Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла (СИ)

- В двух словах – полный пиздец.

- Угу, – кивнул Кьюджин.

- Эта сучка – старая, но очень умная биджева тварь, – продолжил павлин, ругань в его устах вызывала когнитивный диссонанс в голове Муи. – Она же действительно с Рикудо сражалась и ведь выжила. И Рикудо, даже победив, не смог ее убить. Закатал в ящик и отдав кому-то из учеников. Вот и думай, это Рикудо был слабоват, или она настолько крутой? Проблема усугубляется тем, что большая часть ее знаний – то, что было давно и благополучно забыто, ибо потеряло актуальность. Ну не для синоби все ее знания. И что она будет делать? Воевать. Грязно, подло и зло, как, всего скорее, с ней когда-то воевал старый пень Рикудо, поленившийся добить противника, за что мы и расплачиваемся. Пусть геноцида всему живому она и не желает, но Ка... Кьюджин, – павлин повернул к нему голову, – ты сам знаешь людей, куда лучше меня.

Коноховец кивнул:

- Не подчинятся. Воевать будут, если не до последнего человека, то близко к этому. Силенок-то у нее хватит, с целым миром воевать?

Павлин снова перевел взгляд на артефакт:

- А она и не будет. Да и поверь мне, найдется достаточно тех, кто к ней присоединится. И ей хватит хитрости действовать не напрямую. Драная биджева ворона, курица, возомнившая себя прекрасным лебедем. Это она нам сейчас все рассказывает, просто попиздеть было не с кем все это время, вот и разговорилась. Да я бы и без ее рассказа все понял. Почти все. Но после этой крепости она будет работать по-другому.

Кьюджин поморщился:

- Короче, допускать этого никак нельзя. Хоть какие-то положительные моменты есть?

Павлин кивнул:

- Да... и нет. Она же такая же, как и я. Сеннин. Но тело ее в этом артефакте. А то, с чем мы говорили...

- Одержимость.

- Моего сына можно спасти? – неожиданно спросил Муи.

Павлин качнул головой:

- Нет. Он уже мертв. Нет его. Тело осталось, не более того. Это существо лишь сосуд.

- Понятно, – глава тюрьмы опустил голову.

Одержимые зверята Ятагарасу со все большим интересом тянулись к оставшимся людям – решать надо было быстрее.

- Учитель, я так понял, если мы сломаем артефакт...

Павлин издал звук, который можно было определить, как насмешку:

- Сломает он. Сам ты сломаешься... Хотя ты прав. Смерть сосуда ничего не даст, эта тварь уже подчинила себе многих. Ее это лишь слегка затормозит. А вот уничтожение артефакта...

Павлин и Кьюджин переглянулись.

- Есть что-то подходящее? – спросил Коноховец.

Птица отрицательно покачала головой:

- Нет... и есть, – перевела взгляд на Муи.

Тот даже испугаться успел...

- Вы на что...

- Твой предок не просто так сюда посажен был, уважаемый Муи, – ответил павлин, – ваша клановая техника.

- Тенро? – удивленно переспросил Муи.

Птиц кивнул:

- Она самая. Крайний метод, так сказать. Если других не останется.

- Почему крайний?

Кьюджин хмыкнул, ответив за учителя:

- Техника сжигает активную чакру. Просто сжигает. А теперь посмотри на этот артефакт и вдумайся, насколько там много чакры? И что будет, если она вся разом вспыхнет?

- Это... невозможно...

Павлин кивнул:

- Да... и нет. Ты в твоем текущем состоянии такого точно не осилишь. А вот если весь ваш клан попытается провернуть нечто подобное сообща... – птица задумалась, – да если их правильно направить... – покосилась на толпу подчиненных Ятагарасу, – да если этих куда-нибудь убрать.

Кьюджин ударил ладонью по лбу:

- Не верю, что я на это подписываюсь.

Павлин отмахнулся движением крыла:

- Тебе достанется самое простое, расслабься.

- Пиздец! Почему опять я?! – тихо матерился Коноховец. – Почему я снова вляпался в какое-то биджево дерьмо?! Сегодня утром еще был обычным заключенным в обычной тюрьме! А теперь?!

Муи посмотрел на матерящегося Кьюджина, на безмятежного павлина, на своих людей, на артефакт.

- Мы всерьез собираемся атаковать и пытаться убить древнюю тварь, которую не смог убить сам Рикудо?

