Иномирянка (СИ)

Господи, у неё же клыки! Не очень большие – в треть мизинца – но всё же… И хвост! Целых два! С кисточками! Пушистыми! И когти – именно когти – ну и маникюрчик… и в глазах зрачки вертикальные!!! Ещё и одежда… Минимальная. Такое ощущение, что она лопнула прямо на ней. Впрочем, всё что надо, было прикрыто. Кошмар какой, это вообще Дени? Та выглядела вполне как представитель «Хомо сапиенс – человек разумный». Не знаю насчёт разумности… Но человеком она явно не была! Впрочем, всё это довольно быстро исчезало – и девушка принимала вполне приятный – даже очень – человеческий облик. Но вот увидено напрягало… Это… А она нас, часом, не скушает, если вдруг есть нечего будет? Или просто так? Для расширения рациона? И Коноэ ещё… Тоже опасная – как она тогда лучами… Ну и компания у меня, однако! Нечисть – (а как её ещё обозвать?), тома…гара? Вот она самая, сбежавшая, вернувшаяся и нами же похищенная (её медальон уцепился за телепорт… Портал? Дени), Настья – вроде и человек, но кто её знает, собаки разных пород – но с одинаковыми глазами и растущие на глазах – и я, человек. Надеюсь. Ага, как говорит кто — то из этих ненормальных… (кажется, толи Настья… Настя!!! То ли Дени.) Потому как нормальные такого не могут! Не клыки выпускать. Не лучи… В общем, это мир сошел с ума – и я единственная нормальная. Вот этим и удовлетворимся!

-Все целы? Настья? – Синеглазая нечисть – хоть и чистая, свежевымытая, вон даже волосы не просохли — мгновенно оказалась около всё ещё не нашедшей сознание девушкой. Вот это скорость! Я тоже так хочу!

Я на всякий случай отодвинулась… Мало ли? Вон, клыки ещё не до конца исчезли! И увидела синхронное движение со стороны принцессы. Вот уж кому весело… В больших кавычках. Естественно! Жила во дворце, потом пошла погулять, вернулась (это она вчера на м рассказала) – и оказалась на дереве. А у меня такое чувство. Что это всё – только начало. Сейчас Элеонора – или просто эля – теребила амулет на верёвочке. Как объяснила она – он был разряжен. А заражать его как, интересно?

Настья – тьфу ты, привязалось — Настя, неожиданно чихнула и резко села. Так резко, что Дени аж отшатнулась.

-Ты в порядке?

-Нет! – заявила моя подруга. А глаза у неё… Злые такие вдруг сделались! – я не в порядке! Мне всё это надоело! – она вскочила и одёрнула рубашку.

Да что с ней? Она даже в самых серьёзных ситуациях – ну, насколько я знаю, — старалась пошутить. Улыбнуться… А сейчас? Куда девалась её весёлость?

Дени

Слава богам, Настья ушла! Я не знала, чего ожидать от демоницы – и теперь, хотя бы, в случае чего не стала бы отвлекаться на мою иномирянку.

-Что тебе нужно? – поинтересовалась я, прерывая затянувшееся молчание.

-Ну… Вообще или конкретно от тебя? Если вообще – власть над мирами… и возможность в этих мирах пребывать. А от тебя… Нет, ну так не интересно… Ты всегда была догадливой – так подумай как следует. А я тебе подскажу… Понимаешь – мне нужен был кто то, у кого ОЧЕНЬ много энергии. Кто не брал бы её у мира – а отдавал. Мне отдавал. Помнишь тот день – в твоей деревне как раз был праздник? И что случилось тогда?

Я помнила…

Я помнила… Такое не забывается.

-Дени! Дени, скорее! Мы опоздаем!

Черноволосая девочка лет семи – а может и меньше — с невероятно – синими, тёплыми глазами подхватывает белоснежный плащ и выбегает на улицу – туда, где ждут родители и старшая сестра, Дея. Сегодня ночью и весь завтрашний день будет праздник – праздник зимних цветов. Он проходит каждые пять лет в деревне Нои – деревне, в которой живут Карен – хиа. Этот немногочисленный народ не любил города – вот и эта деревня упорно не стремилась разрастаться и превращаться в город, живя обособленно – хоть и радушно встречая чужаков. По легенде, очень давно здесь плакала богиня зимы – Снеган. Дени не помнила причину такого бурного расстройства – конечно бурного, раз даже река новая появилась – но на этом месте проросли дивные белоснежные цветы. И дети – да что там, и взрослые тоже искали эти цветы. И часто находили – белые, с серебряной каёмкой – и золочёными листьями… Синеглазая девочка в первый раз отправилась в лес на поиски – до этого её не отпускали. Ровно в полночь, когда люди – хотя какие люди? — разбредутся по лесу, на небе зажигалась звезда – ясная Ассанар. Она укажет путь туда, куда стремится сердце.

