Книга утерянных сказаний: Пришедший из-за грани (СИ)

- Дело не дрянь, дело песец. Много их?

- Орда!

- М-да…- Мелькор перевёл слово в численное обозначение и пришёл к выводу, что дело действительно песец. Если я помню мамино определение, песец – это такой белый лис, живущий далеко на севере и приносящий несчастья.

А ещё я помню, что орда в понимании орков – войско больше десяти тысяч.

- А кто идёт впереди всех?- спросил он осторожно.

- А впереди всех идут сыновья Феанора,- покаянно опустил голову орк,- А совсем перед ними идёт сам Феанор.

Мелькор схватился за голову и застонал обречённо. Дело песец. И, как назло, бежать некуда! На западе Валинор, на востоке и юге войска людей и нолдор, а с севера наступают телери. Остаётся одно:

- Я выйду под руку с тобой и назову своим мужем,- уверенно предложила я,- Силиврен подтвердит мои слова. Мама убедит отца поверить тебе и мне, он признает тебя своим зятем, а зятьев не убивают!

- Просто восхитительный план. Но есть только одна ма-аленькая проблема, о которой ты забыла.

- Что такое?

- В том войске, что идёт на Ангбанд, нет Толэдгват.

====== Часть двадцать четвёртая, финальная. ======

Вышли из Ангбанда Моргот и Ненар, объявили о чувствах своих, и смутился Маэдрос: не верил он в искренность Врага Арды, но верил Ненар, своей родной дочери, и не мог он никак решиться на атаку. Силиврен подтвердил слова их, покаялся в поспешном крике и попросил отца прекратить войну. Смолчал Маэдрос, но сомнение поселилось в его душе.

Между тем прибыло войско валар с запада, ибо вспомнили они о долге своём пред Ардой и эльдар, решились на открытое выступление. Стоял во главе огромного войска Финарфин, прекраснейший из сыновей Финве, а рядом стояли валар, пожелавшие покончить раз и навсегда с Мелькором.

Воззвал к Свету в душе Маэдроса Манве, велел вспомнить все те несчастья, на которые обрёк Моргот нолдор, и почти уж склонился Маэдрос на сторону Манве, как вдруг прибыла Толэдгват, королева нолдор, и не было в тот час страшнее воителя: в руках её сиял кистень, а в алых глазах полыхало пламя. За нею на Глаурунге прибыли и её дочери, и выступили они с речью в защиту Моргота, ибо не враг был он им, а верный друг, и много добра даровал он им. Пламенной была речь Феанорингов, прониклись ею и часть валар: отошли в сторону Ульмо и Несса, Ниенна и Вайре, опустил боевой молот Ауле. Но не отступил Манве, ничто уже не могло остановить его: поддался он злости на детей Маэдроса, обманувших валар…

- Маэдрос, неужели ты не веришь глазам своим! Посмотри сам!- мой голос уже срывался на крик, хотя стояла я в паре метров от мужа,- Посмотри сам!

- Молчи, несчастная. Моргот обманул тебя, вложил лживые наветы в уста!- поднял руку Тулкас, самый массивный и страшный из валар,- Говорил я Манве, когда ты только появилась: ни к чему хорошему не приведёшь ты нолдор!

- Не ори на мать!- встала на мою защиту Гвирит, подняв свой молот,- Всё, что она делала, она делала во имя нолдор!

- Ложь!

- Я лгу?! Да, я лгала! Я лгала Маэдросу о том, кто я и откуда. Но разве может человек, эльф, гном верить тем, кто желает забрать у них свободу? Я знаю, вы хотели запереть Сиона только потому, что он человек, или был им когда-то! Да пошли бы нолдор за Морготом, скажи вы им всю правду? Нет! А почему не пришли вы на помощь людям и гномам, когда они пробудились? Эльдар никогда не обратились бы по своей воле во Тьму, но вы пожелали повести на Валинор их, а не людей.

Это говорила не я. Точнее, не совсем я: это было то, что я боялась даже сформулировать мысленно во время прочтения «Сильмариллиона». Но, судя по всё более мрачнеющим лицам валар, я говорила истинную правду. Отошёл в сторону Ороме, опустив лук. За ним последовал Ирмо с супругой. Варда как-то поникла, сделала было шаг в сторону – и остановилась, как только на неё шикнул Манве. Мы пересеклись взглядами, и она едва заметно кивнула – кажется, она меня понимает.

