Вор черной масти (СИ)

- Какой Михаил? - спросил я.

- Это твое настоящее имя! - произнесла Клавдия. - Когда тебя раздели, я ужаснулась, увидев твои рисунки на коже. Ты много сидел. Я сразу поняла, что ты - вор! Мария не отрицала это. Я тогда подумала, что вы одна шайка. Что я могла еще думать? Но потом, когда Мария уехала, а ты был без сознания и в бреду рассказал очень много о себе. Ты называл себя подполковником Рабером, Михаилом. Говорил о каком-то задании. Ты произносил множество фамилий, перед которыми звучали звания генерал или полковник. Один раз ты назвал даже фамилию Берия и говорил с ним так, как будто он был рядом. Оказывается, он хорошо знает тебя… И Мария, она тоже из ГБ. Миша, ты из разведки?

Вот это провал! Страшный провал! Бедная Клавдия. Она нечаянно оказалась замешана в государственную тайну. Она подлежит ликвидации… Хотя, нет. Жен никогда не ликвидируют. Мария считает Клавдию моей женой. Это уже лучше. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

- Кто еще слышал мой бред? - глухо спросил я. - Мария слышала?

- Нет, никто, только я. Мы были одни в доме.

- Я не говорил больше ничего такого? - я со страхом ждал ее ответа. В бреду я мог наболтать что-нибудь про провал во времени и о своем появлении в другой эпохе.

- Нет, - произнесла Клавдия.

- Ты никому не говорила об этом? - я закурил папиросу, сделал одну за другой две глубокие затяжки.

- Не говорила, Миша.

- Хорошо, Клава, если так. Теперь слушай, что я скажу тебе. Это очень серьезно. Ни один человек, ни одна живая душа никогда не должны узнать, то, что ты от меня слышала, пока я был в беспамятстве. Понимаешь меня? Я действительно подполковник ГБ Рабер Михаил Аркадьевич, я действительно работаю в разведке. В разведке СССР конечно, а не в иностранной. Наум - это мое вымышленное имя. Мария и ее спутник, это не мои люди, но тоже ГБешники, работающие рядом со мной. К моему сожалению, это не моя тайна. Это - Государственная тайна. Она ни подлежит разглашению. Ясно?

Она смотрела на меня, даже не мигая:

- И ты друг товарища Берия? - наивно спросила она.

Я сморщился:

- Не друг. Но мы знаем друг друга по работе.

- Ой! - воскликнула она. - Ты такой большой человек!

- Не такой большой, как ты думаешь, Клавдия, но совсем не маленький.

- А со мной связался! Зачем я тебе? - в ее вопросе послышалась обида.

- Полюбил, наверное, - произнес я, опуская голову.

- А за что же? - она теребила скатерть.

Я поднял голову, спросил:

- Разве человека любят обязательно за что-то? Это невозможно описать словами. Его просто любят, вот и все…

- Просто любят… - задумчиво повторила она.

Что произошло вслед за этим, я умолчу. Вам незачем знать все интимные подробности. Скажу только, что эти подробности были долгими и приятными. Да, вот все так-то так и случилось само собой…

…Я вытащил папироску и закурил. Мы лежали в одной постели с Клавдией и наслаждались отдыхом и покоем.

- Клава! - позвал я.

- Да, Наум?

“Наум” - подумал я. Молодец, Клава, марку держит. Значит, понимает серьезность положения.

- Что про налетчиков тех слышно? - задал я вопрос. Мне было интересно, что она ответит.

- Убиты они, - отозвалась она. - Оба убиты. В то самое утро. Там милиция была, искали, расспрашивали, кто что видел.

- Не знаешь, кто их так?

- Не знаю, Наум, - ответила она, но потому, как ее ответ прозвучал с заметной паузой, я понял, что она что-то недоговаривает.

- Это были не люди, - произнес я, словно в раздумье.

- Они наказаны по справедливости за свои грехи! - высказалась Клавдия более откровенно.

Оказывается, она обо всем догадывалась, но молчала! Это было гарантией, что она будет хранить мою тайну.

- Клавочка, ты понимаешь…, - начал было я, но она перебила меня:

- Наум, я не маленькая, не нужно больше об этом. Люби меня и это все, что я прошу…

15 июня 1949 года. 09 часов 26 минут по местному времени.

Юго-восточная окраина города Читы.

