Кавказец

– Значит, ты побежишь…

– Ты еще поори для разнообразия, – змеей зашипел Сергей. – Я лучше всех стреляю из ружья и пистолетов, так что тоже буду стрелять. Но когда дело дойдет до пистолетов, не уверен, что сумею точно попасть с большого расстояния. Малик, Балбаш, даже не думайте хвататься за оружие. Только палки.

– Все помним. Ну что, братья, да поможет нам аллах! – решительно произнес Малик.

Все произошло не совсем так, как планировалось. Тупая стрела Абдула попала точно в цель, оглушив часового, который практически бесшумно опрокинулся на левый бок. Вот только практически не значит совершенно. Звуки удара стрелы и упавшего тела разбудили сразу двоих спящих, и они подняли тревогу. Считанные секунды, и все четверо оказались на ногах.

В этот момент Малик и Балбаш уже бежали в атаку, проламываясь сквозь бурелом и сжимая в руках палки. Только это оружие, кулаки и ноги, вот и все, что они могли использовать в этой схватке против ружей, пистолетов и клинков. Сергей вовсе не стремился к тому, чтобы его кунаки обрастали кровниками. И их куда больше устраивало зарабатывать своей воинской доблестью, а не плодить вражду. А деньги что? Деньги – это дело житейское. Смертную вражду порождает только пролитая кровь.

Пробежав с десяток шагов, Сергей упал на колено и вскинул штуцер. Выстрел. Один из горцев покатился по земле, схватившись за правую ногу. Правда, Сергей сумел увидеть это, только сместившись вправо, выходя из-за облака дыма. Ответный выстрел прислал пулю в то место, где он только что находился. Кто знает, насколько стрелок был точным, но звук ударившего в дерево свинца слышался отчетливо.

Вновь приклад вжался в плечо. И снова выстрел. Сменить позицию, выронив по дороге штуцер и выхватив пистолет. Второй горец свалился на землю, тоже схватившись за ногу. Даже если кость не задета, на что Шейранов откровенно надеялся, увесистый кусок свинца, прошедший навылет, а с этой дистанции только так и никак иначе, не прибавляет здоровья и способен вызвать сильный болевой шок.

Еще пара выстрелов со стороны обороняющихся, причем в сторону Шейранова, которому пришлось вертеться, словно ужу на сковороде. Что ни говори, но в большинстве своем горцы великолепные стрелки. И это даже при явном дефиците огневого снаряжения, а как следствие – отсутствие возможности совершенствоваться в стрельбе. Впрочем, Сергею они в этом все одно проигрывают хотя бы потому, что делают основную ставку на холодное оружие, а не огнестрельное. Собственно, именно из-за этого его противники постоянно изображают из себя самые натуральные мишени.

Братья Даулетовы навалились на оставшихся двоих, как снежные барсы. Отчего-то у Сергея Федоровича в голове всплыло именно это сравнение. Нда. Все же что ни говори, а показанные Шейрановым приемы, помноженные на длительную практику рукопашных схваток, сделали свое дело. Просто поразительно, насколько быстро его кунаки переняли эти приемы и использовали их теперь на практике.

Когда он подбежал к месту схватки, все уже было кончено. Никаких киношных прыжков, рукомашеств и ногодрыжеств. Настоящая драка либо похожа на совершенно незрелищную возню, несуразно наносящих удары соперников, либо скоротечна до неприличия. В идеале схватка должна завершаться одним точным ударом.

– Вы в порядке? – мигом включившись в работу по связыванию пленников, поинтересовался Шейранов.

– Да. В нас они не стреляли. Как ты?

– Не попали.

После того как пленников связали, Сергей Федорович приступил к осмотру раненых и оказанию первой помощи. А двоим из них она ой как не помешала бы! Одному пуля повредила бедренную кость, но, судя по всему, не перебила окончательно. С закрытым переломом Шейранов еще мог кое-что придумать.

Второму прилетело в мягкие ткани. Причем прилетело настолько знатно, что он едва не изошел кровью. Ну да, хорошо все то, что хорошо кончается. Пуля за малым не повредила бедренную артерию, и если бы это случилось, то вряд ли Сергей Федорович смог бы что-нибудь поделать в полевых условиях. А так что, да, обширная рана, однако с подходом местных медиков очень можно потерять не только ногу, но и жизнь.

