Цивилизаtion

– Ты извини, если что-то не понятно, – я обратился к сидящей в полумраке Лие. – Но я, кажется, сейчас сообразил, как следует правильно управлять экономикой. Мне просто необходимо все это проговорить вслух.

Лиа пожала плечами.

– Пожалуйста.

– А что будет, если богатый буржуй захочет резко улучшить свой уровень жизни? Например, построить дом? А все рабочие уже на моей стройке заняты? Он ведь перекупит их, и опять начнется инфляция. Значит... значит, увеличение денежной массы не только приводит к росту потребления и росту экономики, но и делает этот процесс инфляционным. Но! Только при условии, если распределение денег неравномерно, и кто-то готов платить больше за те же товары при наличии дефицита. А если дефицита нет…

Я глотнул принесенный чай.

– Что ты туда положила? Вкус какой-то странный.

– Чтобы лучше спать. Уже поздно, – Пхо вышла из дома и скрылась в своей пристройке.

– Лиа! Если хочешь, иди. Уже и вправду поздновато. Но я должен довести эту мысль до конца, – я широко зевнул. После отвара Пхо еще сильнее захотелось спать.

– Если можно, я еще послушаю, – кротко попросила она.

– Хорошо. Сиди. Так на чем я остановился? Инфляция. Потому что в экономике дефицит. А что такое дефицит? Откуда он берется? – я задумался на несколько секунд. – Бинго! Чтобы не было инфляции, не должно быть роста денежной массы без соразмерного увеличения производственных мощностей! Нарастили производство, потом добавили немного денег, и снова к увеличению выпуска. Только постепенный рост!

Похоже, я готов к тому, чтобы построить идеальную экономику. При большой доли монополий, принадлежащих государству, я, казалось, мог контролировать все. И эмиссию, и скорость обращения платежных средств, и цены.

– Через три месяца будем вводить деньги! – заключил я и попытался встать. Веки налились свинцом. Чай Пхо, похоже, мог свалить слона.

– Я провожу тебя, – сказал я Лии, тяжело поднимаясь.

– Не надо, – она грациозной ланью выскочила из дома и скрылась в темноте.

Поленившись закрыть за ней дверь, я упал на кровать и уже в полете уснул.

Глава 40

Утром меня разбудил Тыкто, который с порога заявил, что переезжает обратно в пещеру.

– Но почему!?.. – недоумевал я. Ведь прошло всего четыре дня, как Тыкто и племя справили новоселье.

– Там пахнет, – коротко ответил вождь.

Я быстро умылся и отправился смотреть, что же не понравилось вздорному дикарю в новых хоромах. Прибыв на место, я был вынужден признать, что претензии обоснованны. В доме действительно стояло страшное зловоние.

– Почему вы не открываете окна? – изумился я, увидев, что все ставни крепко задраены.

– Я не могу охранять все входы ночью. Поэтому мы открываем только дверь, – развел руками Тыкто, удивляясь моей несообразительности.

Логично, что сорок человек, не использующих мыло, да еще с десяток грудных детей создавали в доме такое амбре, что проветрить его через одну лишь дверь было попросту невозможно. Нужен был сквозняк, который, бдительный Тыкто не хотел устраивать, не рискуя спать с несколькими неохраняемыми входами.

– Оставь жить в доме десять человек, остальные пусть идут обратно в шалаши. Я решу этот вопрос, – в приказном тоне сказал я, сразу же прикидывая, что металлические решетки на окнах будут стоить целого состояния.

Тыкто повиновался, выгоняя мужчин обратно в вигвамы. Все симпатичные, по его мнению, женщины должны были оставаться спать в здании под присмотром вождя.

Решив, что над проблемой вентиляции можно подумать позже, я побрел в кузницу. Нужно подготовить выпуск монет, учитывая знания и опыт, приобретенные за последний год. Меньший номинал должен позволять купить что-то самое простое, например, небольшую порцию еды, или какой-нибудь вареный корешок. Маленькие монетки необходимы для сбалансированной торговли, когда продается не оптовая партия, а один предмет. Поэтому в качестве базы я принял десять чатлов за минимальный дневной заработок взрослого.

