрешит жить вдвоём? Ей тринадцать лет! Пожалей бедную девочку!

-Я люблю её, она сейчас очень несчастна без меня. Я тоже изнываю от горя.

-Изнывает он от горя! Ты слышишь, отец?

-Я слышу и разделяю его чувства, но считаю, если пошёл одним путём, не стоит возвращаться на полпути, возвращаться – плохая примета.

Я засмеялся. Кто меня может удержать, если мне надо вернуться! Я попытался выйти в дверь, но папа не пустил меня. С удивлением я посмотрел на папу, и попытался выйти ещё раз, но папа был подобен скале. Тогда я встал на столик, открыл окно и попытался выпрыгнуть. Меня поймали и бросили на полку. Я вскочил, попытался бороться за свободу, но в это время что-то укололо меня в шею, и я обмяк.

Меня положили на полку, сняли рюкзак и обувь.

-Полежи, дурачок, - сказала мама, заворачивая в бумагу использованный шприц.

Я лежал, всё видел и слышал, но был парализован.

-Что ты ему вколола? – удивился папа.

Мама назвала мудрёное название, и сказала, что это успокоительное.

Здорово оно меня успокоило. Я лежал, лежал, и описался.

-Что с ним? – удивился папа, увидев, что мои джинсы стали мокрыми.

-Не знаю, - ещё больше удивилась мама, подошла ко мне и попыталась привести в чувство, но я совершенно не ощущал своего тела. Оно было будто резиновое.

Язык запал в горло, и я захрипел, стал задыхаться. Хорошо хоть дышать мог.

Меня перевернули, переодели.

Я опять описался.

-Сделай что-нибудь! – взревел папа. – Ты отравила моего сына!

-Ничего я не травила! – кричала мама, - это ведьма его околдовала!

Мне сделали ещё один укол, и я погрузился в сон.

На следующей станции меня сняли с поезда. Папа договорился с военными, что он со мной полетит самолётом, а мама доберётся с вещами поездом. Там папа её встретит и перевезёт на квартиру.