Теперь я стояла одна против троих: Тулкаса, Манве и Мандоса. Остальные стояли чуть в стороне. Моргот стоял за моей спиной, Маэдрос – между мной и валар. Теперь всё зависит от него.

Впрочем, я не одна: крепко сжимает лук Серегон, а Гвирит опирается на кузнечный молот. Среди эльдар я увидела Аранель с кинжалами и белого варга. Без сомнения, на кораблях вдали держит подзорную трубу Реммират. Ненар стоит рядом с Морготом, за неё я боюсь больше всего. Если Маэдрос выберет Свет…

- Пришедшая из-за Грани мира,- заговорил вдруг Мандос,- Ты не была здесь изначально, и не тебе решать судьбу Моргота. Тебе было дозволено быть женой Маэдросу Высокому, не более. Вайре соткала твою судьбу и твоих детей, и я не понимаю, как вы могли пойти против уделов своих рас. Но сегодня вы зашли слишком далеко.

- Судьба эдайн не написана заранее,- негромко сказала я,- Они вправе сами выбирать свой путь, и теперь я горжусь тем, что когда-то была человеком.

Теперь вытянулись лица у всех – я никогда не говорила, кем была до удара по голове.

Но тут не выдержал Тулкас. Он видел перед собой не стройную пышнотелую эльфийку (а именно в этом обличии я обычно представала пред всеми), а Саурона, растрёпанного и вооружённого сверкающим кистенём, поэтому я даже не удивилась, когда он с рёвом кинулся на меня и ударил в челюсть.

Было больно, но я не упала, даже не встала на колени. Просто издала тихий, жалобный писк, буквально против воли. Но, как ни странно, именно он и подействовал на Маэдроса сильнее всех уговоров.

- Мерзавец!- и он так врезал Тулкасу, что тот осел на землю,- Как ты посмел ударить мою жену? Теперь я вижу, что валар и в самом деле не так хороши, как утверждалось. Мелькор никогда не поднимал руку на Тиндлох!

- Майтимо…- улыбнулась я, гордясь своим мужем, даже челюсть болеть перестала.

Но тут Манве, совершенно сбрендив, кинулся на меня с мечом наголо. Я увернулась от первого выпада, приняла на рукоять второй и, не дожидаясь третьего, размахнулась моргенштерном и врезала Королю Арды в лицо со всей силы.

Не знаю, что это на меня такое нашло: обычно я стараюсь не доводить дело до мордобоя. Только один раз, когда Моргот усомнился в моей верности и потенции Маэдроса, я так же подняла кистень и хорошенько ему врезала.

Но тот кистень был обычным, даже не шипованым, а этот из метеоритного железа, с шипами, и притом тяжелее. Неудивительно, что уже после первого удара Манве упал на землю, и лицо его было залито кровью. Варда побледнела и кинулась к мужу на землю, Тулкас зазевался и пропустил мощный удар в висок, а Мандос, поняв, что дело песец, в ужасе отошёл в сторону.

- Сулимо, как же так?- зашептала Варда,- Ты убила его?

- Не знаю,- честно проговорила я, морщась от боли в челюсти (возможно, перелом или вывих). Я опустилась на четвереньки, пощупала пульс на шее Манве, на руке, положила руку на грудь и, вздохнув, решила,- Жив.

- Дай-ка посмотреть…- Моргот осторожно забрал у меня из рук окровавленную Утреннюю Звезду, осмотрел и хмыкнул,- Так ты нашла-таки мой тайник с небесным железом! Надо же, а я про него уже и подзабыл…

- А оно действительно может убить вала?- спросила его Гвирит, как мастер мастера.

- Если правильно ударить, то да. Но она била не прямо в голову, а в лицо, череп вроде не пробит. В общем, оклемается, годика через два вырастет новый комплект зубов, а потом и шрамы побледнеют. С носом будет сложнее, но Эсте владеет целительством, так что тоже нормально. Вот память…память ничто не изменит. Толэдгват, как зовут твой кистень?

- Утренняя Звезда,- пролепетала я, пытаясь залечить челюсть.

- Не напрягайся, тебе это вредно. Утренняя Звезда…отличное название для такого замечательного кистеня, как этот. Он ещё и с шипами, ух ты,- Моргот положил кистень на землю и повернулся вновь ко мне. Махнул рукой, боль в челюсти прошла,- Но в историю войдёт не название оружия, а имя того, кто нанёс этот удар. Толэдгват, а ты действительно была человеком?

- Да,- кивнула я, и не почувствовала смущения,- Да, ещё до пробуждения в теле Саурона.