Существующие медные чешуйки с циферкой «1» отлично подходили для разменной монеты. Делать их было легко, поэтому я поставил своим кузнецам задачу выдавливать по полсотни монет ежедневно. Монетку достоинством в десять чатлов я тоже сделал из меди, применив для производства штемпель. Рисунок на монете был нехитрый — выдавленная «10» на аверсе и выпуклая на реверсе. Через три дня было готово несколько штемпелей из самого прочного сплава, и кузнецы превратились в чеканщиков. Монеты с номиналами 50 и 100 были сделаны из довольно мягкого олова. Я понимал, что рельеф со временем начнет стираться, но меня это не сильно пугало. Один удар штемпелем – и монета опять как новая. Буду принимать и обменивать.

Производством крупных монет я занимался исключительно самостоятельно, чеканя по двадцать–тридцать штук за вечер. Вся эмиссия учитывалась в записях.

Наладив выпуск денег, я вернулся к пропахшему дому Тыкто. Решение его проблемы оказалось довольно комплексным, но благодаря нескольким техническим нововведениям и гигиеническим правилам мне удалось заселить всех обратно. Под потолком было проделано несколько вентиляционных окошек, вытягивающих воздух. Помимо ставней я сделал в створах двух окон большие и прочные деревянные решетки, которые пришлось основательно закрепить, так как Тыкто сразу попытался выломать их, проверяя на прочность. Не дожидаясь, пока на испытание придет Бык, я взял десятисантиметровый брус и три дня ковал бронзовые костыли для крепления его к стене. Помимо этого я наказал каждую неделю выстирывать все шкуры, а в доме проводить влажную уборку. Жители во второй и, надеюсь, последний раз переезжали из шалашей под крышу.

Через две с половиной недели после отбытия вернулся Валу с результатами переписи. Его каракули приходилось разбирать долгими часами, сидя вместе с ним за одним столом. Начав общаться более плотно, я все больше понимал, что парень он, в общем-то, неплохой. Но этот факт вовсе не подталкивал меня к благородным жестам. Я все равно видел в нем соперника, а он, замечая, что Лиа иногда заглядывает ко мне по вечерам, плохо скрывал растущую ревность. Впрочем, на деловые отношения этот треугольник пока не влиял.

Лиа же заняла выжидательную позицию, не оказывая видимых знаков внимания Валу, и в то же время порой как будто специально напрашивалась ко мне на встречу, да так, чтобы об этом слышал молодой кавалер. Что ж, хочешь поиграть в интриги, — я не против. Только потом пеняй на себя.

В течение недели у Пхо появилась блестящая заколка для волос, медальон на шее с изображением солнца и облегающая жилетка из заячьих шкурок, сшитая Ыкатовскими мастерами. Это преображение не прошло незамеченным. На Пхо стали обращать внимание не только завидующие дамы, но и мужчины.

Лиа не стала исключением и примкнула к рядам женщин, косо смотрящих на вымытую, причесанную и приодетую Пхо. Настало время для решающего хода в этой комбинации.

В один из визитов Лии я под каким-то пустяковым предлогом вышел, попросив ее подождать несколько минут. Пхо, пользуясь моим отсутствием, завела женский разговор, в который Лиа сначала неохотно, а потом все сильнее втягивалась. Разговор шел обо мне. Пхо жаловалась, что Кава хоть и оказывает ей знаки внимания в виде всех этих украшений, все же не хочет брать её в жены. А причина всему — именно Лиа. Ведь в мире, где живет Кава, нельзя дарить женщине подарки, если она любит другого. А Лиа, по всем признакам, любит Валу и станет его женой. Вот хозяин и расстраивается, а потому пытается выплеснуть горе на свою домработницу с помощью подарков.

Лиа слушала раскрыв рот. Не желая давать Пхо возможность наговорить сверх запланированного, я пошумел перед входом, зашел в дом и как ни в чем не бывало продолжил разговор на экономическую тему.