***

Неожиданно для меня утром приехал Волосников. Он был в штатском. Я с удовольствием провел его в дом Клавдии, ставший моим домом. Клавдия, увидев незнакомого мужчину, вопросительно посмотрела на меня.

- Это друг, - коротко объяснил я и попросил: - Клавочка, приготовь-ка нам чайку с вареньем! Или может, что-нибудь покрепче?

Последний вопрос был адресован Волосникову.

- Не сейчас, - отказался Волосников. - А от чая не откажусь! Наум Исаакович, давай во двор выйдем, нам есть о чем поговорить.

Я последовал за Волосниковым во дворик и мы присели рядом на завалинке.

- Новостей много, Михаил Аркадьевич, - сказал Волосников. - Есть хорошие, есть не очень. С каких начинать?

- С хороших, - отозвался я. - Тогда плохие легче выслушивать.

Волосников поднялся, повернулся ко мне и встал по стойке смирно. Непроизвольно поднялся и я.

- Товарищ Сталин лично оценил нашу работу, Михаил Аркадьевич! Приказом, подписанным товарищем Абакумовым четыре дня назад, вам присвоено очередное звание полковник! Поздравляю вас!

Как-то получилось, что я не произнес слова, которые говорят при награждениях. В моем положении глубоко законспирированного резидента это было лишним.

Я пожал протянутую мне руку с удовольствием. Не каждый день нам присваивают звание полковника. Я не удержался, спросил с вполне понятным любопытством:

- Вы лично видели товарища Сталина?

- Да, я был в Кремле у него на приеме вместе с товарищем Берия!

Волосников не скрывал своего довольства.

- Можете, Михаил Аркадьевич, поздравить меня в ответ. Я теперь подполковник!

- Поздравляю! Очень рад за вас, Николай Яковлевич! - мы снова обменялись рукопожатиями, и я обиженным тоном добавил: - А сами захотели чая с вареньем!

Волосников замахал руками:

- Я вовсе не отказываюсь. Приеду к вам вечером. Отметим обязательно. Сейчас мне надо все свои отчеты в порядок привести.

- Николай Яковлевич, хорошие новости на этом у вас окончились?

Волосников закурил Беломор, я достал папиросу Пушка и мы снова присели на завалинку.

- Не знаю, как лучше сказать. Наша работа здесь подходит к концу. Я привез из Москвы пакет лично для вас. Это ваше новое задание. О чем оно, не знаю, но догадываюсь. Вам пришло время приступить к его выполнению.

- Значит пора в лагерь? - спросил я.

- Угу! - выдохнул он. - Все МВД Читы ищет убийцу офицера ВВешника. Это не шутка.

- Я знаю.

- Мы воспользуемся этим обстоятельством для вашего ареста. Только арестует вас МГБ, а не МВД. Нам нужно еще многое обсудить в условиях полной секретности.

- Когда меня будут брать?

- Завтра или послезавтра. Я сам приеду. Зачем нам нужен лишний шум?

- Послезавтра, - потребовал я. - Не успею закончить все свои дела здесь.

- Как скажите, товарищ полковник! - ответил Волосников, выделяя голосом мое новое звание.

Он замолчал. Волосников прекрасно понимал, что моя командировка будет длительной и тяжелой. Молчал и я, чувствуя, что моей слишком короткой семейной жизни приходит конец.

- Пожалуй, я пойду, - Волосникову было неловко, это чувствовалось. - Вечером приеду.

- Подождите, Николай Яковлевич, у меня к вам будет маленькая просьба. - Я встал и вернулся в дом. Клавдия хлопотала на кухне. Я, не говоря ей ни слова, прошел мимо нее в комнату, вытащил из ящика ее паспорт и вернулся к Волосникову.

- Вот! - протянул я ему паспорт Клавдии. - Возьмите. Мое удостоверение у вас. Оформите наш брак с Клавдией до вечера. Только желательно сегодня.

Во взгляде Волосникова появился незаданный вопрос.

- Останусь жив, - объяснил я. - К ней вернусь. А пока я в командировке, пусть Клава мое полковничье жалование получает. Две с половиной тысячи в месяц, да с северными надбавками… Если не вернусь - ей хоть пенсию мою платить будут…

Будучи финансистом, я знал, что рубль в СССР в это время был равен около четырех долларов САСШ. Это было время, когда Америка была много слабее нашей страны в финансовом плане и ее народ жил беднее.