Несгибаемый

– Ты это к чему, Ваня?

– К тому, что у парня планы на жизнь. Не удивлюсь, если и с Надей он встречался не просто так, а с намерением завести семью.

– Ты хорошо подумал? Надя и он, – презрительно бросила Инна Петровна.

– Нормально я подумал, – несколько резко отмахнулся Иван Родионович. – Парень свернул с кривой дорожки и решил подняться на ноги. И у него это получилось. Заметь, не «почти получилось». Он добился своего. Осталось только обзавестись семьей и жить-поживать да добра наживать. А тут наш оболтус, и вся жизнь псу под хвост из-за какой-то плюхи.

– Плюхи?! Да у Вадика было сотрясение головного мозга. И еще неизвестно, как это аукнется в будущем, – возмутилась женщина.

– Инна, ты меня не слышишь. Он, не скрываясь, при свидетелях, средь бела дня сломал ногу нашему сыну. Ему плевать на все. Понимаешь? Он одиннадцать лет карабкался из ямы, и тут его опять туда сбрасывают. Была бы у него семья, еще было бы о чем задуматься. А так… Ему нечего терять. А мы загнали его в угол. Ты это понимаешь своими адвокатскими мозгами? И он пойдет до конца. В этом участковый уверен.

– Ну так загони его крепко и надолго.

– Загоню. Но на пожизненное ему все одно не наскребу, и рано или поздно он выйдет.

– Ничего, посидит, оботрется, присмиреет.

– Очень сомневаюсь. И потом, наверняка он не явится на завтрашнее заседание.

– Ты боишься? Ты боишься этого ублюдка?

– Я боюсь за нашего сына. Не знаю, как ты, а я не сомневаюсь в том, что он слетел с нарезки и не остановится. Выключи материнский инстинкт и включи мозги, тогда и ты испугаешься. Или предлагаешь прятать от него Вадика?

– Ваня, но наш престиж! Все скажут, что мы испугались наезда простого детдомовского отребья.

– Ничего. Это мы переживем. Ты вот что. Кто там у тебя в адвокатской конторе самый ушлый? Вялых? Вот его на это дело и определи. Пусть разваливает.

– Ваня.

– Я ничего, никому и никогда не прощаю. Просто нужно немного обождать. Сейчас ему нечего терять. Посмотрим, как оно будет через пару-тройку лет. Так что Вялых пусть там особо не усердствует. Ну и ты знаешь, что нужно делать. Это просто отсрочка, Инна. Просто отсрочка.

– Я тебя поняла.

Вообще-то раньше ему летать как-то не доводилось. Дорогое это удовольствие, да и летать-то ему было некуда. Служил недалеко от дома, если куда и выезжал, так на моря, с друзьями и подругами. Не близко, конечно, выходит, километров под семьсот – восемьсот. Но это все больше по кругу, объезжая горы. Обещали к Олимпиаде закончить тоннель, но планы так планами и остались. А то можно было бы в Сочи ездить на выходные, просто покупаться. А что? Тут по прямой всего-то километров двести получается. Рано утром выскочил и вечером вернулся домой.

Так что этот полет был первым его опытом. И надо сказать, неудачным. Не понравилось ему летать. Разве только быстро, это да. А так сидишь несколько часов, как в автобусе, ни повернуться, ни сесть вольготно. Это тем сильнее ощущается, что он уже привык на своей машине разъезжать. Опять же, на водительском месте, со всеми удобствами. Ну и остановиться можно в любой момент.

Но больше всего его раздражала долгая посадка в аэробус, а теперь еще и вот, жди свой багаж. А как без вещей-то в такую даль? Как ни крути, а почти за четыре тысячи километров от родного Кавказа забрался. Красноярск, однако. Наконец на ленте показалась его сумка. Легко подхватив ее, он направился на выход.

Едва только покинул зал прилета, как тут же увидел недовольного Васютина. Тот с явной укоризной показал свой телефон и постучал по нему указательным пальцем.

– А я при чем? – развел руками Петр. – У них там сеть почему-то не ловит.

– Ах да, есть такая беда. Ладно. Проехали. Ну что, привет, что ли, б-босота.

– Привет, б-ботан.

Они обнялись не просто как давние знакомые или друзья. Нет. Так обнимаются только родные люди. И пусть в их крови нет ничего общего, их роднила общая судьба. Или, если говорить более точно, один дом. Детский дом.