Но черкесу это не грозит, уж промыть-то рану настоем из фляжки Шейранову никто не запретит. И какая разница, что именно там за настой, травяной или какой антибиотик. И швы накладываются самые обыкновенные, никакого намека на профессиональную аккуратность, правда, от этого помощь оказана не менее квалифицированно.

– Ну что с ним? – глядя на бледного как полотно раненого, поинтересовался Малик.

– Нормально. Жить будет. Правда, крови много потерял, но это ничего. Уход, хорошее питание, и встанет на ноги, как миленький.

В этот момент пришел в себя третий раненый. Тот самый, который первым получил по голове тупой стрелой. Нда. Знатная шишка и сотрясение головного мозга однозначно. Но не так все страшно, парня даже не стошнило, хотя и видно, что мутит. Ну а как он хотел получить по самой нежной, непредсказуемой и малоизученной части тела?

– Поздравляю вас, кунаки, мы взяли отличный трофей, – наконец убедившись, что жизни всех пятерых ничто не угрожает, подытожил Темляков.

– Ну не такой уж и отличный, – возразил Балбаш. – Ни лошадей, ни сбруи.

– Угу. Не иначе как псыхадзэ пожаловали в наши края. Что-то они зачастили, – не выдержав, хмыкнул Сергей.

– А ведь они пришли сюда за тобой, брат, – глядя одному из пленников прямо в его переполненные злобой глаза, произнес Абдул.

– С чего ты это взял? – удивился Шейранов.

– Вот этого я знаю. Видел как-то в ауле Даут. Он из рода Алаук. Здравствуй, Дадык.

– Не произноси мое имя, гяурский прихвостень, – на довольно сносном русском, хотя и с заметным акцентом буквально выплюнул черкес.

– Серьезно? Это мой кровник? Получается, что и остальные тоже, я ведь тогда убил псыхадзэ. Пришли поквитаться за родственников или друзей. Вот это удача, так удача! – явно обрадовался Шейранов, не позволяя Абдулу ввязаться в словесную перепалку, которая могла перерасти во что угодно.

– Может, объяснишь причину своей радости? – вздернул бровь Малик.

– Конечно. Коль скоро это мои кровники, то мы можем получить за них… Я думаю, сумма в шесть тысяч рублей будет вполне уместна.

– Для тебя правильнее было бы их убить, – покачав головой, не согласился Малик под одобрение братьев.

– Малик, никогда не спеши говорить глупости, не подумав перед этим хотя бы десять ударов сердца, – не согласился Шейранов. – Скажи, если я убью этих мужчин, кровная вражда закончится?

– Нет, конечно.

– Правильно. Не имеет значения, кто именно объявил меня своим кровником, потому что я теперь кровник для всего рода. Ну и какой тогда смысл убивать их? Мертвые они бесполезны.

– Мертвые они не смогут тебя убить, – не согласился Абдул.

– Не смогут они, смогут другие. Дадык, много ли в вашем роду мужчин?

– Много. И каждый настоящий воин, которому ничего не стоит перерезать тебе горло, – с презрительной миной на лице ответил пленник.

– Угу. Они, наверное, такие же славные воины, как ты, – не сдержавшись, ухмыльнулся Шейранов. – Вот только не я сижу связанный по рукам и ногам, ожидая своей участи. Подумай как-нибудь над этим, это не больно.

– Так ты их отпустишь?

– Да, Малик. Правда, получу за них бо́льшую плату, чем за обычных пленников. Сам посуди, как все удачно складывается. С кровной враждой я ничего поделать не могу. Но зато мои кровники будут бегать сюда табунами, а я прекрасно знаю эти места, так что сам стану на них охотиться, пока они не устанут отдавать мне выкуп. Да это же золотое дно.

– Ты уверен? – с явным сомнением поинтересовался Малик.

– Еще бы. А за деньгами отправим… Да вот хоть Дадыка. Слышишь, Дадык? У тебя ровно шесть дней. Если через шесть дней я не получу шесть тысяч рублей, все они умрут.

– Гяур, я убью тебя вот этими самыми руками.

– Теми, что сейчас связаны? Это вряд ли.

– Мои руки не всегда будут связаны.

– Ну, пока эти четверо гостят у меня, твои руки не будут свободными. А дальше жизнь покажет. Но, признаться, я буду с нетерпением ждать мужчин вашего рода. Как я уже говорил, из этого получится выгодное предприятие.