Найди меня в поднебесье (СИ)

Идти было некуда. Совсем.

'Зачем, ну зачем я сбежала тогда? Чего испугалась? Надо было ступить в круг звездного света и задать проклятым нагам прямой вопрос – что нужно? На что вам мое согласие? Там люди были рядом, король Рауда. Вдруг он заступился бы за меня, взял под свою опеку? Нет, испугалась, расхрабрилась, решила действовать в одиночку'.

И Елену охватила такая острая тоска по дому и Земле, что захотелось выть.

'Пусть ищут. Пусть попробуют найти. Я скроюсь, я выживу! Мне не впервой! Болото поможет, лес прикроет! Выживу! Эй, лешие, помогите, не зря же я вас в каждом походе кормила!'

Целый день она бесцельно шла, плутая в перелесках, обирая клюкву. Нашла заросшее пересохшее русло ручья, на дне его обнаружила несколько яшмовых желваков. Расколотым камнем заострила прямую крепкую палку. С ее помощью добыла на болоте с десяток мелких ящериц. Пугалась каждого шороха, чуть что, приникала к земле, пыталась выслушать, не мчится ли кто, не стучат ли копыта. В порывах ветра чудились человеческие голоса, но она была знакома с подобным обманом слуха и не поддавалась. Наконец, к вечеру, совершенно измученная, остановилась на небольшом пригорке. Нашла сухую палочку и выломала из сухостоя небольшую планку… Вскоре над костерком поворачивались распяленные на прутьях ящерицы. Воду пришлось использовать снова болотную. Нехитро поужинав, взялась за изготовление более-менее приличного оружия. Один конец палки обожгла в огне. На другом конце вскоре угрожающе торчал наспех сделанный темно-коричневый яшмовый наконечник, примотанный гибкими влажными корнями. К утру схватятся – не отдерешь.

Елену начала одолевать апатия. Ну найдут. Ну снова пустят на опыты. Ну убьют. Предварительно Ханг сделает с ней все, на что фантазии хватит. Что ж теперь, может, это и есть шанс вернуться домой. Чтобы заглушить эти мысли, она вскочила на ноги и принялась прогуливаться по пригорку. И тут заметила быстро приближающиеся черные точки. Зрение среагировало сразу – это не карлики. Люди. Идут не по дороге, а через болото, напрямик. Значит – определенная цель. Заметили, выследили, скинули тяжелые доспехи…

Беглянка затоптала костер, схватила свое копье, огляделась. Пригорок с сухостоем со всех сторон окружен болотами. Инстинкт самосохранения поддал под колени, и она ящерицей нырнула между высокими кочками, снова поползла, ориентируясь на заходящее солнце.

Голоса людей явственно раздались неподалеку. Вот кто-то наткнулся на остатки костра, начали что-то живо обсуждать. Сумерки сгущались. В темноте трудно распознать шевеление на болоте. И она поползла дальше, с головой утопая в болотной жиже. Острые пучки травы смыкались наверху, возмущенные лягушки прыгали в стороны.

Появился отвратительный тошнотворный запах, отличающийся от обычной болотной гнили. Вдруг рука ее провалилась, не нащупав опоры. Она выдернула руку с усилием и внезапно заметила впереди свет. Мерцающий синеватый огонек. Сбоку полыхнул еще один и тут же исчез. Елена прокусила до крови щеку, чтобы не завыть от страха. Снова провалилась, рука будто погрузилась в мокрую паутину.

Она брела напролом, зажимая нос пучком травы, стараясь обходить огни, до крови обдирая руки об острую осоку на кочках…

И вдруг болото кончилось. Точнее, оно продолжалось, но уже по ту сторону дороги.

Ровная широкая насыпь перерезала кочкарник. Обессилевшая девушка обняла кочку в придорожной колее, зарылась лицом в траву, холодная мутная вода завоевала свое право. Она не знала, сколько просидела так, очнулась оттого, что изнутри начал подниматься нездоровый жар.