Васютин был на пять лет старше Пастухова. Сергей не раз и не два пытался воздействовать на хулиганистого мальчишку, достучаться до него. Но все без толку. Нет, в отличие от остальных, Петр никогда не подтрунивал над старшим товарищем. Мало того, он смотрел на него с немалой долей уважения за его стремление добиться в жизни успеха. Правда, не верил в то, что это возможно.

Но Васютин удивил всех, умудрившись поступить в Красноярский университет на физический факультет. В принципе именно благодаря этому примеру Петр решил тоже добиться чего-нибудь в своей жизни. Хотя его планы простирались не так далеко. В науку он не собирался. Его вполне устроили бы крепкая семья и достаток в доме. То, чего он в свое время был лишен.

Пастухов вообще считал, что Абдулла из «Белого солнца пустыни» был совершенно прав. Хороший дом, хорошая жена. Что еще нужно, чтобы встретить старость? А ничего, по сути. Нет. Нужны еще дети и внуки. Слишком приземленно? Пусть. Ему большего не надо. Эту цель он считал по-настоящему достойной. Вот Сергей – тот нет, все мечется, хочет чего-то добиться и оставить после себя след.

– Ну, рассказывай, как там наш Кавказ, Ессентуки, – подхватывая сумку Петра и увлекая его на автостоянку, потребовал Васютин.

– Ты не поверишь. После твоего отъезда в прошлом году ничего не изменилось. Стоит, представляешь. И Эльбрус все так же двуглавый и величавый.

– Ну-у, если так, то я спокоен. Но, помимо топографии, есть еще и народонаселение. И вот тут я попросил бы остановиться поподробнее.

– Стукнул кто-то?

– Да ты и стукнул. Это что же в лесу должно было сдохнуть, чтобы ты приехал отдохнуть не на море, а ко мне. Да еще и попросился на пару месяцев. Ну что ты так на меня смотришь? Звонил я Марии Семеновне. Ты же знаешь, она за многими присматривает даже после выпуска. А ты у нее на особом счету, – забрасывая сумку на заднее сиденье подержанной «тойоты», заключил Сергей.

– А. Ну да. Я как-то и забыл, – открывая дверь машины, произнес Петр.

– Так что там случилось? Из ее рассказа ты чуть ли ни убил кого-то.

– Да не убил я. Хотя и допекли.

– Ну так рассказывай. Чего жилы тянешь?

– А нечего рассказывать, Сереж. Все вроде было нормально. Дела у меня в гору пошли. Клиентура, заработки. Как говорил мой наставник дядя Леша, любит меня железо, само в руки дается.

– Ну, это я знаю. В прошлом году навещал Ессентуки, если помнишь. Ты давай то, чего я не знаю.

– Словом, вложился я в долевое строительство, свою малосемейку – на продажу. А в квартиру, как ты понимаешь, не помешает хозяйку привести. Ну и начал перебирать, подыскивая себе варианты. Сошелся с одной, потащила меня в ресторан. А я что? С заработками нормально, могу себе позволить.

– Настолько пришлась по душе? – отрываясь от дороги и бросив взгляд на друга, поинтересовался Сергей.

– Да я и сам тогда еще не разобрался. Ну как «на слабо́» меня взяла. Понимаешь?

– Понимаю.

– Ну вот. Сидим, культурно отдыхаем. А тут подходит какой-то чудак из деток начальников и говорит Наде, мол, зря она приперлась сюда и ему плевать, что у нее новый ухажер. Тем более такое быдло.

– Зря он это сказал, – крякнул Сергей.

– Зря, – легко согласился Петр.

– Ты ему хоть извиниться предложил?

– Предложил и был послан. Ну и приложился разок.

– Разок?

– Честно говорю. Только раз и ударил. Правда, его в больничку определили. Сотрясение головного мозга. Хотя я до сих пор не пойму, чего там трясти? Так вот, он оказался деточкой нашего председателя суда, а мамка – глава адвокатской конторы. Ну и взяли меня в оборот. Крепко взяли. Мне Юрий Иванович позвонил, участковый наш, помнишь?

– Помню, конечно.

– Так вот, звонит он мне и говорит, что дело дрянь и меня решили закрыть до суда, а там все расклады, что я поселюсь за решеткой надолго.

– Тебе это Юрий Иванович рассказал? – искренне удивился Сергей.