Дени не очень верила в легенду – но она всегда хотела принести эти цветы в свой дом – так, как однажды это сделала её мать. Считалось, что тому, кому улыбнётся удача в поисках – тому улыбнётся удача во всём.

Уже давно потеряла она из виду семью – но не боялась. Ассанар укажет путь – когда светит ЭТА звезда, нельзя заблудится.

Красиво в зимнем лесу – но не во всяком красиво ТАК. Нет здесь сугробов – но лежит нетронутой пеленой снег. Не серебром и не золотом переливается он в мягком свете Ассанар – а самоцветами, словно просыпал их кто то неловко – и такие же самоцветы – звёзды горят на небе, тёмном, синем, словно бархат… не пугают тёмные силуэты деревьев – завораживают, и не чудища видятся в самой непроглядной чаще – а феи и единороги. И не холодно совсем – словно звёзды согревают, хоть и говорят многие, что холодны они, словно лёд…

Но не звёзды отражаются в глазах Дени – а цветы, былые, с серебряными краями… И листья у них – словно из золота расплавленного – и хочется сорвать их – но страшно. А ну как пропадёт всё? Исчезнет, растает в белёсой дымке тумана, что поднимается уже из низин?

Но манят, притягивают к себе цветы – и вот уже собирает букет девочка, смеётся… И мерцают вокруг огоньки яркие, разноцветные… и не светлячки это, нет… Но не страшно от этого совсем, радостно…

Синеглазая бежит – бежит скорее к дому, поставить цветы в воду, что бы не завяли, не поникли – что бы цвели пуще прежнего. Но уже у кромки леса замирает – и смотрит. И теперь уже не смех в её глазах – а ужас… потому как горит деревня её – и чёрные всадники окружили её, страшные, они пугают…

-Там ещё одна! Забираем. Будет последней! – кричит один из них. Окружают Дени – и выпадает букет из рук, падает на снег – что бы мгновенно погибнуть под тяжёлым сапогом. Но всё равно сейчас девочке – потому что смотрит она, смотрит не отрываясь на свою сестру – на Дею, всегда весёлую такую, задорную… Только сейчас она не смеётся – сейчас смотрит она на небо, на ставшую вдруг такой холодной Ассанар, смотрит невидящими, пустыми глазами… а белый плащ – такой же. как и у сестры – окрашен чем то ярко алым. Кровью…

Очнулась Дени в каком то мерно покачивающемся помещении – в компании своих подружек из деревни – перепуганных, заплаканных… Только сама она не плакала. Не было слёз… Словно осушила их Ассанар…

Их всех продали на рынке – словно скот. И Дени боялась тогда – но не того, что будет. А того, чего не будет. Того, что не будет больше Деи — и её самой. Потому что прежде всего на юге Карен — хиа ценятся за выносливость. И покупают их для того, что бы выставлять на боях. И в первую очередь на арену, созданную для увеселения тех, кого называют людьми, выходят дети… Так рассказывал один из стражников… И девочка чувствовала – что это правда.

Она сбежала… Сделала то, что считалось невозможным – потому как с арены был только один путь – в погребальный огонь. Так хоронили на юге…

-Говорят, сейчас даже закон сделать толком и не может ничего… Да и никто не может!

В таверне девочке были не рады – но за золотой, украденный на рынке, всё же накормили, и теперь она сидела у огня, греясь – пытаясь согреться.

-Да нет… Стражи могут! – отвечали первому. Отвечали шопотом, оглядываясь…

-Да где они, стражи то?

-Замок их не далеко стоит. Только не любят туда ходить…

Много чего ещё говорилось о стражах – шёпотом, с испугом – и восхищением…

Дени встала. Теперь она знала, куда пойдёт.

Стучит маленькая девочка в высокие ворота. Теперь у неё есть цель.

Дени

Я помнила… такое не забыть.

-Значит, это ты?

А тело уже само меняет облик – и я вижу торжествующую улыбку на её лице.