И услышала гулкий перекат колес по насыпи. Елена замерла. Звук приближался, к нему прибавились слова. Кто-то пел раскатистым басом:

А в землянке моей

  Сорок кур да свиней,

  А у женки моей

  Да постель всех теплей!

  А соседа жена

  Как змея, холодна,

  Я ему не доверял,

  А все сам проверял!

На фоне ночного неба нарисовалась повозка, запряженная волом, и три огромных черных рога. Над повозкой чадил масляный фонарь. Елена углядела объемистое тело и знакомый вздернутый нос. Она рванулась и выползла на дорогу, поднялась с трудом.

– Э-эй! – закричала она. – Эй! Стой!

– Пр-р-р! – осадил жун вола и вгляделся в дорогу. – Чего надо?

– Чаньунь! – чуть не заплакала девушка. – Чаньунь, это я, Елена! Помнишь меня?..

– Вот те раз! – присвистнул жун. – Да как не помнить?! Да ты ли это? Не морок, а?

– Чаньунь, милый, помоги! – отчаянно взмолилась Елена. – Спрячь меня, за мной гонятся! Пожалуйста!

– Давай, давай, лезь! Серп мне в зад, да на кого ты похожа!

Елена и правда являла собой не лучшее зрелище. Дрожащая, мокрая, как мышь, с ног до головы в болотной тине и грязи. Она залезла на повозку, зарылась в теплое колючее сено. Чаньунь накрыл ее полотном.

– Замерзла? – спросил он, трогая вола. – На, выпей.

Елена приняла берестяную флягу, жадно глотнула. Крепкое питье обожгло горло, и тепло потекло по телу.

– Терпи! И не высовывайся, если гонятся. До дома еще долго. Скоро будем на постоялом дворе, там наешься и расскажешь, что стряслось. Спи пока.

Елена стянула с себя провонявшую гнилью одежду, распластала ее по повозке, зарылась в охапку сена, блаженно обняла ее. Тут к боку прижалось что-то теплое и хрюкающее. Два поросенка с любопытством оглядывали новую соседку. Тряска повозки и пение жуна укачали, и Елена провалилась в сон.

Ближе к рассвету черная тень материализовалась в небе. Тень направилась прямо к пригорку, на котором догорал костерок. Возле него дремали трое охотников, в которых можно было узнать надсмотрщиков.

Черный сенгид плавно опустился, распластал крылья. Всадник спешился и уверенным шагом направился к охотникам. Те дружно вскочили, мгновенно выхватили оружие. Но всадник шумно выдохнул, и воздух стал закручиваться зеленоватыми спиралями, которые устремились к ним. Двое охотников скорчились, но не выронили оружие, закашлялись, хватаясь за горло. Всадник поднял меч. Третий охотник, борясь с приступом кашля, первым бросился на него. Заскрежетал металл о металл, длинный кинжал охотника лязгнул по наручу. В следующий миг голова его полетела в болото, срубленная мечом. Всадник мгновенно развернулся, отклонился от удара сверху и рубанул второго охотника по диагонали, от плеча к бедру. Пригнулся, почувствовав свист на уровне головы еще прежде, чем тот раздался. Сделал выпад с разворотом, отрубленная рука охотника, держащая меч, упала на землю. Всадник пригвоздил охотника сапогом к земле. Тот выл и извивался, глядя на укороченную конечность. Всадник нагнулся и приподнял его за воротник.

– Ориентир! – рявкнул он.

Охотник вопил и сучил ногами. Всадник встряхнул его несколько раз, заставил посмотреть себе в глаза.

– Ориентир! У кого?

– Не зна-а-аюууу! Нету-у-у!

– Говори! Оставлю жизнь!

Охотник оказался совсем мальчишкой. Услышав слово 'жизнь', он заговорил быстро, забыв о боли.