- Добро пожаловать в мой мир, – хмыкнул Коноховец.

Муи глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и выдохнул.

- Ворон взлетел... Упало черное перо... Пророчит несчастье... Что мы должны делать?

Павлин поднял голову к ночному звездному небу.

- Прекрасное хокку. Подготовьте людей, вы знаете ритуал. Но теперь изменится финал. Избранный не станет сосудом. Избранный станет палачом.

Муи кивнул:

- Я все понял.

- Тогда иди к своим людям.

Он ушел, оставив ученика и учителя одних. Кьюджин печально вздохнул:

- Большие шансы?

- Не слишком. Пятьдесят на пятьдесят. Может, получится, может, нет.

Коноховец кивнул:

- Понятно. А выжить?

Павлин промолчал.

- Понятно, – повторил задумчивый ученик, – значит, уничтожаем сосуды?

- Не потянем... По отдельности. Я стану твоими крыльями. Я научу тебя летать, мой ученик. И мой друг. Тебе не привыкать ставить на кон все. И... извини. Я не знал, что Ятагарасу вдруг обнаружиться здесь...

- И не мог знать. Ее пробудила моя сенчакра, – ответил Кьюджин, – так что все взаимосвязано. Это не я оказался здесь не вовремя. Это я создал обстоятельства, оказавшись здесь. Так что это все не случайность, а просто закономерное стечение обстоятельств. Это все не случайность, а одно сплошное стечение обстоятельств. Начавшееся с того момента, как я покинул Деревню Горячих Источников. Умолчал часть информации, не настоял на том, что деревню следует взять под наблюдение. Боялся, что Данзо узнает слишком много. Так что минерал бы в любом случае всплыл бы где-нибудь. И уже всплывал не раз. А я все равно не намекал на то, что месторождение нужно взять в разработку. И, если бы я был не я, то не убил бы Третьего вместе со старейшинами, а сидел бы сейчас главой Корня и проблем не знал. И не будь я сеннином, не разбудил бы эту черноперую сучку. Закон жизни, из всех возможных ситуаций случится самая худшая. Вот и получил свою самую худшую ситуацию. Каким-то биджевым вывертом наткнулся на древнего особо опасного сеннина в тюрьме для недоделков. Специально, блядь, не придумаешь! Всю жизнь занимался тем, что служил Конохе и обустраивал собственный быт, и вот, на тебе, получи. Спаси-ка мир напоследок, и, если очень исхитришься, может, даже выживешь.

Оракул кивнул, молча соглашаясь с учеником.

- Но много на себя берешь. Ее остановят. Просто позже. И трупов будет много. Очень много.

- Может, смыться и подкрепление привести? – неожиданно предложил Като.

- Уйдет, сучка. Сама понимает, что ей прятаться надо. А спрятаться она может, да так, что никто не найдет, пока она сама не захочет.

- Сука!

Помолчали.

- Страшно? – спросил Оракул.

- Да, – кивнул Като, – не подохнуть, это я уже пережил. Ино оставлять страшно. Ребенка. Кучку подростков, которую я вместо себя оставил. Они умненькие, но все равно страшно. Твое поручение еще. Сука! Никогда так сильно жить не хотелось, как сейчас.

Оракул кивнул.

- Столько лет прожил, думал, давно уже перестал смерти бояться. Нет, боюсь еще.

Кьюджин ухмыльнулся:

- Значит, еще не стар душой.

- Возможно. А сам?

Кьюджин задумался, но ответить не успел. Муи всем своим видом показывал, что готов.

- Ставки сделаны, ставок больше нет, – выдохнул Като. – Умел бы молиться, помолился бы. Поехали, учитель?

Павлин кивнул и засветился ярче. Его примеру последовал и Кьюджин. И через несколько мгновений два источника света стали едины...

====== Глава 4/21 ======

Это не было слиянием или чем-то близким к нему. Или было. Со стороны, наверное, казалось, что птица и человек слились в нечто единое. На самом деле Оракул просто сел на спину ученику и начал за двоих удерживать режим сеннина. Като, постояв пару секунд, привыкая к новому ощущению, поднял правую руку и посмотрел на нее. Его тело уже не источало свет, как в первые секунды. Светились только глаза, ладони и ступни, ну еще крылья Оракула. И сейчас он смотрел на собственную ладонь, ощущающуюся, как живую, и двигающуюся, как живую.